В тот момент, когда я увидела на экране компьютера черно-белую фотографию, фиксирующую несказанное насилие, совершаемое в отношении беззащитного мальчика, мне бы следовало собрать Ри и уйти. Это было бы самое логичное, самое разумное.
Отрицать бессмысленно. Джейсон был добрым, внимательным, замечательным, насколько я могла судить, отцом. А ведь у респектабельных семейных мужчин не может быть маленьких грязных секретов, так? Уж мне-то знать положено.
Или, может, я попала в круг насилия? Может, в своей расчетливой попытке сбежать из семьи, найти человека, который был бы противоположностью отцу, я попала в руки другого чудовища? Может быть, тьма говорит с тьмой? Я вышла замуж не для того, чтобы супруг спасал меня; я вышла для того, чтобы остаться с дьяволом, которого знала.
Увидев фотографию, я почувствовала, как что-то шевельнулось в моей темной, уродливой половине. Отклик на уже знакомое. Узнавание. Мой чудесный, идеальный муж в одну секунду оказался вдруг ничем не лучше меня, и мне это понравилось. Да-да, понравилось.
Я сказала себе, что мне нужна дополнительная информация. Сказала, что мой муж заслуживает права на сомнение. Нельзя объявлять человека зверем из-за одной фотографии в корзине компьютера. Может, он получил ее случайно и сразу же удалил. Может, она выскочила на каком-то веб-сайте, и он поспешил от нее избавиться. Ведь может же быть рациональное объяснение, правильно?
Когда вечером Джейсон пришел домой, мне хватило сил посмотреть ему в глаза. И когда он спросил, как дела, я ответила: «Хорошо».
Я – мастер лжи. Я отлично притворяюсь нормальной.
И я была счастлива – в той своей страшной, злой части, – что снова могу крутить руль.
Я отвела Ри в сад. У меня уже начались занятия в шестом классе школы. Я обдумала свои варианты.
Прошло четыре недели, прежде чем я сделала первый ход. Провела кое-какие исследования, изучила учеников, в чем мне, как всегда, оказала помощь моя лучшая подруга, миссис Лизбет.
Итана Гастингса я нашла в компьютерном кабинете. Вошла. Он поднял голову и моментально залился краской, а я поняла, что все будет лучше, чем мне представлялось.
«Итан, – сказала я, симпатичная, уважаемая миссис Джонс. – Итан, у меня есть для тебя предложение. Я хочу, чтобы ты научил меня всему, что знаешь сам об Интернете».
Из дома Джонса Ди-Ди вышла раздраженной и злой. Сев в машину, она сразу же достала сотовый и начала набирать номер. Время близилось к одиннадцати, не самый подходящий час для вежливых бесед, но звонила она детективу из полиции штата, а ему к такому было не привыкать.
– Что? – отозвался Бобби Додж. Голос его прозвучал сонно и недовольно, что вполне соответствовало и ее настроению.
– Разбудила, мой сладенький?
– Ага, – на другом конце дали отбой.
Ди-Ди ткнула в кнопку «повтор». Они с Бобби давно знали друг друга и даже были когда-то любовниками. Ей нравилось звонить ему среди ночи. Ему нравилось вешать трубку. Так вот у них сложилось.
– Ди-Ди, – жалобно простонал он на этот раз, – я дежурил последние четыре ночи. Дай отдохнуть.
– Это тебя семейная жизнь изнежила, – поделилась мнением сержант.
– Политкорректность предполагает говорить «сбалансированный образ жизни».
– Ох, перестань, в мире копов сбалансированный образ жизни – это пиво в обеих руках.
Он наконец-то рассмеялся. Ди-Ди услышала шорох простыней – Бобби выбирался из постели – и навострила уши, вслушиваясь в сонное бормотание его жены. Впрочем, в следующий момент она уже покраснела, словно ее поймали за подглядыванием. Хорошо, что хотя бы не включила видеоконференцию.
К Бобби Доджу Ди-Ди питала слабость, объяснить которую не могла даже себе. Когда-то она сама с ним рассталась, но вот отпустить так и не смогла. Лишь подтвердила ту истину, что умные, амбициозные женщины – худшие враги самим себе.
– Ладно, выкладывай, что у тебя.
– Ты спал, когда был снайпером в полицейском спецназе?
– В смысле, больше, чем сейчас?
– Нет, я о другом. Когда вы разворачивались, тебе случалось дремать?
– Послушай, ты вообще о чем?
– Новости смотришь? О пропавшей в Южке женщине слышал?
– Утреннюю пресс-конференцию пропустил – отсыпался, – но Аннабель сказала, что у тебя были красивые волосы.
Глупо, конечно, но Ди-Ди стало почему-то легче.
– Да. Так вот. Я была сегодня в доме, изымали компьютер и все такое. И, представь себе, посреди этой суеты муж взял да и вздремнул на диванчике.
– Серьезно?
– Да. Закрыл глаза, откинул голову и уснул. А теперь скажи, когда ты в последний раз видел, чтобы близкий или родственник пропавшего засыпал в самом ходе расследования?
– Выглядит довольно странно, я бы сказал.
– Вот именно. Я так ему и сообщила, а он в ответ начал плести, что, мол, в спецназе, когда объявлена готовность, но развертывание еще не началось, самое разумное – поспать, чтобы быть готовым действовать.
– Чем этот парень зарабатывает на жизнь? – спросил после некоторого молчания Бобби.
– Он журналист-фрилансер. Работает на «Бостон дейли».
– Ха.
– Ха – что? Я не для того тебе позвонила, чтобы слушать, как ты фыркаешь. Мне нужно профессиональное мнение.
Ди-Ди представила, как он, сидя в постели, закатывает глаза.
– Ладно, вот тебе мнение. В большинстве ситуаций с участием полицейского спецназа команды на готовность и развертывание поступают почти одновременно. Но я понимаю, что он имеет в виду. В моей группе была парочка ребят из военного спецназа. «Морские котики», разведка морской пехоты, в общем, из этой категории. И да, я сам видел, как парни засыпали посреди поля, в школьном спортзале, в кузове грузовика. Вроде бы у военных такое правило: если нечего делать, то лучше поспи, чтобы смог хорошо сработать потом.
– Черт. – Ди-Ди пожевала нижнюю губу.
– Думаешь, он бывший военный?
– Думаю, он мог бы играть в покер с самим дьяволом. Сукин сын.
В трубке зевнули.
– Хочешь, чтобы я его пробил? – предложил Бобби.
– Не хватало мне только, чтобы еще полиция штата нос совала, – огрызнулась Ди-Ди.
– Полегче, блондиночка. Ты сама мне позвонила.
– Тут вот еще какой поворот, – продолжала как ни в чем не бывало Ди-Ди. – Жена пропала без вести, и мы, естественно, заподозрили мужа. Изъяли домашний мусор. Нашли стрип-тест на беременность. Положительный.
– Правда?
– Правда. Вот я и решила устроить ему ловушку. Посмотреть, как будет реагировать. Прежде он ни слова на этот счет не сказал, а ведь муж вроде бы должен предупредить, что пропавшая жена беременна.
– Кстати…
Ди-Ди осеклась. Моргнула. В животе вдруг возникло мимолетное ощущение пустоты.
– Ни фига себе, – выдала она наконец. – В смысле… Где, как, когда?
Бобби рассмеялся.
– Как и где, наверное, не так важно, но родить Аннабель должна первого августа. Нервничает, конечно, но держится хорошо.
– Очуметь… То есть поздравляю. Вас обоих. Это же классно!
Так оно и было. Ди-Ди говорила от души. Вот только… Черт, ей срочно надо перепихнуться.
– Ладно, – она откашлялась и заговорила чуть бодрее и громче. Для сержанта Ди-Ди Уоррен на первом месте – работа, о чем-то другом ей думать некогда. – Что касается моего подозреваемого. Сегодня я ошеломила его этой новостью…
– Сказала, что его жена беременная.
– Именно так.
– А почему ты решила, что тот стрип-тест принадлежал его жене? Ты сама уверена?
– Не уверена. Но она – единственная в доме взрослая женщина, так что предположение вполне обоснованное. Ребята в лаборатории работают сейчас над ДНК, но отчетов придется ждать три месяца, а у Сандры Джонс, если честно, никаких трех месяцев нет.
– Да я просто спрашиваю, – сказал Бобби.
– В общем, я все рассчитываю и бросаю бомбочку прямо в конце разговора.
– И что?
– И он не реагирует. Никак. Полная пустота. На лице ничего не отразилось. Как будто я сообщила, что на улице дождь.
– Ха.
– Вот именно. Если это сюрприз, то ему бы заволноваться, забеспокоиться, потому что в опасности могут быть и жена, и ребенок. Другой соскочил бы с дивана, стал расспрашивать, что да как, требовать, черт возьми, ответов. Да что угодно делать, только не сидеть с таким видом, словно мы о погоде беседуем.
– Иными словами, он, скорее всего, знал, – вставил Бобби. – Жена забеременела от другого, он ее убивает, а теперь заметает следы. Все просто, Ди-Ди. Я бы назвал это общенациональным трендом.
– Я бы согласилась с тобой, если б речь шла о нормальном человеке.
– А что в твоем понимании означает «нормальный»?
Сержант Уоррен тяжело вздохнула. Вот тут и начинались сложности.
– Попробую объяснить. Я работаю с ним уже два дня. Он абсолютно невозмутим. Просто глыба льда. С ним что-то не так, причем на глубинном, фундаментальном уровне. Может, ему требуется пожизненная терапия, полдюжины разных лекарств и полная перезагрузка личности… Но он такой, какой есть, и в этой его глубокой замороженности мне видится некий метод.
