– А вот и она, – сказала Сэм и присела, чтобы ее не было видно за машиной.
Мама Бобби, Паула, вышла из подъезда, посмотрела на часы, села в автомобиль, закурила и отъехала. Из окна их квартиры на первом этаже раздалась громкая музыка в стиле панк.
Бобби впустил нас, а мы первым делом бросились к холодильнику и стали есть остатки вчерашней запеченной свинины с рисом, передавая друг другу банку лимонада.
– Главное, уходите отсюда до 15.30, когда придет мама, – сказал Бобби перед уходом в школу.
Я крепко его обняла.
– Спасибо, Бобби, – прошептала я ему в ухо. – Я очень тебе признательна.
Дверь за Бобби закрылась, и мы занялись своими делами.
– Теперь в душ! – воскликнула Сэм.
– Это очень правильный шаг, – согласилась с ней я и выразительно втянула ноздрями воздух. – От тебя пахнет как-то странно.
Сэм показала мне средний палец и ухмыльнулась.
Пока она мылась, я открыла свой дневник, который она подарила мне несколько недель назад. Я посмотрела на фотографию мамы и начала с новой страницы: «Сэм и я сбежали и теперь совершенно свободны. Сегодня должны встретиться с Карлосом. Он будет нами горд. Не могу собраться с мыслями от возбуждения».
* * *
После того как мы с Сэм приняли душ, я взяла принадлежащий Пауле дезодорант, намазала подмышки и аккуратно поставила его на место. Потом я резинкой подвязала волосы. Сэм стояла перед зеркалом и подводила глаза карандашом. Я подумала, что наши отражения в зеркале выглядят уставшими.
Сэм неодобрительно посмотрела на свои подведенные глаза и бросила карандаш в Паулину косметичку.
– Тебе без этого лучше, – сказала я.
– Я думаю о моей семье, – ответила она.
– Чего это вдруг?
– Просто так, – ответила Сэм и нашла ножницы. Я поняла, что она в плохом настроении; я уже не раз замечала, что при разговоре о доме и семье вид у нее становится недовольным.
– Что ты собираешься делать? – спросила ее я.
– Как ты думаешь, мне пойдет короткая прическа? Моему папе нравятся мои волосы… Будем надеяться, что от короткой стрижки он не будет в восторге. – Сэм приподняла свою длинную косу и быстро отрезала волосы. – В Калифорнии в любом случае жарко. Я уже давно думала, чтобы срезать волосы. Сегодня, по-моему, самое подходящее время.
Я зажала рот руками, рассмеялась, а потом сказала:
– Ты с ума сошла!
Сэм передала мне длинную и тяжелую косу, которую только что отрезала.
– Хочу вообще налысо побриться, – сказала она.
– Ты прекрасна с волосами и без них.
Она показала мне язык. Я опять рассмеялась, обхватила ее за талию и крепко обняла.
– Мне нравится короткая прическа. Я давно хотела подстричься, но смелости не хватало, – сказала Сэм.
Мы нашли бритву, и я помогла ей побрить часть головы. В конечном счете, на голове Сэм осталась только длинная челка. Потом мы долго убирали из ванной ее волосы, чтобы Паула их не заметила.
* * *
Наш план был простым – держаться нашей группы. Мы все – как одна большая семья. Кто знает, может быть, эта семья – единственное, на что я могла положиться. Приходить домой к друзьям, когда их родители отправлялись на работу, есть, мыться, отдыхать.
«Не раскисайте, – советовал Карлос и обещал помогать нам, пока не получит свое наследство. – Наслаждайтесь свободой и всем тем, что она дает».
И мы именно так и поступали.
Мы бесконечно много ходили. Никогда в жизни, ни до, ни после этого я не ходила больше. Мы гуляли по Гринвич-виллидж, по центру Манхэттена, смотрели на панков, фриков, религиозных фанатиков, трансвеститов, студентов Нью-Йоркского университета, бродили по тем же тротуарам, по которым во времена их юности ходили мои родители.
На площади Св. Марка, на Восьмой улице, в парке Вашингтон-сквер мы сталкивались с такими же уличными детьми, как и мы сами. На их головах были ирокезы, а на теле пирсинг и татуировки. Они могли быть пьяными, под воздействием наркотиков или просто сумасшедшими, а главное, голодными. Голод объединял нас всех. Я помню, как сжимается и урчит пустой живот, наполненный не вовремя выделившимся желудочным соком. Голод был самой большой проблемой тех лет.
«Надо добиваться того, что ты хочешь, надо «разводить» людей, – отвечал Карлос на наши с Сэм вопросы о том, как нам найти деньги на еду. – Йо, в этом мире всем всего хватит, вопрос только, чтобы это достать. Не унывайте, и вы достанете все, что вам нужно. Я уже долго так живу. Не надо думать, надо мотивировать людей, чтобы они сделали то, что вы от них хотите».
Надо отдать должное, Карлос действительно жил по своим заповедям. Я думала, что хорошо знала многие места в городе: Гринвич-виллидж, Восемьдесят четвертую улицу, Фордхэм-роуд и Бедфорд-парк. Но когда я оказывалась в этих районах с Карлосом, я всегда открывала для себя что-то новое.
Я поняла, что нормы и устои общества являются бессмысленным звуком. Карлос показал мне, что убеждение и убалтывание могут творить чудеса. Можно войти в кафешку без цента в кармане и выйти с пакетом вкусной еды. Незнакомые люди готовы раскошелиться и помочь, просто нужно этих людей найти.
«Вы видите, как я себя веду? Кругом много людей точно таких же, как мы с вами. Если вы работаете и у вас есть деньги, то почему бы вам не накормить того, кто голоден? Людей, которые так думают, надо найти и «развести».
Везде и всегда Карлос разговаривал с людьми. Куда бы мы ни пришли, у него были знакомые. Если мы шли с ним по улице, то останавливались каждые несколько минут для того, чтобы он мог обняться и пообщаться с продавцом хот-догов, ямайским растаманом, который раздавал флаеры, или татуировщиком, который бесплатно набил Карлосу его имя, под которым он иногда подрабатывал диджеем, – Tone. Однако, когда мы встречали девушек, я начинала беспокоиться и слегка задумываться.
Мы с Карлосом официально стали парой на кухне в квартире Брика, хотя незадолго до того случая Карлос уже сделал мне «предложение» около статуи Гарибальди в парке на Вашингтон-сквер. Мы сидели в кафешке на Четвертой улице, когда услышали раскаты грома и шум дождя. Карлос схватил меня за руку, и мы выбежали к статуе Гарибальди. Там, держа над нашими головами пластиковый пакет для мусора, он попросил меня: «Будь моей девушкой!» Потом мы целовались под струями дождя, а он сжимал меня в своих крепких объятиях.
Когда мы встречали девушек самого разного возраста, расы и внешности, с пятисантиметровыми ногтями и огромными серьгами в ушах, все они при виде Карлоса начинали урчать, как довольные кошки, часто называя его самыми разными именами – такими, как Хосе или Диего. Чем красивее оказывалась девушка, тем реже Карлос нас с ней знакомил. Мы с Сэм стояли в сторонке и ждали. Иногда эти девушки бросали на меня быстрый взгляд, иногда закатывали глаза. Некоторые улыбались или махали мне рукой. Иногда Карлос брал у девушки ее номер.
«Это кто такая?» – спрашивала я, пытаясь скрыть обиду в голосе. Каждый раз красивой девушкой оказывалась соседка, дальняя родственница или подруга приятеля.
«Подруга одного моего приятеля. Милая, правда? – спокойно объяснял Карлос. – Может быть, я к ним сегодня на ужин зайду, она дала мне адрес».
Каждое объяснение Карлоса было железобетонным, как стена. Я не хотела устраивать сцен и подробно расспрашивать. Лучше не задавать лишних вопросов, ведь он заботился обо мне, и это было главным. И без этого достаточно было проблем, и нам с Сэм надо было научиться распоряжаться нашей новой «свободой».
Карлос заверял нас, что нам надо «работать над имиджем». Мы просили денег у общежития студентов Нью-Йоркского университета около парка Вашингтон-сквер. Карлос сидел в книжном магазине напротив и не хотел присоединяться к нам, объясняя, что мы, девушки, без него разберемся лучше. Он будет рядом, наблюдая, как у нас идут дела.
Мимо нас проходили люди, обычные граждане, твердо стоящие на ногах люди, лица которых я часто видела во сне. Деньги просила я.
«Не думай о них, пусть дадут, сколько могут, и дело с концом», – учила я Сэм.
Казалось, что я заразилась самоуверенностью Карлоса, но на самом деле я старалась убедить саму себя.
«Нечего их стесняться, это всего лишь люди».
Это были действительно люди, но кем мы были для них – непонятно. Если мы обращались к ним, а они не удостаивали нас даже взглядом, значит, мы для них были невидимыми. Некоторые бросали на ходу: «Возвращайтесь в Коннектикут» или «Найди себе работу», но не останавливались, чтобы объяснить, где находится этот Коннектикут или как найти работу, если у тебя нет дома, постоянного адреса и чистой одежды. Иногда встречались добрые люди, которые бросали нам пару монет и улыбались. Это были ангелы, которые оплачивали наши обеды в забегаловках, где мы научились выжимать по максимуму из наших денег.
