очереди, и без перерыва.
Оттаял я примерно через полчаса, после второй или третьей чашки кофе и целой кучи разных сладостей, подсовываемых мне с двух сторон.
– А теперь расскажите мне, что это у вас за свадьба намечается и почему я про неё узнаю не от вас, – потребовал я, откидываясь на спинку дивана.
Тут же подскочившая Алефтина забралась ко мне на колени, и пока я соображал, как мне реагировать, взяла меня за руку и приложила её к своему животу.
– Ничего не чувствуешь? – лукаво спросила она у меня, заглядывая в глаза.
– Э-э, а что я должен почувствовать? – поинтересовался я чисто для проформы, уже догадавшись, что мне хотят дать понять.
– Мальчик у меня будет. Шустрый такой, уже иногда ножками стучит, правда, едва-едва заметно ещё. Целительница сказала, что Дар у него сильный, гораздо сильнее, чем у меня. А у Вальки девчонка. И тоже Одарённая, – добила меня Аля.
– Интересно, как бы мы могли тебе сообщить, если ты всё время в отъезде, да ещё по заграницам мотаешься, – подсела Валя с другой стороны, прижимаясь ко мне грудью.
– М-м-м, а свадьба-то тут причём? – тут же заподозрил я, что меня просто хотят сбить с толку.
– Так про неё отец и посоветовал. Мы же купчихи.
– Ерофей Константинович знает? – поморщился я, словно только что лимон попробовал.
– Так вышло. Да и Аристарх Соломонович сам предложил.
– Да, они с отцом поговорили, а он взял и придумал.
– У него лейкемия, а двоюродным родственникам он ничего не хочет оставлять.
– Они его из дома ещё мальчишкой выгнали, на обучение в Камышин спровадив.
От водопада слов, разом обрушившегося на меня с двух сторон, закружилась голова.
– Сто-о-о-п! – почти к голос заорал я, хлопнув для убедительности ладонью по столу, – А ну-ка, успокоились, сели напротив и по порядку, с толком, расстановкой мне рассказали обо всём.
Алефтина с Валентиной скорчили обиженные мордашки, но тут же превратились в примерных и послушных школьниц, усаживаясь напротив меня именно так, как в школах учат. Спинки прямые, ручки перед собой сложены, ладошки вытянуты, глазки блестят. Прямо таки образцовые первоклашки.
– Так-то лучше будет. Говорим по одной. И говорит только та из вас, на кого я укажу, – распорядился я тоном строгого учителя.
Минут через пять, дирижируя этим дуэтом, мне удалось представить всю картину.
Началось всё с того, что Валю однажды стошнило во время завтрака. Встревоженный отец тут же вызвал своего знакомого целителя, а когда выяснили причину недомогания, то он и Алефтине осмотр устроил. Запирались девчонки недолго, да, собственно Ерофей Константинович и не сомневался в том, кто его дочек Одарёнными детишками наградил.
Вечером он прилично принял на грудь вместе с приглашённым другом детства. Потом они, на пару с Аристархом Соломоновичем, обсудили новости из газет, где как раз описывались подвиги архимагов, отстоявших Нижнее Поволжье от персидского нашествия, а там и до других дел дошли. Тут-то и выяснилось, что Аристарх последние деньки доживает. Как ни боролись целители с его болезнью, но доконала она его всё-таки. Ни один из целителей больше трёх месяцев жизни старому ювелиру не пообещал. А там и вариант со свадьбой сам собой в пьяные головы пришёл, да так крепко там засел, что на следующий день друзья снова встретились, чтобы уже на трезвую голову всё обсудить.
– Ну, вот. Теперь хоть что-то понятно стало, – откинулся я на диван, и жестом позвал сестрёнок забираться ко мне.
– Видишь, как всё удачно получается. У нас дети будут в браке рождены, – промурлыкала Валя, занимая место Алефтины.
– И наследство у Аристарха Соломоновича очень приличное. Как-никак, а ювелир он знатный, – занялась Аля столом, – Да и нас он с самого детства нянчил. Как ни придёт в гости, всегда с гостинцами.
– А потом, мы же купчихи. После смерти мужа имеем право самостоятельное дело завести. Дворянки не могут, а мы в своём праве будем.
– Это как? – не дошёл до меня смысл последнего предложения.
– Очень просто. По нашим законам вдовая купчиха может сама дела вести. К примеру, те же купеческие. И делать она это будет наравне с любым купцом.
– А дворянки сами ничего не могут. Тут недавно мне рассказывали, что известная собирательница коллекций графиня Орлова вынуждена было от мужа письма разрешительного ждать, в котором он разрешал ей её же деньги на покупку какой-то коллекции потратить, – опять по очереди затарахтели сестрёнки, вываливая потоки слов и информации.
К счастью, напор и скорострельность они заметно снизили, и понимать их стало на порядок легче.
– Мы, скорее всего, магазины откроем по продаже сладостей.
– Для начала, хотя бы два.
– Ага, мы даже помещения уже присмотрели.
– А уж потом, когда детишек родим, можно будет и о расширении подумать.
– Уж как наш отец внучат ждёт.
– Он такой смешной. Недавно специально ездил в магазин, чтобы колыбельки посмотреть.
– Ругался потом. Сказал, что заказывать будет. Ничего ему не понравилось.
– А на меня Ерофей Константинович сильно сердит? – всё-таки решился я задать вовсе немаловажный вопрос.
– Чего ему сердиться, если мы правду рассказали, – потупилась Валя.
– Интересно, какую? – повернул я её к себе так, чтобы посмотреть в глаза.
– Самую настоящую. Сказали, что давно тебя любим, и никого другого нам не надо, – выдала она на выдохе, словно в холодную воду собралась прыгать.
– И деток Одарённых хотим именно от тебя, – деловито уточнила Аля, расставляя тарелки и аккуратно раскладывая около них чистые салфетки.
– А отец что ответил? – осторожно уточнил я, навострив уши.
– Кхекнул, потом нас расцеловал и к себе велел идти, а сам начал Аристарху звонить, – наморщила лоб Аля, вспоминая.
– А ещё по коробке конфет нам заказал, – напомнила ей Валентина.
Чем купеческие дочки отличаются от той же княжны, я могу видеть наглядно.
Помнится, когда Дашка ко мне приезжала, у неё с собой кроме двух сумок с одеждой и кремами разными больше ничего не было.
Зато Аля с Валей такой стол накрыли, что хоть сейчас свадьбу справляй. Какой только вкуснотищи они с собой не привезли. Как бы не лопнуть мне сегодня, пока всё пробовать буду, а у них ещё и на кухне что-то готовится.
– Вы куда так размахнулись? Нам троим столько не съесть, а мне ещё и у князя Гончарова надо бы показаться, и там тоже угощать будут, – обвёл я глазами гастрономическое великолепие, выставленное на стол.
– Ничего у тебя не выйдет. У нас болезнь какая-то по городу гуляет. Уже умершие есть. Гончаров намедни приказ издал, чтобы все сидели по домам и носа не высовывали, а уж тем более по гостям
