— Я не хочу обратно, — артачилась я.
Джареда заливало дождем, с подбородка стекала вода.
— Я не собирался везти тебя… — вздохнул он. — Я хочу, чтобы ты поехала со мной домой!
Мгновение я изучала его, пытаясь прочесть правду по глазам.
— Я не стану обманывать тебя, — сказал он, протягивая ко мне руки. — Я хочу забрать тебя домой.
Я втянула носом воздух и кивнула. Джаред, не тратя времени, завернул меня в свою куртку, но она уже успела промокнуть. Он поднял меня на руки, и в следующую секунду я оказалась в его машине.
Прыгнув за руль, Джаред включил обогреватель и стал ладонями растирать мне руки.
— Боже, Нина, у тебя губы синие.
Он несся по улицам, которые больше походили на реки. Только я прикрыла глаза, он уже парковался у своего дома.
— Только не спи, Нина. Не засыпай.
Джаред перешагивал через три ступеньки; он отпер дверь и промчался на чердак. Поддерживая меня одной рукой, он включил душ. Комната наполнилась паром.
Он засунул мое окоченевшее тело под душ, придерживая, чтобы я не упала. Вода обожгла иззябшую кожу, и я вскрикнула. Вскоре дрожь стала утихать. Когда я уже могла держаться на ногах самостоятельно, Джаред сделал воду теплее.
Я посмотрела на него:
— Прости. Я не знала, как еще поступить.
Джаред поморщился, глаза блеснули стальной голубизной.
— Тебе надо согреться.
Он снял с моей ладони мокрый бинт и осмотрел рану, потом скривился и взглянул на меня. Я наблюдала, как он осторожно протирает салфеткой гноящийся порез.
— Надо было наложить швы, — проворчал он, смывая с раны мыло.
— Что-нибудь не так? — с беспокойством спросила я. В глазах Джареда я видела больше обиды, чем тревоги за меня.
— Все, Нина. Я оставил тебя одну на неделю, и в результате у тебя инфицированная рана; ты чуть не сломала руку, упав со стула, и едва не замерзла насмерть… или утонула… Понятия не имею, что случилось бы раньше.
— Знаю. У тебя есть все основания злиться.
— Злиться? Я убедил себя: когда придет время, я сделаю тебя счастливой лучше, чем любой другой. И вот… посмотри на себя. Я сделал твою жизнь только хуже. Ты переживаешь, что я на тебя злюсь? Да ты должна ненавидеть меня за то, что я сделал.
Я провела пальцами по его волнистым мокрым волосам. Пальцы болели. Джаред закрыл глаза и вздохнул.
— Я скучала по тебе.
Лицо Джареда помрачнело.
— Я с ума сходил. Когда ты нашла микрофон, Клер пришлось сдерживать меня. Одно дело — знать, что ты страдаешь, и совсем другое — что виноват в этом я.
Я виновато улыбнулась:
— Тебе нужно найти новое место для микрофона, а то я слишком быстро нашла его. Я уже дважды тебя обставила.
— Обставила меня? У тебя не хватило сообразительности даже спрятаться от дождя.
— Зато у меня хватило сообразительности, чтобы понять, что мы с тобой должны быть вместе.
В глазах Джареда застыла боль.
Я наклонилась и поцеловала его в щеку. Он притянул меня к себе, сверху на нас текла вода; от моего нежного поцелуя голубые глаза Джареда вспыхнули страстным огнем. Он поцеловал меня так, будто я была воздухом, которого ему не хватало пять дней. Ни один из нас не спешил отстраниться, муки, которые мы испытали в разлуке, стали топливом, подогревавшим каждый миг совместного бытия. Наши губы разъединились, и Джаред прислонил меня к кафельной стенке душевой. Я вцепилась в его рубашку обеими руками и потянула к себе, но ничего не вышло. Джаред обхватил ладонями мое лицо и упоенно поцеловал.
Опустив руки, я взялась за край его рубашки и стянула ее через голову, обнажилась атлетическая грудь. Мокрая рубашка шлепнула по полу душевой. Я скользнула руками по его спине, и он застонал. Джаред стал энергичнее действовать языком, потом опустил руку и ухватил мою ногу под коленкой, поднял ее и прижал меня к себе. Я впилась пальцами в его спину. Напряжение в тесном пространстве душевой достигло новой стадии; я готовилась к продолжению. Но в этот момент губы Джареда обмякли, он прервал поцелуй и отстранился от меня, несколько раз чмокнув на прощание.
— Это была очень долгая ночь, Нина. Тебе надо отдохнуть.
— Не думаю, что у меня получится, — сказала я, прижимаясь лбом к его груди.
Джаред поцеловал мои мокрые волосы:
— Постарайся.
Когда он посчитал, что я достаточно согрелась, то вытащил меня из душа и завернул в полотенце. Как уютно мне было, когда он нес меня на руках в свою постель.
— Ты все еще дрожишь, — нахмурился Джаред.
— Но я чувствую себя намного лучше, правда, — заверила его я.
Внизу хлопнула входная дверь, и Джаред поцеловал меня в щеку.
— Это Клер. Поменяла колесо и пригнала сюда твою машину. Она поможет тебе переодеться в сухую одежду.
Мне было не до споров: тело болело и зудело, будто его обработали пескоструем, закатали паровым катком и утрамбовали в мусоровозе.
Джаред ушел; Клер отлепила от меня мокрую одежду — стянула через голову футболку с длинными рукавами и надписью «NAVY».[3]
— Спасибо, — шепнула я.
Она вскинула бровь:
— А я думала, это у меня не все дома.
Я вздохнула. Хотела засмеяться, но мои глаза медленно закрылись и вновь распахнулись.
Клер вытащила фен из мохнатой ярко-розовой сумки и принялась сушить и расчесывать мне волосы. Я приготовилась терпеть муки: пусть, думаю, дерет как хочет; однако она проявила почти материнскую мягкость.
Наконец шумный фен был выключен, и Клер села на корточки напротив меня.
— Ну вот. Ты готова.
Проходя мимо Клер на лестнице, Джаред одарил сестру благодарной улыбкой. Он был без рубашки, из одежды на нем были только голубые штаны от пижамы. Стоя в душе, я впервые увидела его телесную красоту, и, несмотря на крайнюю усталость, это зрелище произвело на меня впечатление. Играя гладкими мышцами, Джаред опустился на колени передо мной; в руках он держал маленькую белую коробочку.
— Дай мне руку.
Кожа вокруг пореза была матовой и сморщенной после долгого душа. Джаред наложил мазь с антибиотиком на рану, протянувшуюся на всю ладонь — от запястья до основания указательного пальца. Больно не было, но сидеть неподвижно удавалось с трудом, потому что меня время от времени потряхивало.
Я подняла руку, чтобы проверить, как проведена обработка. Джаред удивился:
— Что случилось?
— Аккуратная работа. — Я одобрительно кивнула и откинулась на подушку, а Джаред тем временем подошел к кровати с другой стороны.
Пока он забирался на нее и устраивался рядом со мной, я подумала: вот сейчас у меня выпрыгнет сердце. Но я чувствовала только страшную усталость.
