Крайнев кивнул.
– Что произошло в последние месяцы? Новое хобби, предложение работы, любовь?
Крайнев не ответил.
– Ну да! – вздохнула Ольга. – Мануальное обследование. Наследница миллионов лезет в душу. Хочешь, о себе расскажу?
Крайнев кивнул.
– Сначала кофе. Тебе понравился?
– Не то слово!
– В Италии научили. Стажировалась в художественной академии.
Ольга включила плиту и спустя несколько минут принесла две чашки. В этот раз Крайнев не стал глотать кофе, смаковал крохотными глоточками.
– Слушай, раз хотел! – начала Ольга. – Три года назад я вышла замуж. Познакомились на выставке. Смазливый такой – херувимчик с иконы эпохи Возрождения, но привлекло даже не это. Превосходный знаток живописи: стили, эпохи, направления… Сообщил, что знает мои работы, причем, точно сказал, где и когда выставлялись. Провел тонкий и квалифицированный разбор. Сказал, что давно мечтал познакомиться… Потом узнала: есть фирмы, которые натаскивают претендентов на богатых невест и женихов. У них список, подробное досье… Выбираешь, вносишь аванс, фирма берется за дело. Вкусы, привычки, пристрастия жертвы, рекомендации, где встретить, как подойти, что сказать… Развели богатую дурочку… Херувимчик после свадьбы попросил помочь погасить один должок, я заплатила, даже не спросив, за что. Оказалось, рассчиталась с фирмой за работу… У меня ведь никакого опыта с мужчинами – отец строго воспитывал. Учеба, работа… Замуж девушкой шла, в настоящем смысле слова. Это сейчас мать троих детей – "девушка", два раза замужем была – "девушка", шлюха на панели и та "девушка"… А я настоящая. Радовалась: встретила единственного. Медовый месяц на Мальдивах, свадебное путешествие по столицам мира. Херувимчик постоянно со мной, ласковый, предупредительный: "Оленька, любимая, зайчик, рыбонька, солнышко…" Млела. Вернулись в Москву, поселились в пентхаусе – свадебный подарок отца, началось семейное счастье! Недолгое. Если дочка потеряла голову, то отец нет. Поручил службе безопасности присмотреть… Спустя полгода дает мне диск. "Не мое дело, – говорит, – сама разбирайся!" Я диск – в компьютер, смотрю: херувимчик мой в постели с другой кувыркается. Оба стонут, получая удовольствие, милуются. Убило даже не это, а слова, которые он ей при этом говорил! Те же "зайчик", "рыбонька", "солнышко мое"… Я – домой, запись предъявила. Он хоть бы для виду смутился. "Подумаешь! – отвечает. – Мужчине время от времени надо развлечься!" "Ты же клялся любить только меня!" Смеется: "Не зря клялся! Мальдивы, Рим, Париж, Лондон… Стоило того!" Тут меня прошибло: "Ты на мне из-за денег женился?" "А ты как думала?" – отвечает.
Ольга открыла шкатулку из красного дерева на столе, достала тоненькую сигарку, Крайнев предупредительно щелкнул зажигалкой.
– Наорала я на него, ногами топала. Выгнала! Он мне на прощание: "Запомни, рыбонька! Никто не женится на тебе ради тебя самой! Будут говорить, что любят, а видеть деньги! Не потому, что ты некрасивая или злая, а потому, что богатая! Твоя красота – только приложение к деньгам, бонус!" – Ольга со злостью вмяла окурок в пепельницу. – Прав был, сволочь! Сколько после того за мной мужиков ухаживало! Речи говорят, а слова-то знакомые. Тексты как под копирку. Халтурят фирмы. Сначала я злилась, потом смеялась, теперь, когда слышу про стили и направления в живописи, поворачиваюсь и ухожу. Открыл глаза муженек бывший. Лучше б молчал…
– Где он сейчас? – спросил Крайнев.
– За границей. Нашел себе дуру: богатую и не такую привередливую. Знаешь, что самое страшное? Порой думаю: может зря выгнала? Сволочь, но ведь предупредительный… Хоть бы кто рядом! После развода я набросилась на работу, писала дни напролет и кое-чего добилась. Выставляюсь, картины покупают… В академии об этом мечтала, а когда пришло, радости нету…
– Зачем ты это рассказываешь? – спросил Крайнев. – Чужому человеку?
– Ты не чужой! – возразила Ольга. – Папа тебя выбрал. Терпи!..
– Пожалуйста! – пожал плечами Крайнев.
– Не куксись! Хочется бабе поплакаться! Тебе можно.
– Это почему?
– Не знаю! – рассердилась Ольга. – Честное слово!
– Извини! – Крайнев погладил ее ладошку. – Я сегодня не адекватный.
– Я сама не адекватная! – вздохнула Ольга. – Неизвестно, кто хуже. Сижу вот, пишу картины, потом брошу кисть и плачу. Мне столько людей завидует, а я самая несчастная на свете! Пробовала жить, как богатая наследница. Рестораны, ночные клубы, где мужики продажные… Не смогла. Правильно воспитывали! Только что с того? У неправильных семьи, дети, не мужья, так любовники… А у меня пример родителей перед глазами. Папа маму до сих пор забыть не может… Мне бы так…
– Еще не вечер! – успокоил Крайнев.
– Если бы! – не согласилась Ольга.
Крайнев привстал.
– Ты куда? – встрепенулась Ольга.
– Трубку возьму…
– Хороший табак, – сказала Ольга, когда он закурил. – Странно, в досье написано: некурящий.
– Не ловит служба мышей! – засмеялся Крайнев. – Завтра выяснится: злостный алиментщик или маньяк-педофил.
– Не наговаривай на себя!
– Откровенничаю…
– Не язви! Они тексты по шаблону составляют. Не думая. Написали: "женщинами не интересуется". Ага! Как ты на меня смотрел?
– Уже и посмотреть нельзя? – развел руками Крайнев.
– Смотри, сколько хочешь! – сказала Ольга. – Могу раздеться, чтоб лучше видел.
– Не надо!
– Вот-вот! – сказала Ольга.
– Что? – растерялся Крайнев.
– Первый раз встречаю мужчину, которого не интересуют мои деньги. Нисколечко. Но одновременно его не интересую я.
– Так уж сразу…
– Два часа сидел, как чурбан. Я принарядилась, парикмахера на дом вызывала, а он хоть бы словечко или комплимент дешевый! Надулся как сыч! Без цветов пришел!
Крайнев вспомнил взгляд, каким его встретили на пороге, и стушевался. В самом деле – козел.
– Из-за чего вчера напился? – не унималась Ольга. – Только не ври, что по привычке!
Крайнев замялся.
– Женщина?
Он кивнул.
– Расстались?
– Да.
– Ты ее бросил или она тебя?
– Она.
– Бывают же дуры! – покачала головой Ольга. – Из-за другого?
– Да.
– Он богат?
– Нет.
– Красив?
– Пожалуй.
– Но и ты не урод. Почему?
– Он ее любит.
– А ты не любил?
– Не сумел красиво сказать.
– Другой сумел?
– Специалист! Вроде твоего херувимчика.
– Наплачется она с ним… Не грусти!
– Не получается. Здесь, – Крайнев тронул грудь, – болит.
Ольга придвинулась и прижалась щекой к его груди, словно помогая унять боль. Он благодарно погладил ее по спине.
– Хочешь, – шепнула Ольга, – утешу тебя? По-женски?
– Не стоит! – сказал он.
– Это ни к чему не обяжет.
– Но счастливым не сделает.
Ольга отшатнулась.
– Пошел вон! Скотина!
Он встал и неуверенно посмотрел на нее.
– Повторить?
Крайнев криво улыбнулся и вышел.
…Ольга догнала его во дворе.
– Вот! – она сунула ему книгу. – Каталог моей выставки. Картину не заработал.
– Спасибо! – искренне поблагодарил он.
– Бог подаст! – сердито сказала Ольга. – Откуда взялся на мою голову? Считал бы портянки в своем гарнизоне! Понаехали тут!
Он наклонился и поцеловал ей руку. Затем вторую.
– Первый раз сама предложила! – обиженно сказала Ольга.
– Всему свое время! – сказал Крайнев. – С похмелья не стоит тянуться к стакану – сердце может не выдержать. Напиток крепкий…
– Иди! – подтолкнула она его. – Подлиза! Не буду тебе больше звонить! Сам! Если захочешь…
Крайнев вышел на улицу и только там раскрыл каталог. На титульном листе не было ни пожелания, ни подписи. Только номер телефона.
"Может зря отказался? – подумал он. – Вернуться не поздно…" Крайнев представил, как он стаскивает с Ольги юбку, потом – трусики… Туфли и блузку снимать не нужно, так эротичнее… Он попросит ее упереться руками в диван… Кровь бросилась Крайневу в лицо. Он воровато посмотрел по сторонам, соображая, не заметил ли кто.
"Скотина! – выругал он себя. – Правильно Ольга сказала! Размечтался! Ей нужна любовь, а не секс. Сможешь ее дать, скажешь нужные слова? Промурлычешь: "кисонька", "заинька", "лапочка"? Она ждет. Не можешь? Тогда и губу раскатывать нечего!"
Крайнев ругал себя, понимая, что сердится зря. Он не умеет говорить красиво. Он думал, что любит Соню, но она клещами вытаскивала из него признание. Что говорить об Ольге?.. Внезапно Крайнев подумал, что покоя, которого искал, в Москве не будет. Пищалов женится и уйдет в семейные заботы, второго такого друга ему не сыскать. Работа в банке – те же портянки. Управления контрольным пакетом ему не видать как собственных ушей – Ольга не простит отказа. Женщины такое не забывают. Гляди, из банка попрут…
С внезапно нахлынувшей острой тоской Крайнев вспомнил Кривичи, Долгий Мох, Саломатина, Семена, Настю… Видение было настолько сильным, что он едва не переместился прямо с улицы. В последний миг спохватился: на нем сорочка и легкие брюки, а в поле под Кривичами трещит мороз…
