Заранее решили, что первым войдет Кентон, потому что он лучше знает, как устроены редакции газет. Залесхофф держался за спиной журналиста. Внутри, прямо у входа, в крохотном застекленном закутке сидел привратник.
— Сегодня утром должен быть готов пакет для полковника Робинсона. Я пришел его забрать по поручению полковника, — обратился к нему Кентон.
Мужчина покачал головой:
— Ничего об этом не знаю.
— Пошли отсюда, — пробурчал Залесхофф за спиной Кентона. — Только напрасно теряем время.
— Странно, — не отставал от привратника Кентон, — но ведь все было заранее обговорено! — Тут его ладонь сунулась к окошку, возникла прямо перед физиономией привратника, и послышался тихий шелест бумажной купюры.
— В таком случае, мой господин, может, вы скажете, с кем именно вы договаривались. И я все узнаю.
— С господином редактором.
— А! Тогда один момент, мой господин.
Мужчина придвинул к себе телефон и нажал на кнопку.
— Entschuldigen,[47] Herr Direktor. Тут два господина пришли по поручению полковника Робинсона. Говорят, им должны были оставить для него какой-то пакет. — Последовала недолгая пауза. — Ja, Herr Direktor! — Он положил трубку и обернулся к ним. — Пожалуйста, подождите несколько минут, пакет сейчас принесут.
— Danke! — Кентон раскрыл ладонь, и банкнота скользнула прямо на столик привратника.
— Danke schön, мой господин.
— Ну, что скажете? — с плохо скрываемым торжеством в голосе заметил Кентон. — Главный редактор не станет просто так появляться на работе в девять утра в воскресенье.
— Не нравится мне все это, — угрюмо пробормотал русский. — Слишком уж все просто. К тому же вы, видно, забыли о втором экземпляре с копиями, верно?
— А мы скажем, что нам и копии тоже велено забрать. Хотя, конечно, Саридза мог оставить копии где-то в другом месте. В противном случае редактор наверняка отдаст нам обе. Не думаю, что Саридза слишком много сказал этому человеку.
— А что, если это ловушка?
— Не забывайте, к этому времени мы с вами уже должны были задохнуться в камере для вулканизации.
— Не хочу вспоминать об этом!
Они прождали около десяти минут, затем на столе привратника вдруг зазвонил телефон. Мужчина поднял трубку и стал слушать, что ему говорят. Кентон заметил — выражение его лица изменилось, он то и дело косился на визитеров. Затем привратник сказал: «Ja, Herr Direktor» — и опустил трубку на рычаг.
— Господин редактор готов с вами встретиться. Пакет у него в кабинете. Пройдите, пожалуйста. Вон туда, я вас провожу.
Лифта в здании не было, и мужчинам пришлось подниматься на пятый этаж по лестнице с узкими каменными ступенями, а затем пройти по длинному коридору до самого конца. Там и находился кабинет главного редактора. Они открыли дверь и оказались в небольшой приемной, где стоял стол секретарши. В дальнем конце помещения высились солидные двойные двери из красного дерева. Привратник постучал, затем отворил их. Кентон и Залесхофф вошли.
Они оказались в просторной комнате, стены которой украшали панели из кедра. Здесь было только одно окно, зато оно занимало почти всю стену напротив дверей. Справа находилась еще одна небольшая дверь. За массивным письменным столом сидел крупный молодой немец с большой головой квадратной формы и в маленьких очках с толстыми стеклами, которые гротескно увеличивали его бледно-голубые глазки.
— Присаживайтесь, господа.
Они остались стоять.
— У нас крайне мало времени, — сказал Залесхофф. — Насколько я понимаю, фотографии уже должны быть готовы. Могу добавить, что полковник велел нам забрать и копии тоже.
Бледно-голубые глазки так и заметались от одного посетителя к другому.
— Это понятно. Все будет готово в самом скором времени.
— И нам, разумеется, хотелось бы прежде всего взглянуть на эти фотографии, убедиться, что все в порядке. Наверное, стоит начать с оригиналов?
— Прошу вас, проявите немного терпения. Я уже отдал распоряжения насчет фотографий. Приказал доставить их немедленно.
— Что ж, прекрасно.
В комнате повисло напряженное молчание. Немец сидел за столом совершенно неподвижно. Кентон подошел к окну и выглянул на улицу. Увидел внизу «мерседес», припаркованный прямо за грузовиком. А затем вдруг из-за угла вырвалась машина с затемненными стеклами. Взвизгнули тормоза, и она остановилась прямо напротив входа в здание. Через секунду дверцы машины распахнулись, из нее высыпали мужчины в униформе и побежали через дорогу. Кентон резко обернулся.
— Залесхофф!
— Что?
— Сюда, быстро! Это полиция!
Русский бросился к окну, глянул вниз и чертыхнулся.
А потом оба они обернулись.
И увидели, что немец целится в них из маленького револьвера.
— Руки вверх! Не двигаться!
Они повиновались. Бледно-голубые глазки сверкнули торжествующе и злобно.
— Я принял некоторые меры предосторожности, — медленно начал он. — Позвонил полковнику Робинсону прежде, чем пригласить вас сюда. Это он посоветовал мне вызвать полицию. Привратник через минуту приведет их сюда. Доказательства предательской деятельности Советов налицо. Мой посыльный доставит пакет куда следует. И вскоре Румыния — вместе со всем остальным миром — убедится в реальности советско-еврейской угрозы.
— Ну а копии этих доказательств?
Немец явно колебался, затем пожал плечами.
— Что ж, могу сказать, поскольку больше вы в этом деле не участвуете. Копии в сейфе, в стене за моей спиной. Когда придет время, доказательства будут представлены народу Германии.
Кентон взглянул на Залесхоффа. Тот стоял чуть впереди него, руки подняты над головой, сама поза, казалось, говорит о том, что человек признает свое поражение.
— Смотри ему прямо в глаза, Кентон, — пробормотал он по-английски.
— Молчать!
В коридоре за дверью приемной послышались чьи-то торопливые шаги, а затем и голоса.
— Стой, Кентон! — крикнул Залесхофф по-немецки, словно предупреждая о какой-то опасности.
Уловка возымела успех. Журналист увидел, что немец вздрогнул и направил на него ствол. В ту же секунду Залесхофф рванулся вперед.
Грохнул выстрел. Пуля угодила в потолок, с него белым дождем посыпалась штукатурка. А Залесхофф и немец, сцепившись в схватке, покатились по полу.
— Дверь запри, живо! — выдохнул Залесхофф.
Кентон бросился к двойным дверям. Ключ торчал в замке с другой стороны. Он распахнул одну створку и выхватил ключ — как раз в этот момент в приемную вбежал первый полицейский. Увидев Кентона, он крикнул и бросился к нему. Кентон захлопнул дверь прямо у него под носом, всем телом навалился на нее и судорожно попытался вставить ключ в замок. Едва это у него получилось, как ручка двери вырвалась из пальцев, а ее створка приотворилась на несколько дюймов. В образовавшемся отверстии появился носок сапога. Кентон что есть силы стукнул по нему каблуком. Болезненный вскрик — и сапог исчез. И на секунду давление на дверь ослабело. Кентон снова всем весом навалился на дверь и повернул ключ в замке. Щелчок подсказал, что теперь она заперта.
Он обернулся и увидел, как Залесхофф сильно ударил немца по голове рукояткой револьвера. Мужчина рухнул вниз лицом. А в приемной начался ад кромешный. На дверь обрушился град ударов, послышались чьи-то резкие команды.
— Отойдите от двери, — сказал Залесхофф. — Через минуту они начнут стрелять по замку.
Едва он успел произнести эти слова, как дверь перестала содрогаться от ударов, и пуля пробила дерево совсем рядом с замком. Русский же принялся шарить по карманам у немца, затем выпрямился — в руках у него была связка ключей. Он подошел к небольшому, встроенному в стену сейфу и начал подбирать нужный ключ. Обернулся на звук второго выстрела.
— Посмотрите, куда ведет вон та дверь, — бросил он Кентону.
Журналист тут же распахнул ее. За дверью оказался небольшой туалет. Сердце у Кентона упало. Но затем вдруг он заметил над сливным бачком узенькое окошко с матовым стеклом. Кентон распахнул его и выглянул наружу. Внизу в нескольких футах простиралась крыша из оцинкованного железа с двумя встроенными в нее квадратными окнами-фонарями, напоминавшими теплицы для огурцов. Кентон бросился назад в комнату.
— Там окошко. Через него можно выбраться на крышу.
— Хорошо.
Выстрелы по замку не стихали, от дверей так и разлетались щепки. Затем на нее навалились с другой стороны. Створки содрогнулись, послышался громкий треск. К этому времени Залесхофф уже успел открыть сейф и выкидывал его содержимое на пол. Кентон, дрожа от нетерпения, топтался у двери в туалет.
— Ради Бога, Залесхофф, побыстрее!
— Ладно. А вы идите!
Журналист колебался. А потом вдруг сквозь весь этот шум и грохот услышал торжествующий возглас русского. В следующий момент раздался хруст стекла, и он увидел, что Залесхофф бросил пакет с негативами на пол и топчет его ногами, превращая в пыль. В следующую секунду массивная входная дверь с треском распахнулась.
