– Но не такой, как детоубийство. По-моему, они даже рядом не стояли.
Тут влез Степушка, а за ним Николенька. Ребенок, который рос во мне, получался племянником одного и сыном другого.
Когда в разговоре возникла пауза (Степушка с Николенькой выдохлись), я добавила, что смогу потом родить еще детей, в венах которых будет течь кровь Толстовцевых. Наследников. Работников. Управляющих.
– То есть вы предлагаете мне наследников? – внимательно посмотрел на меня Елисей Петрович.
– Да, вашей крови. Ваших родных племянников.
– А если Николай женится?
Николенька тут же заговорил про свою вечную любовь ко мне.
– Любовь не бывает вечной, – спокойно заметил умудренный жизнью Толстовцев‐старший. – Вот Елизавета Алексеевна, наверное, думала про вечную любовь к Александру Андреевичу Забелину, а длилась она… Сколько длилась?
– Недолго, – ответила я. – Но сейчас я не та юная дева, верившая в вечную любовь. И мы говорим про сегодняшний день. Про ближайшие годы.
– И как вы представляете нашу с вами совместную жизнь, Елизавета Алексеевна? – спросил Елисей Петрович.
Я радовалась, что он не уходил, не хлопал дверью, не орал, не сказал сразу же, что предлагаемый мною вариант совершенно неприемлем.
– Вы живете своей жизнью, как и жили, а я…
Я посмотрела на Николеньку. Он горячо меня поддержал. Тоже говорил про кровь Толстовцевых, про наследника. Степушка молчал. Елисей Петрович хмыкнул. – К крестьянским мужикам у меня душа никогда не лежала, если вы об этом, – добавила я с самым невозмутимым видом, но посмотрела на Елисея Петровича многозначительно. Пусть знает, что я знаю про его жену и ее любовника, утопившихся у него в имении.
– А я ведь запру вас в имении, Елизавета Алексеевна. Зная про вашу… страстную натуру.
Николенька опять влез. Степушка собирался открыть рот, но Елисей Петрович добавил, что «эти двое» смогут меня навещать в любое время.
Значит, он согласен? Ребенка не придется отдавать в крестьянскую семью? Он его признает? Поддержит меня перед высшим обществом?
– Может, я начну изучать ваше дело? Стану вашей помощницей в выращивании ананасов?
– Попробуйте, – пожал плечами Елисей Петрович.
Он понял, что получает наследника? Осознал все преимущества?
Но переехать в имение Толстовцевых мне не довелось.
Вернулся Забелин.
Глава 11
Следователь ушел, мы выпили чаю.
– Что будем делать? – спросил Костя. – С кем бы нам еще встретиться?
– Что тебя интересует больше всего? Ты хотел бы вернуть клад?
– На клад мне плевать, хотя я хотел бы на него просто посмотреть. И ты же слышала, что нам его никто не отдаст. Выставят в каком-нибудь музее. Все СМИ сообщат, что нашли в моей квартире. Сюда будут рваться газетчики и телевизионщики, чтобы посмотреть потайную комнату. Хотя для меня все это – очередной пиар. Моисеичу понравится. Он уже, наверное, спланировал, как подавать новость кусками. Хотя я думаю, что, если клад не найдут, полиция и Следственный комитет предпочтут ничего не сообщать. Но Моисеич что-нибудь придумает.
– Я не поняла: по закону нельзя раскрывать информацию?
– Ну, они просили пока ничего не говорить журналистам. Меня просили, Моисеича точно просили никакой информации не давать. Тебя не просили, потому что ты не публичный человек. И ты же в любом случае не пойдешь на ток-шоу?
Я рассмеялась.
– Если клад не найдут, думаю, что Моисеич использует мумию. Ее же собираются выставлять в музее. Моисеич со всеми договорится, устроит здесь съемку. Хотя я предпочитаю напоминать народу о себе своими песнями.
Я предложила написать что-нибудь на эту тему – тайны, клады. Костя ответил, что когда органы и Моисеич определятся с тем, что сообщать народу, а о чем промолчать, он что-нибудь напишет. И клип снимут с неожиданно появившимися декорациями.
– А деньги возьмешь, если клад найдут?
– От этого государства – обязательно. Дом на них дострою, увеличу изначально запланированную площадь приюта для кошек. Я их точно использую гораздо разумнее, чем наши чиновники.
Мы рассмеялись.
– И еще я Лильке в глаза хочу посмотреть и несколько вопросов задать. Ну, забрала ты клад, зачем было взрывное устройство к двери крепить? Что я ей сделал такого, что она хотела меня убить? Зачем было мою жизнь ломать?! С тобой разводить, в голову мне залезать или что она там делала этим нейролингвистическим программированием. Могла бы прийти и сказать: так и так, мои предки спрятали в вашей квартире клад. Дайте
