у меня также есть знакомые. Помогут, ежели что.
Тем временем они подошли к дежурке. Карпенко, малость поболтав с капитаном — любителем чтения, взял у него ключ от «обезьянника» и отпер дверь клетки, где на дальнем конце скамейки спал, скрючившись, задержанный. На стрелке так и была его чёрная куртка, которую он теперь расстегнул, но поддерживал руками на груди, чтобы она не распахнулась.
— Алё, гараж! Просыпаемся! — Коля отдал ключи Гене, вошёл внутрь и потряс задержанного за плечо.
Тот вяло пошевелился, взглянул на опера (Георгий заметил на лице стрелка синяки) и нехотя поднялся на ноги. Коля вывел его из клетки, которую тут же закрыл Гена, и потащил с собой вперёд по коридору. «В допросную», — понял следователь.
Пришлось немного помаяться у запертой двери, пока Гена менял у дежурного одни ключи на другие. Когда допросная была открыта, Карпенко втолкнул задержанного в эту мрачную, тёмную комнату с гнетущей казённым минимализмом атмосферой и зарешечёнными окнами, усадил на жёсткий стул перед пустым столом и приковал за руку к столешнице.
Георгий сел напротив стрелка; тот лишь пристально посмотрел на него, но опять-таки промолчал. «Похоже, уже сидел, — подумал следователь. — И явно не за надписи на заборе».
Опера встали по бокам от задержанного — на случай, если тот решит выкинуть что-нибудь непредвиденное.
Допрос начался.
— Здравствуйте, — заговорил Георгий. — Надеюсь, вы меня помните. Ведь не далее как этим утром вы в меня стреляли. Отпираться бессмысленно: на пистолете ваши отпечатки пальцев, на ваших ладонях — потожировые следы с пороховыми газами. Плюс ко всему неясно, откуда оружие. Имеем сразу комплект статей: 222-я за незаконное хранение, а за тот выстрел — совокупность 30-й и 105-й, и только последние две без первой дают до одиннадцати с четвертью лет! И это в том случае, если вы были бы там один; но вы же были в составе организованной группы… да ещё, судя по всему, повторное правонарушение… может, ещё какие-нибудь отягчающие обстоятельства найду… а сам я сотрудник Следственного комитета… В общем, вплоть до пожизненного! Но вы же не хотите этого, не так ли? Я предоставляю вам возможность рассказать мне всю правду, начиная с того, кто вы такой и как оказались утром с пистолетом в моём дворе. А сам обещаю попросить того, кто будет вести это дело, быть к вам максимально справедливым. Условное наказание вы не получите, но сотрудничество со следствием, уверяю, зачтётся. Так как, вы что-нибудь мне расскажете? Как вас зовут хотя бы? Как мне к вам обращаться?
Задержанный молчал, хмуро, исподлобья глядя на Георгия.
— Вы ему откатали пальцы? — спросил следователь у оперов. — Он есть в нашей базе?
— У него узоры на пальцах сведены, — хмуро ответил Коля. — А по фото пробивать — это чуть подольше будет…
— Хм, вот как? Интересно…
— Да что ты возишься с этой мразью! — не выдержал Гена. — Вежливость будет тут разводить… Говори, урод, зачем стрелял!
Последнее он крикнул уже стрелку, схватил того за грудки и приподнял со стула.
— Остынь! — Коля оттолкнул Гену от задержанного, отвёл в угол допросной и принялся что-то громким шёпотом втолковывать.
Георгий же внимательно смотрел на стрелка, который снова запахнул на груди свою чёрную куртку.
В тот миг, когда Гена отпустил задержанного, она немного распахнулась с одной стороны. Само по себе это ничего не значило; однако с внутренней стороны одежды стрелка Шитов увидел знакомый знак — черный щит с изображением волчьей головы, кусающей руку с волшебной палочкой.
«А если попробовать сыграть на этом?..» — осенило следователя, и он негромко сказал, обращаясь к операм:
— Парни, можете, пожалуйста, на пять минут выйти? Мне с гражданином надо поговорить наедине.
— Да какой из него гражданин… — снова начал было Гена, но Коля взял его за рукав и молча вывел из помещения.
Кивнул Георгию и вышел сам. За годы взаимодействия по рабочим вопросам оперативник изучил следователя и теперь понимал его иногда с полунамёка.
Хлопнула дверь допросной, отрезая двоих за столом от посторонних глаз. И, как понадеялся Георгий, от ушей тоже.
— Как давно вы работаете на ГООНЧ? — спросил он у стрелка, «сканируя» того взглядом.
По задумке Шитова, такая резкая перемена разговора в сочетании с прежним предельно вежливым тоном должна была пронять преступника и заставить его потерять свою ледяную невозмутимость.
Эффект оказался даже сильнее, чем Георгий планировал. Задержанный при упоминании организации «гончих» сильно побледнел, и в его глазах отразился ужас. Он дёрнулся, словно пытаясь, как там, во дворе, убежать, но наручник не дал ему даже вскочить со стула.
В помещение заглянул было Карпенко, но Георгий махнул рукой: мол, всё в порядке. Опер пожал плечами и вновь закрыл дверь с той стороны.
— Повторяю: как давно вы работаете на ГООНЧ? — стал закреплять успех Шитов. — Скольких людей по приказу своих главарей вы уже убили? Я так думаю, если начать копать, то можно будет узнать много чего интересного…
— Не надо, — хрипло сказал задержанный. — Я… я буду говорить. Но они убьют меня, если узнают… Я сам не в курсе всего, я рядовой член организации… Можно мне будет рассказать лишь чуть-чуть, а про остальное вы догадаетесь как будто бы сами? Прошу вас!..
— Только если то, что вы скажете, окажется реально полезным. И чем больше я узнаю, тем меньше будет обращено против вас. Итак, я слушаю.
* * *
— Ну, как там? — спросил Коля, когда Георгий вышел из допросной.
— Ничего, — ответил следователь. — И в самом деле молчит как рыба. Ничего, посидит потом в изоляторе, пока будет идти следствие, — станет поразговорчивее… Пойдёмте лучше воздухом подышим, обсудим то дело с убийством…
— Которое из двух? — поинтересовался Гена, выводя задержанного в коридор.
— Да оба…
Компания направилась прочь от допросной, к дежурке.
Никто из них не заметил того, что через приоткрытую дверь кабинета напротив за ними наблюдал цепкий глаз капитана Короткова.
* * *
Трое вышли на крыльцо, и их тут же обдало порывом морозного ветра.
— И чего вышли? — поёжился Гена. — Простынем все только…
— Не хотел говорить в отделе, — сказал Георгий и потёр обеими руками мёрзнущий по бокам от гребня выбритый череп. — На самом деле он мне кое-что всё же сообщил, но просил сохранить это в тайне, иначе его могут убить. Вам я могу доверять?
— В отличие от Славы? — спросил Коля.
— Увы. Его участие в истории с Натальей бросило на него тень, а ещё его не было на нашем импровизированном допросе. И мне кажется, он что-то скрывает. А вы же знаете, у меня чутьё
