мула, принадлежащего мексиканцам, а они, без сомнения, были уверены, что он украл мула и наказали его, как вора.
Гайнен преследовал их, пылая мщением и негодованием, до тех пор, пока не упал от слабости и истощения. Ночью он пришел в себя и пытался добраться до дому, но заблудился и только к утру вышел на верную дорогу, где я его встретил.
Я сказал: «пришел в себя». Но это выражение едва ли будет правильным. Одна мысль овладела им, загипнотизировала его настолько, что не дала ему возможности почувствовать весь ужас своего положения и всех последствий бесчеловечного поступка мексиканцев.
Эта мысль была мщение.
— Взглянув на то место, — сказал он, — где я потерял свои уши, я привел свои чувства в порядок и все мысли теперь направил только а один предмет, который сделался целью моей жизни. Это — жить, чтобы отомстить. Я еще молод и найду их. Скорее! Скорее! Как вы медленно идете!
Мы шагали с такою быстротою, что казались убегающими от кого-нибудь.
Прибыв домой, мы узнали, что, действительно, Гайнен ошибся. Он взял не только мула. Диггер, описывая мула, не счел нужным описать тавро. Он не предполагал, что по соседству мог быть другой мул, до того похожий на его собственного, что их можно было перепутать.
От других диггеров мы узнали, что мексиканцы целую ночь искали своего мула, пасшегося близ того места, откуда Гайнен его взял.
Поэтому неудивительно, что они предположили, что Гайнен украл их мула.
Мы узнали также, что мексиканцы отправились домой, в одну из северных провинций Мексики, так что мы должны были догнать их прежде, чем они переедут границу Калифорнии.
Мы не теряли времени в приготовлениях и на следующее утро на хороших лошадях отправились в погоню за мексиканцами.
Глава 12
САМОУБИЙСТВО НЕУДАЧНИКА
Свои розыски мы стали вести на юге Калифорнии, по дороге к северным провинциям Мексики; в каждом местечке, через которое нам довелось следовать, мы расспрашивали о четырех проехавших мексиканцах, и ответы, которые мы получали, вполне подтверждали правильность взятого нами направления и давали нам надежду догнать мексиканцев.
В продолжение первых двух дней нам говорили на наши расспросы, что мексиканцы находятся на расстоянии сорока восьми часов пути от нас.
На третий день расстояние между нами было около десяти часов. По словам одного хуторянина, мексиканцы ехали быстро, остановки делали короткие, и производили впечатление людей, боящихся преследования. Вместе с ними был и мул, но описанию которого мы узнали, что это были именно те мексиканцы, за которыми мы гонимся.
Несмотря на то, что мы ехали очень быстро и заметно догоняли мексиканцев, Гайнен находил нашу езду очень медленной и пребывал в нетерпении. Он говорил редко. Если же заговаривал, то единственно только для побуждения к большой быстроте и, если бы я не сдерживал его нетерпения, то, в конце концов, наши лошади пали бы от слишком быстрой езды, и мы должны были бы, конечно, прекратить нашу погоню.
Вскоре мы получили сведения от хуторянина, что мексиканцы повернули к морю, вместо того, чтобы ехать в глубь страны.
Вечером того же дня мы узнали, что они поехали по направлению к городу Сан-Льюнс-Обиспо. Расстояние между нами было только шесть часов. Необходимо было дать отдохнуть замученным лошадям, так что в Сан-Льюнс-Обиспо мы рассчитывали приехать только на следующий день.
— Завтра, — сказал Дик, — завтра я отомщу или умру.
Мы приехали в этот город в полдень. Новое разочарование ожидало моих товарищей.
Сан-Льюнс был морским портом. Утром небольшое судно отправилось из этого порта в Мацатлан, и мексиканцы были на его борту.
Мы опоздали только на один час. Всякая мысль о дальнейшем преследовании была бы чистым безумием. Пока мы прибыли бы в Мацатлан, они могли уехать на целые тысячи миль во внутренние земли Мексики. Никогда я не был свидетелем такого отчаяния, какое проявил в этот момент Гайнен. Казалось, что все шансы настичь мексиканцев, поступивших с ним так бесчеловечно, были на нашей стороне, и эта надежда поддерживала его. Когда же мы были совсем у цели, на него обрушилось новое несчастие.
— Было бы безумием преследовать их дальше, — сказал он. — Я знал, что догнать их было бы уже большою милостью со стороны судьбы по отношению ко мне. Она зло подшутила надо мною, заставив испытать наибольшее разочарование в своих надеждах, какое я когда-либо испытал в жизни. Я был безумием, рассчитывая на успех.
Я употребил все усилия, чтобы отвлечь его мысли на какой-нибудь другой предмет, но он, казалось, ничего не слышал, что я ему говорил.
Вдруг он вышел из своей задумчивости и с энергией воскликнул:
— Нет! Я буду бороться с судьбою до тех пор, пока Бог не призовет меня к себе. Все проклятия судьбы не заставят меня уступить! Все могущество ада не покорит меня! Я буду жить и бороться со всем этим!
Его дух, после долгого угнетенного состояния, восторжествовал, и теперь, казалось, он снова готов вступить в борьбу с судьбою.
Прибыв на реку Станислав, я навестил Бурного Джека. Гайнен был все время со мною. А потом мы с Гайненом отправились в город, где он получил с родины письмо. Мы зашли в таверну, и Гайнен начал его читать.
Во время чтения им овладело странное беспокойство.
— Вы были моим товарищем, — сказал он, быстро повернувшись ко мне. — Я вам рассказывал кое-что из своей жизни. Прочитайте это письмо и вы узнаете больше. Это письмо от Аманды Мильи.
Я взял письмо и прочитал следующее: «Я поняла, какой вы честный и мужественный человек! Из-за меня с вами поступили несправедливо. У меня не хватило смелости рассказать правду, как к вам попал кошелек, который я вам подарила Ричард! Я люблю вас и любила еще тогда, когда сама была ребенком».
Гайнен, волнуясь, комкал письмо между пальцами, не будучи в состоянии больше читать. Я видел, как он внезапно поднял свои руки к тому месту, где были уши и с глубоким волнением прошептал: «Слишком поздно!»
В следующий момент он поспешно вышел из таверны и сейчас же за тем грянул выстрел. Я бросился вперед, повторяя невольно слова товарища: «слишком поздно!». Передо мною лежал бездыханный уже труп.
Мы с Бурным Джеком похоронили тело моего несчастного товарища-неудачника. С ним в гроб мы положили шелковый кошелек и письмо Аманды.
Глава 13
БОЙ БЫКА С МЕДВЕДЕМ
Как-то в воскресенье днем я гулял в Соноре и, следуя за толпой, вышел на «Plaza de
