– Я хорошо знаю его, и проблем в работе не будет, – заверил Рейхер.
– Вот и отлично, Кенак!
– А я у него стажировался, господин штурмбанфюрер, – напомнил о себе Ланге.
– Вам и карты в руки, Эдгар! Отправитесь к Штрайбелю и займетесь отбором кандидатов, – не стал медлить с решением Курмис.
– Есть! – принял к исполнению Ланге и поинтересовался: – Разрешите уточнить, когда убыть в командировку?
– Завтра. Приказ я подпишу сегодня.
– Господин штурмбанфюрер, а если в лагере Травники не найдется подходящих кандидатов, что делать?
– Дополнительно возьмешь в проработку контингент центральной берлинской школы. Этот вопрос я решу со штандартенфюрером Куреком.
– У меня нет больше вопросов. Разрешите обратиться к господину капитану Рейхеру?
– Да.
– Господин капитан, кому передать мои дела?
– Оберлейтенанту Брунеру, – распорядился Рейхер и напомнил: – Но до отъезда ты должен отчитаться по…
– Погоди, погоди, Кенак, с этим потом! – вмешался в разговор Курмис и объявил: – Сейчас необходимо решить еще один и главный вопрос: определиться с командиром группы.
– А что, среди троих кандидатов подходящего нет?
– Я такового не вижу. Не мне вам, профессионалам, говорить: успех любой операции на 90 % зависит от командира группы.
Офицеры дружно закивали. Стук в дверь прервал совещание. На пороге возник взволнованный дежурный по школе. Его растерянный взгляд метался между Курмисом и Рейхером. Он не решался доложить.
– Брунер, что у тебя? Неужели нельзя подождать?! – рыкнул Рейхер.
– Извините, господин капитан, в третьем… – мялся дежурный.
– Не мямли, докладывай!
– Происшествие в третьем учебном отделении! Массовая драка! Два курсанта получили тяжелые ножевые ранения. Пострадал также инструктор Бауэр. Он легко ранен в руку.
– Скоты! Мерзавцы! – прорычал Рейхер, метнул гневный взгляд на Ланге, тот подскочил над стулом и бросил: – Иди, разбирайся!
– Есть! – ответил тот и ринулся на выход.
Рейхер проводил Ланге тяжелым взглядом и посмотрел на Курмиса. Тот промолчал, то, что сейчас случилось, стало уже нормой. Не проходило и дня, чтобы в какой-нибудь из разведывательно-диверсионных школ не происходило чего-либо подобного. Вопиющий случай имел место накануне в лагере специального назначения Главного управления имперской безопасности. Группа агентов, готовившаяся для заброски на север Италии, сбежала с полевой базы и предприняла попытку прорыва в Швейцарию. Организатором выступил не кто иной, как командир группы.
Все это свидетельствовало о том, что нацистская Германия трещала по швам. В конце января 1945-го не только дальновидному шефу германской разведки Вальтеру Шелленбергу, но и Курмису, которого до последнего времени не покидала вера в вождей рейха, стало очевидно: «корабль» под названием «Великая Германия», управляемый ее капитаном – Гитлером, идет ко дну. Вялые стычки вермахта на Западном фронте с англичанами, французами и американцами, больше напоминавшими игру в поддавки, и отчаянное сопротивление частям Красной армии, наступавшим на Восточном фронте, лишь только отдаляли неизбежную агонию рейха. Набравший скорость советский военный каток плющил одну за другой лучшие дивизии вермахта и неудержимо приближался к сердцу Германии – Берлину.
У Курмиса не оставалось сомнений в том, что в ближайшие месяцы, а возможно, и недели большевистские орды захлестнут площади и улицы, так и не состоявшейся столицы тысячелетнего рейха. Рискованный план Шелленберга – был шансом на то, чтобы не пойти ко дну вместе с фанатиками: Гитлером, Геббельсом, Кальтенбруннером и горлопанами из министерства пропаганды, вещавшими о новом чудо-оружии, которое вот-вот должно было изменить ход войны.
План «Зеро», в который Шелленберг не посвятил даже начальника отдела «Z-1» VI управления РСХА штандартенфюрера Вальтера Курека, Курмис расценил не только как знак особого доверия, но и как пропуск в будущий мир, где не будет ни Гитлера, ни Геббельса, ни Кальтенбруннера. В случае удачи он мог рассчитывать не только на свободу, но и на безбедную жизнь, по крайней мере, если не в Германии, то в любой другой, кроме СССР, стране. Успех плана «Зеро» зависел от результатов переговоров Шелленберга с американцами. Но Курмис не заглядывал так далеко, от него пока требовалось подобрать группу исполнителей и главное – не ошибиться в выборе ее командира.
В материалах досье на троих курсантов Курмис не увидел достойной кандидатуры. Здесь он рассчитывал на Рейхера и его знание агентуры, поэтому не стал заострять внимание на происшествии с дракой среди курсантов и предложил:
– Господа, не будем отвлекаться, Ланге, надеюсь, разберется и без вас.
– Да, да. Виновные понесут самое суровое наказание, господин штурмбанфюрер, – заверил Рейхер и приободрился.
Оживился и Лемке, сгоравший от нетерпения проявить себя перед берлинским начальством. Это не осталось без внимания Курмиса, и он обратился к нему:
– Вилли, у тебя есть, что доложить по существу?
– Так точно, господин штурмбанфюрер, по кандидатуре командира группы, – подтвердил Лемке.
– А что, есть такая?
– Так точно, господин штурмбанфюрер.
– И кто же?
– Игорь Миклашевский!
– Миклашевский? Но я не видел досье на него.
– Его и не будет, господин штурмбанфюрер, он не курсант.
Курмис с недоумением посмотрел на Лемке, затем на Рейхера. В глазах того вспыхнул холодный огонек; инициатива подчиненного могла принести ему не только лишние заботы, но и неприятности. Окатив Лемке ледяным взглядом, он сквозь зубы процедил:
– Один русский боксер, по инициативе Лемке привлекался для проведения занятий с курсантами по рукопашному бою.
– Русский? Боксер? – проявил интерес Курмис и уточнил: – Он что, из эмигрантов?
– Нет, коллаборационист, из этих, власовцев.
– И что он из себя представляет?
– Бывший красноармеец. В 43-м году перебежал к нам. Воевал на Западном фронте, был ранен. А как появился в Берлине, пусть расскажет Лемке, это он его нашел, – решил поставить на место выскочку подчиненного Рейхер.
– Вилли, так как Миклашевский оказался в Берлине? – обратился Курмис к Лемке.
– С помощью своего родственника – Блюменталь-Тамарина, господин штурмбанфюрер! – доложил тот.
– Блюменталь-Тамарин… Блюменталь-Тамарин… – напряг память Курмис и, вспомнив, уточнил: – Не тот ли, что состоит в министерстве пропаганды и выступает по радио?
– Так точно, господин штурмбанфюрер! Он через командира дивизии генерала Кестринга и помог Миклашевскому перебраться в Берлин.
– И что, Миклашевский действительно сильный боксер?
– Да. Недавно в Берлине проходил международный боксерский турнир, он принимал в нем участие, показал первоклассный бокс и в своей категории стал победителем. Это оценка не только моя, но и Макса Шмелинга.
– Нашего чемпиона? Интересно! Очень даже интересно! – оживился Курмис.
Его реакция на кандидатуру Миклашевского не осталась без внимания Рейхера. Он сообразил, что может сгладить неприятности, связанные с происшествием в школе и одновременно переложить на чужие плечи – плечи самого Курмиса – бремя ответственности за подбор командира группы, и предложил:
– Господин штурмбанфюрер, мне кажется, что только ваш профессиональный взгляд на Миклашевского позволит определить его пригодность к выполнению задания. По личным наблюдениям могу сказать: он хладнокровен, расчетлив и не без организаторских способностей. Но, к сожалению, у меня нет тех оперативных возможностей, что у вашего отдела, чтобы основательно изучить его.
– Спасибо за предложение, Кенак, я рассмотрю кандидатуру Миклашевского, – принял к сведению Курмис и, завершая совещание, потребовал: – Досье на троих курсантов, что я отложил, отправить в мой адрес установленным порядком. По каждому из них составить подробную справку. В ней отразить сильные и слабые стороны.
– Будет исполнено, господин штурмбанфюрер! – заверил Рейхер.
– Только отразить не так, как пишут кретины, не нюхавшие пороха! – заявил Курмис и, помахав в воздухе Положением «Об основных критериях при отборе кадров для выполнения специальных задач», швырнул его на стол и направился к выходу. Рейхер присоединился к нему и, чтобы окончательно сгладить неприятный осадок от происшествия в третьем учебном отделении, пригласил на обед. Курмис, сославшись на занятость, отказался и выехал к себе на Потсдамерштрассе, 29.
На следующий день ему доставили спецпочтой досье на троих курсантов вустрауской разведывательно-диверсионной школы, а из комендатуры Восточного министерства нарочным доставили дело на Миклашевского. Курмис окунулся в документы с головой. Материалов оказалось не так уж много, чтобы сделать по ним окончательные выводы. Но он мог читать между строк, и за скупым стилем служебных документов каждый из кандидатов предстал перед ним как наяву. Наиболее внимательно Курмис вникал в материалы на Миклашевского и пришел к заключению: его кандидатура может оказаться приемлемой на должность командира группы. Итоговое резюме уложилось на двух листах, он был готов отправиться на доклад к бригадефюреру СС Вальтеру Шелленбергу, но того не оказалось на месте. Он внезапно покинул Берлин, чтобы сопровождать рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера в его поездке в Вильбаден на тайную встречу с президентом еврейского союза доктором Жаном Мари Мюзи.
