Потому обо мне и говорят, что я задираю нос. Чтобы ты понял меня сейчас, мне придется рассказать тебе, как делаются трубы. Обращай внимание на слова, которые я выделяю. Итак, сначала в мартеновских печах варится сталь. Горячий, расплавленный металл разливается по изложницам, в которых слитки остывают. Все это мы автоматизируем, заменяя труд человека. Машины выкуют слитки и отправят их в соседний прокатный цех. Там охладившиеся слитки снова нагреют. Нагретый слиток, который недавно был жидким металлом, попадает между прокатными валками. Валки, затрачивая огромную энергию, будут его сжимать, прокатывать в узкую полосу, превращающуюся в конце концов в сваренную по шву трубу. Я отчетливо понимаю, как должны быть автоматизированы все элементы этого процесса, но… Мне кажется бессмысленной автоматизация уж очень нерационального процесса! У тебя поднимаются брови. Ты уже готов сказать мне, что я слишком „занеслась“. Тогда ответь мне на вопрос: зачем охлаждать жидкий металл, чтобы потом трудиться над прокаткой застывшего, ставшего твердым металла?»
– Нелепый вопрос, – раздраженно сказал Алексей. – Неужели она воображает, что можно отвергнуть прокатку? Если она этим собирается помогать ледяному молу, то мне пользы будет мало.
Федор сердито выколачивал трубку, не поднимая глаз на Алексея.
– «Я решилась, Алексей. Мне немного страшно, быть может, это и непосильно, но я попробую… дерзну. Я поручу, Алеша, прокатную трубу сразу из жидкого металла. Я посвящу себя этому. У меня уже бродят смелые мысли, как это сделать. Я написала бы тебе об этом, если…»
Алексей раздраженно бросил письмо на кипу бумаг.
Федор посмотрел на него. Алексей подпер подбородок руками и смотрел через иллюминатор на клочки облаков.
– Фантазерка! – сказал он и поморщился.
– Напрасно ты так отмахиваешься от свежей мысли, – сказал наконец Федор.
– Что ж, по-твоему, должен я делать?
– Может, правда? Трубы из жидкого металла?
– Хочешь отвергнуть весь вековой опыт металлургов? – Алексей пожал плечами. – Я, конечно, восхищен твоим, Федя, вниманием к «свежим» мыслям… И если бы хоть часть твоего внимания… распространилась на меня… на мой мол…
– Обиделся? – Федор исподлобья взглянул на Друга.
– Обиделся! – сказал Алексей и, не удержавшись, расплылся в улыбке. – Конечно, обиделся… так же обиделся, как если бы ты не пришел на мои похороны.
– Странные шутки.
– А признайся, Федя, ты ведь считал уже, что проект ледяного мола надо хоронить?
Федор молча пожал плечами.
– Так знай же!.. Нет, лучше… Бери, читай! Алексей с торжествующим видом протянул Федору бланк радиограммы с острова Врангеля.
Федор думал о Жене, о ее желании во что бы то ни стало помочь осуществлению увлекшей ее мечты. Он облегченно вздохнул. Все его подозрения об отношениях Жени и Алексея были напрасны. И он искренне возмутился за Женю, возмутился пренебрежительным отношением Алексея к чужим мыслям. Федор взял радиограмму и пробежал ее глазами.
Алексей предвкушал радость друга по поводу воскресшей идеи.
– Теперь это уже не только моя идея. Она принадлежит всей Арктике, – сияя, говорил он.
Глава тринадцатая. Всегда вперед!
Федор положил бумажку перед Алексеем на стол и откашлялся.
Алексей удивленно смотрел на его скованное лицо. В чем дело? Не слишком ли близко к сердцу принял он какие-то мысли о трубах?
Федор неожиданно встал. Алексей сидя смотрел на него снизу вверх. Он видел склоненное нахмурившееся лицо друга.
– Слушай, Алексей… Легко относишься. Слишком легко…
– Что ты имеешь в виду?
– Все на свете. К дружбе легко относишься. К такому человеку, как Женя. – Федор помолчал. – К чужим мыслям. К своему замыслу, наконец!
– Объяснись, – потребовал Алексей, сделавшись сразу серьезным.
Скажу только о твоем замысле. Нелепо думать, будто под лед можно спускать трубы.
– То есть как это нелепо?! – вспылил Алексей. – Я две ночи не спал, считал… Вот, смотри! – он схватил руками ворох бумаг и положил его на стол перед стоящим Федором. Письмо скользнуло на пол.
Федор резким движением отодвинул бумаги.
– Лед Арктики всегда движется, дрейфует. Спустишь трубы под лед. Сооружение еще не замерзнет, лед сдвинется, вырвет трубы из дна. Плотина погибнет раньше, чем появится. Полярники с острова Врангеля не учли этого. Инженер обязан был учесть.
Алексей вскочил. Друзья молча смотрели друг на друга. Рука Алексея потянулась к ставшему влажным лбу, но остановилась на полпути и стала аккуратно складывать бумаги, прибирая на столе.
Федор первым заговорил:
– Прости, мягче надо было.
– Нет, зачем же?.. Капитан ушел.
Алексей оделся и вышел на палубу. Ледяное спокойствие овладело им. Он прогуливался, улыбаясь всем встречным и насвистывая что-то под нос. Всем могло показаться, что он очень весел, получив письмо.
Новый удар Алексей воспринимал уже не так, как первые. Он не согнулся, хотя внутри ощущал пустоту. Не было ни мысли, ни отчаяния, даже досады не было. Просто пустота, и ничего больше.
Конечно, Федор был прав! Лед движется. Вот сейчас около корабля лед… Разве он тоже движется? Нет, это лед припая… его не оторвал даже зимний дрейф льдов, как сказал Федор при подходе к острову. Ах, если бы лед всегда мог бы так же стоять, как стоит он около острова Ледникового!
Заложив руки за спину, Алексей гулял по палубе.
На корабле начиналась обычная суета перед поднятием якоря. Федор спешил отойти от ледника, пока очередной айсберг не оторвался и не погубил корабль.
«Как он все учитывает, как много знает! Знает, чего надо опасаться, когда рискнуть… Федор, Федор!..
Как я мог так увлечься и не заметить очевидного. У шахматистов это называется прозевать ферзя, или мат в один ход. Даже у чемпиона мира случается „шахматная слепота“. Любопытный случай „технической слепоты“! Учесть все сложнейшие технические тонкости, забыть лишь про дрейф льдов.
Дрейф льдов! Сколько он читал об этом дрейфе льдов. На него просто нашло затмение. Да и не только на него. На дядю Сашу тоже! Слишком уж им обоим хотелось, чтобы идея ледяного мола была спасена! Слишком уж они хотели поверить в предложение полярников с острова Врангеля!»
Конечно, если бы мысль о замораживании мола зимой, со льда, пришла еще в Москве, то Алексей мог бы посоветоваться с учеными и сразу обнаружить все трудности. Но сейчас, когда предложение о зимнем замораживании возникло так внезапно, Алексей был застигнут им врасплох, не рассмотрел его как проектант со всех сторон.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
