— Теперь зайдите сзади!
Задыхаясь, Кентон стал огибать вагонетку.
— Я… — начал он.
Залесхофф потряс его за плечо.
— Быстрее, Кентон… — выдохнул он. — Последний шанс… а потом спать… Живее, живее!
В висках уже не звенело — ревело, и он едва слышал голос Залесхоффа. Затем, сделав над собой невероятное усилие, он выпрямился и ухватился за край вагонетки. Потом почувствовал, как рядом, вплотную, встал русский.
— Давай!
Вагонетка начала двигаться. С губ русского сорвалось нечто напоминающее рыдание. Кентон навалился всем своим весом, поднажал. Вагонетка со скрипом пронеслась по рельсам и врезалась в дверь. В момент столкновения послышался резкий щелчок, похожий на удар хлыста. Залесхофф вскрикнул. Кентон был словно в тумане, но понял, что он ползет к двери. А потом почувствовал, как его тащат через рельсы. И вот через секунду или две он уже вдыхал свежий холодный воздух.
* * *
Примерно минут пятнадцать ни один из них не произносил ни слова. Первым нарушил молчание Залесхофф.
— Нам надо одеться, — сказал он, — так и воспаление легких недолго подхватить.
Они забрались обратно в камеру, взяли одежду и стали одеваться.
Небо над головой, за стеклянной крышей, начало светлеть, наливаться голубовато-синим оттенком. Залесхофф чиркнул спичкой и посмотрел на наручные часы.
— Без десяти пять, — сказал он, — но стекло на циферблате разбито. Думаю, мы пробыли в этой вонючей дыре часа четыре с небольшим.
— Всего-то?
— Вам что, мало показалось?
— Нет, спасибо, мне вполне хватило. Но я думал, что часов шесть, никак не меньше!
— Мы бы так долго там не протянули. Воздух в этой камере, должно быть, пропитан парами от резины. Как самочувствие?
— Если не считать того, что голова просто раскалывается и пульс немного частит, неплохо. Должен поблагодарить вас, Андреас!
— За что?
— За то, что спасли мне жизнь. Без вас я бы там ни за что не справился.
— Вы бы там не оказались, если бы не допущенная мною глупость. Как ноги, в порядке?
— Немного дрожат. Такая слабость в коленях!
— Но идти-то сможете? Нам надо выбираться отсюда.
— Я готов.
— Тогда пошли.
— А как быть с Григорием?
— Он останется там, где есть.
— А что будет, если его найдут?
— Да то же, как если бы его нашли мы. Вызовут полицию.
— Считаете, мы не должны остаться, чтобы рассказать им все?
— Хотите, чтобы вас арестовали? Кроме того, они и меня тоже наверняка задержат для допроса, а мне надо как можно скорее заполучить эти фотографии. Бастаки должен появиться через час или два.
— Ясно. Тогда вперед!
Они прошли в главный цех.
Дверь, через которую их втащили сюда, была заперта. Залесхофф извлек из кармана свой инструмент и занялся замком. Несколько минут спустя устало выпрямился.
— Ничего не получается.
— Тогда как же они ее отперли?
— Наверное, забрали ключи у сторожа.
— Может, через окно?
— Не думаю, что они тут есть. Но посмотрим.
Поиски показали, что Залесхофф был прав. Окон они не нашли, зато наткнулись еще на три двери. Одна была заперта на навесной замок снаружи, замки на двух остальных не поддались попыткам русского отпереть их. Залесхофф выругался.
— Да такой замок никакой инструмент не возьмет, — пробормотал он.
— Но где-то здесь точно должна быть вентиляция!
— Скорее всего на крыше.
— Так почему бы нам не выбраться через крышу?
— Интересно, как это вы себе представляете?
— Я заметил портальный кран, он под потолком, в цехе вулканизации. Если вдруг он ломается, должны быть какие-то средства, чтобы добраться до него и починить.
— Это мысль!
Включить свет Залесхофф не разрешил, и Кентон извел почти весь коробок спичек, зато они нашли стальную приставную лестницу, прислоненную к одной из опор мостков, что тянулись под самой крышей. Залесхофф приказал Кентону оставаться на месте, а сам поднялся по лестнице и перебрался с нее на мостки. Кентон наблюдал за тем, как он медленно ползет среди балок и перекрытий, — крохотная темная фигурка на фоне дымно-голубого светлеющего неба. Примерно через минуту Залесхофф крикнул, что спускается.
— Окно там есть, — сообщил он уже внизу, — нечто вроде люка в неостекленной части крыши, открывается изнутри. Надо пододвинуть портальный кран прямо под него, иначе не добраться.
Дальнейшие поиски привели к стальной коробке с переключателями. Рядом находился щиток — панель управления краном. Русский ухватился за один из переключателей и потянул рычаг вниз. Сверкнула вспышка, и переключатель вернулся в прежнее положение.
— Черт! — пробормотал Залесхофф.
— Там есть стартер для одного из моторов, — сказал Кентон, — и включать надо в определенной последовательности. Но нам совершенно ни к чему, чтобы вся эта лавочка вдруг заработала. Дайте-ка я посмотрю!
Залесхофф чиркнул одной из немногих оставшихся спичек, и Кентон осмотрел щиток.
— Вы хоть что-нибудь в этом смыслите? — скептически спросил русский.
— Не слишком. Но если переключатель подсоединен с помощью кабеля к этой коробке, думаю, надо первым делом попробовать его. Вот так!
Кентон щелкнул переключателем и подошел к щитку. Секунду спустя над головами у них послышалось жужжание, а затем — погромыхивание колес.
— Держите, не отпускайте, — крикнул Залесхофф. — Я скажу, когда кран будет под окном.
Маневры с краном заняли довольно много времени, но вот наконец Залесхофф объявил, что кран занял нужное положение, и Кентон отключил ток. И увидел, что русский возится с механическим приводом, позволяющим открыть панель застекленной крыши.
— Открывается всего дюймов на восемнадцать, не больше, — сообщил Залесхофф. — Прилегает очень плотно. Так что придется лезть через окошко.
Он подошел к металлической лестнице и снова стал карабкаться наверх. Кентон последовал за ним. Лестница заканчивалась примерно в двух футах от верхней части опорной стойки. Ухватившись за стропильную ферму, Кентону все же удалось подтянуться и поставить ногу на верхнюю часть крана.
— Аккуратней, — предупредил Залесхофф, — тут все в смазке и очень скользко.
В ширину площадочка составляла не больше восьми футов. Рельс, по которому двигались колесики подъемной платформы, занимал примерно четыре фута в центре, так что по обе стороны от него оставались два узеньких уступа, шириной два дюйма каждый.
Кентон осторожно приблизился к тому месту, где на платформе стоял Залесхофф.
— Отсюда придется ползти на четвереньках, Кентон, — сказал он.
Затем сам опустился на четвереньки и пополз вдоль двух поперечных балок по направлению к стальному корпусу, внутри которого была закреплена платформа, поднялся на нее и только там выпрямился во весь рост. Кентон присоединился к нему через несколько секунд. Примерно в восьми футах над их головами находилось окошко в крыше.
— Вы пойдете первым, — сказал Залесхофф. — Можете подняться на эту балку, так легче будет.
Кентон ухватился за балку, подпрыгнул и подтянулся. Секунду он висел в воздухе, затем вставил ступню в место пересечения двух стальных крепежных углов, устроился поудобнее, ухватился за оконную раму и сильно толкнул ее. Через несколько секунд он лежал лицом вниз на покатой крыше из оцинкованного железа. Мелкие холодные капли дождя заползали за воротник.
Снизу послышался шорох, затем — скрип, и вот рядом с ним на крыше распростерся Залесхофф.
Небо к этому времени посерело, за высокой металлической трубой в конце крыши, на которой они лежали, смутно вырисовывались очертания других зданий завода. Если не считать громыхания колес поезда, доносившегося откуда-то издалека, да барабанного стука дождя о крышу, кругом стояла мертвая тишина. Затем лежавший Залесхофф задвигался. Голос его на открытом пространстве звучал как-то непривычно глухо, словно издалека.
— Сползите вниз, примерно на полметра. Там конек, можно упереться в него ногой.
Кентон повиновался.
Через несколько минут они добрались до водосточной трубы, обхватив ее руками, соскользнули вниз и оказались на гаревой дорожке между стенами двух фабричных зданий.
Они дошли до самого конца этой дорожки. Русский остановился.
— А вот теперь держать ухо востро!
Они отлепились от стены и вышли из-за укрытия. И увидели, что попали в большой двор. Прямо перед ними — входные ворота, в их стальные рамы были вставлены проржавевшие металлические листы. Наверху это солидное сооружение украшали прутья решетки с остроконечными пиками. Ворота были заперты. Рядом с ними примостился небольшой кирпичный домик с окошком во двор. Сторожевая будка.
Осмотревшись по сторонам, они подкрались к двери в этот домик. Залесхофф вскинул руку, призывая к полной тишине. Они выждали примерно минуту. И вот из будки до них донесся приглушенный стон.
