class="p1">— Цело ли ваше золото? — спросил я.
— Да, оно цело. Один из этих молодцов пытался вытащить его, но я ему не дал. Не настолько я пьян. Пьяны только мои ноги, а руки и голова совершенно трезвы.
Ноги Бурного Джека были действительно так пьяны, что я и Гайнен с большим трудом вели его. После значительных усилий мы привели его в знакомую гостиницу, уложили и дали хозяину инструкцию не выпускать его, пока один из нас не придет сюда опять.
На следующее утро я отправился в гостиницу повидаться с Бурным и нашел его уже вставшим и ожидающим меня.
— В прошлую ночь вы оказали мне большую услугу, — сказал он, — и я не забуду этого, как забыл вас самих.
— Почему вы думайте, что забыли меня? — спросил я.
— Потому что в прошлую ночь вы назвали меня Бурным Джеком и, значит, знали меня прежде, так как этим именем я не зовусь уже много лет. Нет, не говорите кто вы я сам постараюсь найти вас в своей памяти.
— Вы, стало быть, вчера были еще не особенно пьяны, иначе не вспомнили бы, как я вас назвал, — сказал я.
— Да, вы правы, — ответил Бурный, — я был только слегка пьян. Иногда бывает моя голова, иногда — гони. Редко случается у меня, чтобы и голова и ноги мои были вместе пьяны. Вчера были пьяны ноги, а голова трезва. Это было лет шесть или семь тому назад, когда я назывался Бурным Джеком, следовательно, вы были тогда мальчиком 12 или 13 лет, — вспоминал вслух Бурный. — А, теперь я узнал вас! Вы — Роллинг Стоун!
С этими словами Бурный бросился вперед, схватил мою руку и так крепко сжал ее своими сильными пальцами, что чуть не раздавил ее.
— Роланд, мой мальчик! — сказал он. — Я знал, что мы встретимся снова. Я думал о вас, как думал бы о своем собственном сыне, если бы он у меня был. Я искал вас по всему свету.
Бурный Джек рассказал мне всю историю, начиная с той нашей разлуки в Новом Орлеане. Оказывается, он и не думал меня бросать. Он шел с работы домой и встретил своего старого знакомого, с которым и зашел в кабачок выпить стакан другой бренди. Выйдя из кабачка он встретил своего врага плотника с корабля «Надежда», которого и начал учить «манерам». В результате Бурный попал в полицию, а на следующий день был приговорен судьей к двухмесячному тюремному заключению. Вернувшись из тюрьмы он искал меня повсюду и предположил, что я уехал к себе на родину.
Мы решили больше не расставаться и, когда окончится разработка прииска, принадлежавшего товариществу, в котором участвовал Бурный, стать компаньонами.
Глава 11
СТРОГОЕ НАКАЗАНИЕ ЗА ОШИБКУ
Покидая Сан-Франциско, Гайнен намеривался направиться к реке Станислав и оставил своим знакомым свой будущий адрес.
Однажды, в субботу утром, он попросил у одного из диггеров одолжить ему мула, чтобы съездить на почтовую станцию за письмами.
Диггер, который был в это время очень занят, указал Гайнену, где находится мул, и попросил его самого сходить за ним на пастбище, которое находилось на расстоянии полумили от наших палаток. При этом собственник мула указал и на особые приметы мула, по которым было легко отыскать животное.
Гайнен нашел мула и, простившись со мною, уехал.
Я ожидал его возвращения в тот же день вечером, но он не вернулся. Я не особенно беспокоился, что он не вернулся. Следующий день был воскресенье, и на приисках никаких работ не производилось, я подумал, что он решил остаться в городе на воскресенье, чтобы повеселиться. Настал вечер воскресенья, я Гайнена все не было. Это меня начало беспокоить, и я решил на следующее утро, если к этому времени не вернется Дик, сам отправиться в город и узнать, не случилось ли с ним чего-нибудь. Настало утро, Гайнена не было, и я отправился его искать.
Проехав около пяти миль, и встретил его и, к немалому удивлению, увидел, что он идет пешком, а мула с ним нет.
Когда я подъехал ближе, я удивился еще больше. Никогда в моей жизни мне не приходилось видеть такой перемены с человеком в такой короткий срок. За эти два дня приятель мой, казалось, постарел на десять лет. Его лицо было бледно и истощено, и выражение глаз было такое дикое и злое, что страшно было смотреть. Я никогда не предполагал, чтобы глаза Ричарда Гайнена были способны принять такое выражение.
Его платье было разорвано в клочки и испачкано грязью и запекшейся кровью.
— Что с вами случилось? — спросил я.
— Я не могу говорить теперь, — сказал он, с большим трудом выговаривая слова. — Мне необходимо напиться.
Я повернул назад, и мы поехали по направлению к нашим палаткам. По дороге мы заехали в кофейню, в которой Гайнен утолил жажду, позавтракал и затем вымылся в реке. Все это он делал с величайшей поспешностью. Наконец мы пошли к себе.
Он быстро шел вперед.
— Подойдите скорее ко мне! — вскричал он. — Я не могу останавливаться для разговоров. Я скажу вам несколько слов. Я хочу отомстить. Смотрите сюда!
Он остановился, когда я подъехал, и откинул свои длинные, темные волосы с боков. Я взглянул и ужаснулся — ушей не было, они были отрезаны.
Поможете ли вы мне отомстить? — спросил он.
— Да, — ответил я, — вы можете вполне располагать мною.
— Я знал, что вы поможете! — воскликнул он. — Скорее, мы не должны терять времени!
Дорогою он рассказал об ужасном несчастии, которое произошло с ним.
В субботу утром когда он ехал в город, на расстоянии мили от места где мы с ним встретились, его догнала группа мексиканцев, состоявшая из четырех человек. Прежде чем он успел вообразить, что гонятся именно за ним, вокруг его плеч со свистом обвилось лассо, и он был стащен на землю.
Знаками дали ему понять, что требуют мула, на котором он ехал.
Гайнен по-испански знал только несколько слов и потому никак не мог объяснить, как у него очутился мул. После непродолжительного совещания между собою мексиканцы подошли к нему и отобрали у него револьвер, а затем трое из них держали его, а четвертый отрезал ему уши. Затем они вскочили на лошадей и ускакали, взяв с собою мула, которого Гайнен взял у золотоискателя.
Отъехав на расстояние около трехсот ярдов, они бросили седло, уздечку и револьвер, который принадлежал Гайнену, и поехали дальше.
Единственное, что можно было предположить, что Гайнен по ошибке взял
