— А в чём были виноваты стаффы? — оборвал я его.
— Они НЕ выполняли приказ.
— А как насчёт Растора?
Ликрам молчал.
— Как насчёт Растора, сукин ты сын? Этот толстяк схватился за швабру в первый же день!
Ликрам молчал.
Послышался стук. Я обернулся, увидел, что Сайко бросил свою ношу на пол.
— Крейз, — простонал он, — либо давай их всех убьём быстро, либо я ухожу.
— Почему бы нам не поговорить наверху? — предложил Ликрам. — В более приятной обстановке.
— Это не разговор, — сказал я. — Это — ультиматум. Отныне ты — мой пёс. Ты лаешь по моей команде, подаёшь лапу, и если тебе хочется посрать — ты скребёшься у двери и жалобно скулишь. А вы, все — запомните это.
От падения дерзкий персонаж-привратник пришёл в себя и сперва легонько застонал, а теперь начал орать в голосину. Я подошёл к нему, схватил за шкирку, поднял голову, посмотрел в глаза… Вернее — в глаз.
— Больно! — вопил тот. — Целителя, а-а-а…
— Ни один Целитель к тебе пальцем не притронется, или я лично его швырну в Утилизатор, — сказал я в лицо парню. — Больно? Привыкай! К седьмому уровню должен был научиться не плакать из-за царапинок, герой. Засунь свои страдашки куда-нибудь подальше и мотай на ус. То, что вы сделали, называется фашизмом. Фашистов полагается отстреливать, как бешеных собак. Так что с вами обошлись охренеть, как гуманно. Вы, пятеро, и Ликрам продолжите питаться жидким супом, Спайди я предупрежу. И запомните как следует: если этот человек приказывает вам что-то в обход меня — правильный ответ будет «пошёл в задницу». Ясно?! — рявкнул я так, что парень, кажется, обмочился.
— Д-д-да!
— Хороший пёсик.
Я разжал пальцы, и парень от неожиданности долбанулся мордой об пол.
— Крейз, а ты не слишком ли много на себя взял? — процедил сквозь зубы Ликрам.
— А я даже не начал, — сказал я, выпрямившись и встретив его взгляд.
Глаза Ликрама засветились.
— Не надо этого делать, — попросил Гайто.
Я не обернулся, но предположил, что в этот миг глаза засветились и у него.
— Хочешь попробовать? — спросил Ликрам. — Серьёзно?
— Он попробует, и ты сдохнешь, — сказала Лин, встав рядом со мной. — Ты вообще ничего не сделаешь, просто сдохнешь. Потому что если моё сердце хоть на миг остановится, всё Место Силы пойдёт по звезде, а ты этого ой как не хочешь. И не станешь подвергать меня опасности.
Спустя секунду молчания глаза Ликрама потухли.
— Я сделал это ради всех нас, — тихо сказал он. — Я принял решение, на которое ты, Крейз, никогда бы не…
— Я, — оборвал я его, — собираюсь вытащить нас всех из этого дерьма. Совсем. А ты ради того, чтобы в этом дерьме всем стало поприятнее, убил четырнадцать человек. Даже больше.
— Что?
— Мы не успели закрыть контуры, когда ты затолкал их в Утилизатор. Гниль рванула наружу. Тринадцать избранных — всё. С концами. Отличные бойцы. Поздравляю тебя с победой, сволочь. Ты, наверное, прирождённый шахматист, если жертвуешь четырнадцатью пешками, чтобы просрать тринадцать ферзей.
В наступившей тишине я посмотрел на обезглавленное тело.
— Этого оставьте здесь. Не желаю слышать его вопли наверху. И не дай боже хоть одному Целителю прикоснуться к нему! Сам справится. А если на каком-то этапе посчитает, что для него это слишком — до Утилизатора доползёт без посторонней помощи. Пошли.
* * *
Кабина лифта тронулась вверх, унося нас, четверых, прочь из царства мёртвых. Все молчали. Только Лин под конец путешествия тихо сказала:
— Ты ведь поэтому не позволил ей идти.
— Что? — покосился я на неё.
— Ты поэтому не взял Алеф. Не хотел, чтобы она тебя таким видела.
Я долго молчал. Но когда кабина остановилась на нашем ярусе — я увидел Алеф, спешащую из палаты навстречу.
— Не рассказывайте ей, — попросил я.
Гайто молча похлопал меня по плечу.
49. Представь врага
— Крейз, ты уверен, что готов? — в который уже раз спросила Хранительница. — Твоё эмоциональное состояние сейчас…
— Как показали последние события, времени у нас — не два вагона, — оборвал я её. — Если у Ликрама снесло кукуху — дело плохо. Вы знали, что он собирается сделать?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Хранительница промолчала, а тот парень, что слева, резко ответил:
— Думай, о чём говоришь! Если бы мы знали — мы бы запретили ему.
— Боюсь, поэтому он и не спрашивал разрешения, — присоединилась вторая девушка. — Не спросишь разрешения — не получишь запрет — не нарушишь запрета.
— Думаешь от него избавиться? — спросил второй парень.
— Я думаю, что даже с безголовым придурком я звездец как погорячился. Он будет корчиться от боли в том подвале, а я не смогу спать наверху. Но в обратку не пойду. Поэтому я — здесь. Давайте займёмся делом, пока я не психанул.
— В этом и проблема, Крейз, — мягко сказала «моя» Хранительница. — Тебе нужно быть в спокойном состоянии.
— Не обязательно, — возразил резкий парень слева. — Акт творения может быть подчинён эмоции.
— Спорное утверждение…
— Возможность — есть. И, поправь меня, если я ошибаюсь, он ведь строит не Место Силы, а — ловушку, которая призвана лишь удержать, а потом и уничтожить Чёрную Гниль. Эмоции для этого — более чем достаточно.
— Я сегодня едва не уничтожил её, — вспомнил я.
— Не уничтожил бы, — улыбнулась Хранительница. — Разве что извёл бы себя до смерти. Чёрная Гниль не погибнет так просто.
— Мы вообще не уверены, что она может погибнуть, — вставил парень справа.
— Но когда ты будешь творить — мы будем видеть вероятности.
— Когда…
— Если!
— Если вероятность перешагнёт за определённый предел — мы дадим знать, и ты оставишь эту модель. Это будет означить, что там — возможно — у кого-нибудь при невероятном стечении обстоятельств получится уничтожить клочок Чёрной Гнили, запертый в Месте Силы.
Я покрутил в голове эту информацию. Напомнил себе, что, уничтожив местную Чёрную Гниль, я лишу Место Силы защиты от внешней. Эта страшная мысль сейчас практически не пугала. Слишком много всего бушевало внутри. Я готов был бросить вызов целой вселенной. Всем вселенным сразу. Включая ту, откуда приползла Чёрная Гниль.
— Ладно, — сказал я. — Мы ведь пока только рисуем, правда? Даже если сегодня получится создать что-либо путное — это ведь не загонит туда Гниль автоматом?
— Верно, — подтвердила Хранительница. — На любом этапе можно будет повернуть назад.
— Окей. И что я должен делать?
— Надень шлем, закрой глаза и расслабься.
Вздохнув, я выполнил предписания.
С «расслабься» было больше всего проблем. Попробуй тут расслабься, после всего пережитого! Начиная от ада в туннелях и заканчивая разборкой с Ликрамом в воняющей гниющими мертвяками комнате.
Но ведь было в этом дне и что-то хорошее, правда, Крейз?
Я вспомнил Алеф, гипнотический танец её стройного тела, её глубокое дыхание. Вспомнил, как она сдерживала свою страсть и — мою. Будто объезжала двух диких лошадей, которые так и норовили рвануть во весь опор, но — слушались.
Я удержал этот образ, не позволил воспоминанию разжечь похоть. Закрепился как-то на этой тонкой грани и — словно почувствовал, как мои руки сжимают поводья.
— Очень хорошо, Крейз, — похвалила Хранительница. — А теперь — первый шаг. Представь врага.
50. Во весь опор
Я попытался.
Представил Чёрную Гниль, клубящуюся в заточении внутри стакана. Хорошо получилось.
— Сто процентов, — ехидно прокомментировал Хранитель.
— Крейз, тебе не нужно пользоваться памятью о Месте Силы, — терпеливо разъяснила Хранительница. — Тебе нужно создать некий образ чего-то враждебного. И не щади себя, толку в этом не будет. Загляни в свою внутреннюю тьму. Отыщи там что-то, пугающее тебя по-настоящему. Лёгкой битвы не получится.
Кажется, я начал понимать. Что-то в голове зашевелилось.
