Из пульсирующей тьмы лезло что-то по-настоящему огромное. Какая-то дикая, неимоверная тварь пыталась прорваться в нашу реальность. Я увидел руку размером с кибера. До маразма человеческую руку…
Потом появилась вторая. Руки словно бы пытались раздвинуть стены туннеля, и у них получалось.
По стенам, полу и потолку пробежала дрожь. Сверху посыпалась бетонная крошка.
— Водоворот!!! — срывая голос, прокричала Илайя.
Если бы в этом был хоть какой-нибудь смысл — я бы сам себе врезал топором между глаз.
Я должен был сразу, моментально использовать Мальстрём, а не размахивать топором, как безмозглый…
Топор вспыхнул фиолетовым. Я взмахнул им в горизонтальной плоскости, одновременно выпуская фиолетовый серп.
Получилось немного отбросить натиск. Времени хватило, чтобы поднять руку. Пространство начало искажаться.
Твари замерли. Они причудливо вытягивались, как на картинах Сальвадора Дали. А то здоровенное дерьмо, что рвалось из «стакана», взревело так, что у меня внутри похолодело.
Сзади ещё кипела битва — ребята добивали тех, кто прорвался сквозь меня. А я всего себя вложил в эту атаку.
Нет, тварь такая, ты не победишь сегодня. И завтра не победишь. Я заколочу тебя в твой сраный гроб наглухо, а потом — когда научусь, как, — вобью в этот гроб осиновый кол, сожгу его к хренам, утоплю в серной кислоте, утоплю на дне Марианского желоба, вышвырну в чёрную дыру!
А потом и твою большую мамочку пошлю вслед за тобой.
С воем и рёвом Гниль отступала.
Отступала на всех уровнях.
А я шёл на неё. Как будто сквозь толщу воды, ощущая, как из меня выплёскивается нечто за пределами последних сил.
Но никого, кроме себя, я бы уже вперёд не выпустил. Хватит и одной жертвы. Хватит всех тех, кто погиб на других уровнях.
Теперь нужно было ударить раз и — наверняка.
Гигантские руки втянулись обратно в Гниль. Она, заворчав, отступила за контур.
— Не так быстро, сестрёнка, — процедил я сквозь зубы.
Наверное, она охренела, когда я не остановился. Я продолжал идти, держа перед собой руку, продолжая искажать пространство. Раньше на этом этапе я бы уже отменил Мальстрём, подбежал к контуру и включил его.
Но сейчас, несмотря на то, что едва стоял на ногах, меня переполняла такая ярость, что удержать её было просто невозможно.
Изумлённо взвыв, Гниль начала съёживаться. Она сжималась в комок, как перепуганный зверь, загнанный в угол.
Вскоре она начала визжать. Я улыбнулся. Из груди вырвался кашель, и мне на тыльную сторону ладони упали кровавые капли.
Я засмеялся, брызгая кровью.
Я прикончу тебя прямо сейчас, сука ты эдакая. Просто угандошу тебя, разорву на атомы! И не нужны мне никакие сраные ловушки и прочие ухищрения, выдуманные Хранителями. Пусть дальше сочиняют идиотские ритуалы! А мы с тобой поговорим по-взрослому, сука, да?!
Чёрная Гниль сжималась всё сильнее. Я остановился на краю, на самом обрыве и дрожал, как осиновый лист, от невероятного напряжения. Напряглась каждая мышца в теле, все нервы проводили ток в три раза выше нормы.
Я видел контуры этой суки. Она становилась всё меньше. Она визжала где-то за границей слухового восприятия, в другом срезе мироздания.
— Крейз!!!
Кто-то положил руки мне на плечи, как будто хотел встряхнуть, но не решался.
— Нет, нет, нет!
Голос повторял одно и то же слово, вновь и вновь. Я отмахнулся от него. И, почувствовав, что исчерпал себя до дна и даже ниже, подключился к более мощному источнику.
Я — часть целого.
Мальстрём завертелся быстрее. Чёрная Гниль корчилась от боли и ужаса, как грешник в аду.
Мои пальцы дрожали, пытаясь согнуться.
Ещё чуть-чуть. Ещё чуть-чуть, и я сожму кулак. Раздавлю эту суку, как гнилой мандарин. Только брызнет чёрным в разные стороны — и всё закончится.
Алеф с криком упала на пол. Кровь хлынула у неё из глаз и носа.
Гайто упал.
Сайко упал.
Кибер Лин, окружённый тварями, покачнулся.
Контуры закрывались, один за другим.
Твари подыхали, лишённые подпитки мамаши и деморазилованные.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Но погибала и моя пятёрка.
— Нет, нет, нет, нет! — продолжала талдычить мне на ухо Илайя. — Взрыв, взрыв!
— Что? — прохрипел я.
— Взрыв!
И тут чей-то другой голос сказал:
— Нахер!
Послышался хлопок, и что-то блеснуло у меня перед глазами.
Что-то случилось неправильное, запредельное. И выразилось оно в том, что меня шарахнуло.
Никак иначе я этого не сумел бы назвать.
Будто молния, или что-то вроде того. Бах!
В глазах потемнело, я смутно чувствовал, что куда-то лечу.
Что-то гремело, кто-то кричал.
Ещё прежде, чем я упал, меня начали бить судороги. Боли от падения я практически не почувствовал.
Блаженное чувство нахлынуло на меня, когда я упал. Я понял, что совершенно не ощущаю собственного тела. Как будто всё моё самоощущение ограничилось головой. Тело корчилось, руки и ноги беспорядочно метались, я выгибался дугой, будто пытаясь сделать «мостик», как одержимый дьяволом.
И тут надо мной склонился экзорцист.
Бледная, как мел, Битти положила ладонь мне на грудь.
— Нет, — еле слышно прохрипел я.
Если бы мог сказать полностью всё, что хотел, то сказал бы: «Ты меня не вернёшь, слишком поздно, я слишком далеко зашёл, так что не трать силы».
Но Битти не расслышала даже «нет». Скорее всего, ей вообще было глубоко плевать на всё, что я могу сказать. У неё была работа, и она её выполняла.
Маленькое солнышко загорелось под её рукой.
— Крейз, — прошептала Илайя, и её лицо появилось рядом с лицом Битти, такое же бледное. — Крейз, Крейз, Крейз…
Я закрыл глаза.
Я канул во тьму, в ненавистную тьму, которую так и не сумел уничтожить.
И тьма приняла меня.
46. Пытки в раю
Хирурга я нашёл в зале отдыха. Он лежал на диване, как всегда закинув одну ногу на спинку, и смотрел телевизор. Я бросил взгляд на экран. Там кибер нёс к могиле тело инопланетянина.
Ничего нового, всё те же записи, просмотренные тысячи раз.
— Развлекаешься?
Я пнул его по ноге, которая стояла на полу. Хирург поморщился, но изменил положение, сел так, что освободилось место и для меня.
— Алеф говорит, ты страдаешь какой-то хернёй, — сказал он. — В чём дело, Крейз? Работу сдавать завтра.
— Почему ты мне не сказал, что она в списках?
Хирург с удивлением посмотрел на меня.
— Я полагал, что она сама тебе скажет, если посчитает нужным. Печально, конечно. Я уже подал сигнал.
Я помолчал, глядя, как кибер отъезжает от могилы.
— Что ты сделал?
— Подал сигнал, Крейз. Всё по инструкции.
— По инструкции ты должен подчиняться мне. Я — твой командир.
— Слушай, да что с тобой такое? — Хирург нажал кнопку на пульте, выключил телевизор и швырнул пульт за спину. — Ты — командир, ладно. Что теперь? Мне спрашивать у тебя разрешения, прежде чем сходить посрать?
— Ты вызвал сюда их.
— А откуда бы ты ещё взял замену Алеф?! — Хирург разозлился уже всерьёз. — Её отчислят, с этим уже ничего не поделать.
— У нас всё ещё есть шанс…
— Какой, к гребеням, шанс, Крейз?! — Хирург щёлкнул пальцами у меня перед лицом. — Смотри мне в глаза. Ты всё ещё здесь? Ты вменяем, Крейз, или мне стоит послать второй сигнал? Чёрная Гниль ещё ни разу не отступала. Мы действуем по инструкции, сдаём работу вовремя и…
— Хирург, — перебил я его. — Какую работу? О чём мы говорим?
Он замолчал. Его губы медленно изогнулись в улыбке.
— О, Крейз, наконец-то ты начал задавать правильные вопросы. Кажется, в твоём универе не было такой шикарной комнаты отдыха, да?
— В нём не было и тебя. И Алеф.
— И тебя.
