— Надеюсь, он останется.
— «Надеюсь» и «уверена» — разные вещи.
— Я уверена, что в этот раз он останется со мной.
— А тебя не удивляет, что еще час тому назад он просил меня провести с ним эти выходные?
— Он считал, что я для него потеряна.
— Да, как главный шафер на этой свадьбе он должен был думать именно так.
— Мы не можем жить друг без друга.
— До сего дня могли.
— А сейчас уже не можем.
— Марта, разреши задать тебе вопрос. Тебя сегодня, случайно, никто не бил по голове чем-нибудь тяжелым?
Марта поднялась, с трудом оторвав свое тело от бархатного сиденья, и казалось, у нее ослабели даже кости.
— Мы возвращаемся к началу разговора, Джо. Я знаю, что делаю.
— И можно спросить, какой смысл ты в это вкладываешь?
— Мы с Гленом уезжаем вместе.
— Сейчас?!
— Сейчас.
— У тебя есть психиатр? Ведь у всех американцев есть психиатры.
— Да, если хочешь, у меня есть психиатр.
— Тогда позвони ему. Прямо сейчас. Узнай, что он скажет о том, что ты хочешь сбежать со своей свадьбы.
— Он скажет, что мне следует делать то, что мне подсказывает сердце.
— Тогда он дерьмо, а не психиатр! Слушай лучше, что я тебе говорю.
— Мое сердце говорит мне, что пора уезжать.
— Ты не можешь поступить так, Марта.
— Мне надо поступить именно так.
— Нет, не надо. Продолжай вести себя так, как будто ничего не случилось, танцуй с Джеком, улыбайся гостям, пей шампанское — а лучше как следует напейся — и разрежь этот чертов торт. И дай себе полгода, чтобы как следует все обдумать, не менее полугода. Вы все это время не встречались, так разве еще несколько месяцев будут иметь какое-то значение?
— Не могу я ждать так долго.
— Тогда подожди несколько недель.
Марта стояла, не двигаясь.
— Ну подожди хотя бы до завтра…
Марта взмахнула своим шлейфом и, кажется, в первый раз увидела, что на нем было гораздо больше томатного соуса, чем следовало бы.
— Ради всего святого, Марта! Пожалуйста, ну пожалуйста, не оставляй Джека одного с гостями, с неразрезанным тортом, не заставляй его одного всем все объяснять.
— Сегодня я хочу быть с Гленом. — Марта схватила ее за руку, и Джози почувствовала, что ее перчатки все еще мокрые. — Я прошу тебя помочь мне.
Джози отпрянула от нее:
— Нет. О, нет. Нет, нет, нет.
— Я хочу, чтобы ты все рассказала Джеку.
— Нет. Нет. И еще раз нет.
— Ты же моя сестра. Ты должна сделать это ради меня. Ну пожалуйста.
— Это условие не включено в мой контракт на работу в должности подружки невесты. Ни за что.
— Ты не прочитала примечание.
— Нет!
— Я не могу с ним встречаться.
— Тебе придется, Марта. Уж это-то ты должна сделать.
Марта в сердцах дернула себя за фату, пытаясь стянуть ее вместе с диадемой, но не смогла сдвинуть ее и на миллиметр.
— Как бы мне отделаться от этого, — хныкнула она. — Это меня убивает.
— Хуже всего то, что это убьет Джека.
Глава 36
— Мне совсем не хочется, чтобы ты сейчас был рядом, — пробормотала Холли, пиная ногой сугробы, нараставшие по обочинам дороги. Волосы у нее прилипли к голове, как будто их намазали кремом «брилкрим», и она дрожала в своем пальтишке. Трясущимися пальцами она поднесла сигарету ко рту, и, чтобы затянуться, она еще больше сжала и так уже напряженные губы, а затем выпустила дым в падающий снег. Рукой она отстранила Мэта.
— У меня такое чувство, будто ты захватываешь мою территорию.
— Я пытаюсь сохранить твое тепло и отдать его тебе обратно, — сказал Мэт.
— Мне это не нужно.
— Нужно. Вот возьми мое пальто, — предложил он, расстегивая пуговицы.
— Получишь переохлаждение, — отказалась она. — Оставь, пусть мне будет плохо. Я просто хочу, чтобы ты знал, что мне плохо с тобой.
— Мы оба получим переохлаждение, — заметил Мэт. — Давай-ка сядем в машину.
— И Гитлер не заставил бы меня сесть в это такси. — Она ткнула сигаретой в воздух.
Они стояли на самом краю узкого тротуара, наблюдая, как мимо ползут машины, и ждали такси на замену, которое какое-то время назад запросил их водитель, стоявший, опершись на багажник и с удовольствием попыхивавший сигаретой, не глядя на них. Но на нем-то была шапка с ушами и дубленка.
— Неужели ты не можешь без сигареты?
— Не могу, Мэт, — презрительно бросила Холли. — В настоящий момент я могу обойтись без очень многих вещей, включая и тебя, но единственное, без чего я обойтись не могу, это сигарета. Она помогает натянутым остаткам моих нервов хоть как-то соответствовать тому, что заложено в коде моей ДНК.
Мэт посчитал возможным тоже ударить носком по сугробу.
— Прости меня за сегодняшнее. За всю эту чехарду и неприятности.
Холли презрительно фыркнула.
— Я постараюсь все исправить, — пообещал Мэт.
— Когда? — Холли вытянула из несчастной сигареты добрую порцию ее жизненной энергии. — Завтра ты уезжаешь домой.
— Я приеду снова.
Она пристально взглянула на него.
— Как-нибудь, обязательно, — сказал он. — Очень скоро. Я все устрою так, чтобы приехать.
Холли фыркнула еще презрительнее.
— И тогда буду делать все, как ты хочешь. Свожу тебя в какое-нибудь приятное место. Знаешь, проводить со мной время бывает всегда интересно.
Холли выдала самый презрительный звук в мире, так что таксист обернулся и посмотрел в их сторону. Мэт взглядом извинился за нее, и шофер переключил внимание на свою собственную никотиновую зависимость.
— На свадьбе Марты ты взбодришься. — У него было искушение направить мысли Холли в нужное ему русло, но потом он все же решил, что все это ему следует оставить при себе. — Мы сможем там выпить, потанцевать, послушать «Крутоголовых».
Для убедительности он повилял перед ней бедрами. Из носа его подружки выплыла лишь струйка дыма. Ее тушь потекла по щекам, и сейчас она стала выглядеть, как наименее привлекательное создание из группы «Кисс». Но вряд ли ее можно за это винить, так ведь? Вся эта чертовщина, которая с ними приключилась, произошла только из-за него.
— Меньше всего я хочу сейчас ехать на свадьбу Марты, — медленно сказала она. — А хочу я забраться в горячую ванну, а потом просто броситься в постель.
Глаза у Мэта засияли. Наверное, именно это и надо им сделать. Надо бросать эту погоню за Джози Флинн, которая уже начинала сильно смахивать на поиски Святого Грааля комиком Монти Питоном в фарсе о короле Артуре, и отдаться пузырькам в ванне и сексу без обязательств.
— Одна, — добавила она, бросила сигарету у двери такси и тщательно затушила ее ногой в снегу.
Черт бы побрал, подумал Мэт. Или не побрал в данном случае. И почему он не мог просто выбросить всю эту чушь из головы насчет Джози Флинн? Чушь? Да на теперешней стадии это даже не чушь. Как-то в книге он прочитал о человеке, который был болезненно влюблен в кого-то, кого даже не знал. Это называется синдромом де Клерамболя и означает, что во всем, что вас окружает, в форме кустов, облаков, овечьих орешков, вы видите знаки, говорящие вам о любви, которые вам будто бы передаются предметом вашей любви телепатически или еще бог весть каким способом. Была одна женщина, уверенная в том, что все свои песни Джон Леннон писал для нее. Это не то, как бывает, когда вы пребываете в депрессии или унынии и, слушая «Радио-1», вдруг понимаете — вот это песня как раз для меня! Нет, на самом деле, положа руку на сердце: Джон написал это только для меня. Кошмар. Интересно, что она подумала, когда он написал «Желтую подводную лодку»? Или это Пол виноват, что эта песня отличается от других?
Мэт поднял глаза на облака. Единственное послание от его возлюбленной, которое он смог по ним прочитать, было сообщение о том, что снег будет идти еще долго. Ему надо найти ее. Бог знает почему, но надо. Возможно, не потому, что это синдром или психологическая зависимость, а потому, что он самым старомодным образом томится от любви к ней. Глубоко внутри у него было чувство, говорившее, что Джози слишком хороша, чтобы ее терять, — судя по нервным спазмам напряженного живота, это чувство располагалось где-то за второй петлей толстой кишки. Он чувствовал, что она как бы наматывает его на катушку, привязывая его к себе невидимыми нитями. Знать, что она где-то здесь рядом, в этом адском городе, фатально ускользающая от него каждый раз, когда он приближается к ней, испытывая танталовы муки от того, что она где-то здесь, возможно, за следующим поворотом или за следующей переносной оградой, или за этим разбитым такси, — знать это было просто адской пыткой.
Будто в ответ на его размышления к ним подъехало такси замены. Еще до того как Мэт сдвинулся с места, чтобы открыть Холли дверь, она уже была внутри.
— Я хочу домой, — сказала она ему, когда он тоже сел в машину и нерешительно устроился рядом с ней, благодарный судьбе за обволакивавшее его тепло салона.
