уже был готов выдать все тайны как на духу. Сапфо сложила пальцы рук в замок на груди, склонив набок голову, точь-в-точь как это делал Никос, и обречённо прошептала:
– Аминь.
Монахи по очереди стали обнимать Сапфо, прижимаясь каждый своей щетиной к наклеенному волосяному покрову на лице девушки. Она задержала дыхание. Её выворачивало от запахов пота, еды и ладана, которые исходили от служителей Господних, почти никогда не пользующихся средствами гигиены.
Наконец священнослужители стали по одному разворачиваться, и каждый пошёл своей дорогой. И только Ставрос собирался было облегчённо выдохнуть, как один из отдаляющихся монахов, по имени Никифор, настоятель монастыря Эсфигмена, обернулся и подозрительно посмотрел на Сапфо. Их взгляды встретились, задержались друг на друге, потом разошлись. Сапфо зашла за спину Ставроса, а настоятель ушёл восвояси.
– Почему он так на тебя посмотрел? Точно всё понял, его не проведёшь, он из этих… из староверцев! Для него, кроме православия, ничего больше не существует. Слышала, как он с патриархом Варфоломеем рассорился из-за того, что тот с католическим Папой вздумал помириться? А женщин так он вообще ненавидит! Если Никифор что-то заподозрил, будь уверена, он нас сдаст с потрохами! И знаешь, что нам грозит? Тюрьма!
– Успокойся, котик, всё будет в порядке, вот увидишь. Только вот то, что твой страх проявляется у тебя на лице, вряд ли нам поможет. Ты похож на дрожащего дьяка, замышляющего кражу века.
Сапфо заставила Ставроса слегка улыбнуться, хотя он всё ещё напряженно всматривался в отдаляющуюся черную фигуру Никифора.
Потом девушка добавила:
– Помни о том, что ты ничего плохого не делаешь, мы здесь для спасения жизни моей мамы. Господь на нашей стороне.
– Дай-то Бог, дай-то Бог!
– Ты мне лучше вот что скажи, как мы доберёмся до Мегисти Лавры, где хранится пояс Пресвятой Богородицы? Я не вижу ни одного такси.
– Ножками, принцесса, теперь только ножками.
Сапфо посмотрела вокруг. Ничего, кроме гигантских кучерявых гор, не было видно. Если представить полуостров, который напоминал три вытянутых пальца руки, и заострить внимание на указательном, то порт, к которому они причалили, находился с внутренней стороны средней фаланги. Монастырь Мегисти Лавра, скрывавший храм Богини Артемиды, стоял на противоположной стороне конца воображаемого ногтя. Между ними пролегали десятки километров извилистых тропинок через горы, самой высокой из которых был Афон. Хотя Cапфо и не отличалась физической подготовкой, она была вынослива и упряма. «Я иду к тебе, Артемида, и я вынесу ради тебя всё, что уготовили мне Мойры, богини судеб! Я преклоню перед тобой своё колено, чего бы мне это ни стоило!» А вслух сказала:
– Ради того, чтобы прикоснуться к чудотворному поясу Богородицы, ради спасения моей мамы я готова пройти не десятки, а сотни километров. С помощью молитв и Господа мы свершим это паломничество вместе.
Она взяла крупную ладонь Ставроса в свои руки и прижала её к губам. Со стороны это выглядело так, словно младший брат демонстрирует старшему своё смирение.
– Прости меня, Господи, и помоги нам, – пробормотал Ставрос, перекрестившись.
И они двинулись в первый монастырь под названием Симонопетра.
Глава 24.
Исповедь
Деспина в халате и тапочках открыла входную дверь и замерла на месте. Её младшего сына было не узнать. Каким она видела его в последний раз, и какой он стоял сейчас перед ней! Почему такими большими стали его глаза, отчего появились впадины на висках, откуда взялось это выражение горечи вокруг губ?
– Сынок! – Она заключила Никоса в свои объятия.
Они постояли на пороге так с минуту, потом парень как-то слишком холодно произнёс:
– Я в порядке, просто забыл дома ключи и телефон. Можно я пойду в душ?
– Конечно, милый, ступай, я принесу тебе полотенце и согрею еду.
Никос скинул ботинки и исчез в ванной. Взгляд Деспины упал на комья бордовой грязи на подошвах. Она озадаченно нахмурилась и прошла в гардеробную за полотенцем.
– Никос переживает свою первую любовь, – поведала Кейси, возникшая за спиной матери.
– О! Правда? – Деспина отвернулась от раскрытого шкафа и заинтересованно посмотрела на дочь.
– О да! – улыбаясь, подтвердила свои слова Кейси.
– И кому же это удалось растопить сердце нашего Никоса? – поинтересовалась Мария, выглядывая из-за плеча младшей сестры. – Без сомнений, она должна обладать как минимум сверхъестественными способностями, чтобы затмить ему божий свет.
– Может, и так, сестрёнка, – заговорщически подмигнула Кейси матери.
– Что это значит, дочка? Ты знаешь, кто она? – полюбопытствовала Деспина.
– А то! Он мне сам сказал на поминках отца. Уверена, что они всю ночь вместе были. Вон как измотался! – хихикнула девушка.
– Та-а-ак, ну-ка, рассказывай!
Мария подошла вплотную, две женщины затаили дыхание, вопрошающе глядя в глаза третьей.
– А давайте выпьем по чашечке кофе, – нарочно тянула время Кейси, наслаждаясь своей осведомлённостью и ощущая себя посвящённой в ужасную тайну.
Деспина с дочерями поспешила на кухню и загремела посудой, чайником, дверцей холодильника. Каждая из женщин предпочитала по-своему готовить кофе: кто заваривал по старинке, кто фильтровал, а кто предпочитал эспрессо из кофемашины. Не прошло и пяти минут, как они уже сидели за столом напротив дымящихся чашек. Кейси перегнулась через стол, мать и сестра последовали её примеру, и три головы почти соприкоснулись в центре.
– Афродита! – шёпотом произнесла Кейси.
В воздухе повисла тишина. Бездонные чёрные глаза матери не мигая смотрели в такие же глубокие – младшей дочери. Небесно-голубая пара глаз Марии непонимающе моргала, силясь найти хотя бы маленькую зацепку причины молчания.
– А почему шёпотом? – спросила она наконец.
Деспина откинулась на спинку стула и осторожно заговорила:
– Всё началось очень давно. Так давно, что человечество уже забыло многие вещи. Но я просто обязана тебе напомнить. Итак. История нашего мира делится на два временных периода: древний и современный. Они мало чем отличаются – те же люди, те же проблемы, те же радости, горести, любовь… Но некоторые важные отличия всё же есть. Древний мир имел своих Богов, которым люди поклонялись десятки столетий. Их вера была глубокой, честной, непоколебимой. У каждого народа, города, империи были свой покровитель или покровительница. Бог или Богиня, или же и то и другое вместе, которых они почитали, перед которыми преклонялись, в честь которых строили храмы и возводили статуи. Этот мир был тоже разбит на два периода: до Всемирного потопа и после. Мир менялся, но Боги всегда оставались неизменны.
– О каких Богах ты говоришь, мама? – испуганно спросила Мария, глядя в отрешённые глаза Деспины.
Автоматически её рука потянулась за тонометром, чтобы на всякий случай измерить матери давление.
– Тихо, – приложив палец к губам, прошептала Кейси, – не перебивай её!
– Обо всех. Я говорю об изначальных субстанциях, без которых на Земле не было бы ничего живого. О древних Богах, о которых писали великие Гесиод, Гомер, Геродот, Гекатей и другие историки и мыслители. О тех, кто создал и обустроил этот мир, кто сражался со стихиями, чтобы добиться гармонии на архаичной планете Земля. О тех, кто установил на ней порядок, кто создал человека и вдохнул в него сознание, кто открыл людям секреты выживания, владения ремеслом, тайны науки и философии.
Она ненадолго замолчала.
– Ма-а-ам! Полотенце!
Голос Никоса из ванной прервал рассказ и вывел Деспину из эйфории.
– Я принесу! – Кейси метнулась в гардеробную, которая так и осталось открытой, схватила полотенце и, повесив его на ручку двери ванной,
