— Прямо сейчас?
— Нет, сначала рассвет встретим, а потом ты попробуешь призвать прийнов.
— А давай, — согласился Регнан. — Заодно покажу, где меняются воды и течения. Это красиво.
— Вот такой Аэл я и хочу запомнить! — обрадованно воскликнула я.
И так и не сказала, что люблю Регнана.
Глава 20
Мы оделись попроще, не так, как полагается царевичу и его наложнице, и на пляж вышли босоногими, с волосами, растрепанными ветром. Темнота уже сменялась молочными светом рассвета, и летали над водой птицы, выглядывающие добычу в пенящихся волнах. Песок под ногами приятно холодил и казался шелковым; я наступила на обломок раковины. Почти сразу на песке показалась кровь, но боль почему-то была не выраженной.
— Порезалась? — спросил Регнан.
— Ага, — с досадой протянула я и собралась присесть, чтобы вытащить острые частички раковины из кожи.
— Постой, — остановил меня царевич. — Излечи себя сама. Вытолкни осколок из тела. Позу не меняй.
Я осталась на месте, вытянула пострадавшую ногу и представила, как обломок медленно вылезает из пореза. Попыхтев с минуту, я разочарованно посмотрела на своего рыжего ментора.
— Много думаешь, — заявил он. — Эо – особая энергия, она не подчиняется умственным приказам. Ее нужно уметь чувствовать.
— Не чувствую я ничего, — расстроившись, проговорила я.
— Разве Знающие на острове Красоты не научили тебя слушать себя?
— Да ну их, этих Знающих!
Регнан улыбнулся, и его улыбка сверкнула белым в развеивающейся темноте.
«Как же он красив», — подумала я, и мне стало все равно, научусь я управлять эо и своим телом, или нет. Обычные свободные светлые штаны, обычная белая футболка красят царевича не меньше, чем эффектная военная форма или деловые костюмы.
— Почему ты всегда носишь белый? — поинтересовалась я. — Это очень маркий цвет, легко посадить пятно.
Регнана мой вопрос удивил.
— Не знаю, — произнес он задумчиво. — Никогда не думал об этом.
— Светлый принц Аэла, — улыбнулась я и шагнула к нему, чтобы обнять. И тут же поплатилась за это болью в ноге.
— Царевич, — возразил он, ухватив меня за талию. — Я тебя держу, — шепнул он. — Так что можешь снова попробовать себя вылечить.
— Вылечи ты.
— Ты должна научиться сама.
— Да бесполезно это, я просто диагност. Меня уже пытались учить таким приемам и сочли негодной.
— Попробуй еще. Ну же, Даша – такой ведь прогресс: ты и мысли защищать научилась, и управлять потоками энергии в телах других, и твоя чуткость намного повысилась.
— Это прийн меня такой сделал.
— Просто усовершенствовал.
— Кстати, очень интересно, как прийны это делают! Вот бы изучить их способности…
— Сначала изучи себя, — велел Регнан. — Позволь эо свободно течь по телу, заполнять его.
— Смотри, рассвет занимается! — перевела я тему и указала на первую полоску желтого цвета над океаном.
— Почему ты так боишься отдаться силе? Я же знаю, как тебя это интересует, как влечет эта сфера. Ты можешь стать особенным врачом, если научишься воздействовать на свою и чужую плоть силой мысли.
— «Силой мысли», говоришь? А как же «эо не подчиняется умственным приказам»?
— Надо уметь балансировать между сохранением ясности рассудка и бессознательным растворением в силе.
— Слишком сложно для меня. Я лишена этой вашей чуткости психокинетиков. Я просто… сканер. Диагност, — сказала я, отвернулась от Регнана и, признав, что совершенно бездарна в психокинезе – не считая эмпатии, конечно, стала смотреть на рассвет. Арис повернулся так, чтобы мне стало удобнее, обнял и какое-то время мы наблюдали, как рассвет золотит океанские воды, а в небе, зажегшемся розовым золотом, поднимается диск звезды Аэл.
— Ну, мой маленький сердитый диагност, как тебе рассвет? — улыбаясь, спросил Регнан и поцеловал меня в волосы.
— Хороший рассвет, — пробурчала я.
— Тогда самое время продолжить урок психокинеза.
Я и пикнуть не успела, как Регнан подхватил меня на руки и уверенно пошел к воде; ранку на ноге защипало.
— Урок? — воспротивилась я. — Нет уж, не порть мне впечатления! Все равно у меня не поучится!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Получится.
— Я не шарю в бессознательном, я врач, обученный мыслить конкретно! Отпусти меня, ну!
— Как скажешь.
Регнан и впрямь отпустил меня, и я оказалась в воде, холодной и весьма бодрящей; нащупав ногами дно и снова потревожив больную ногу, я фыркнула возмущенно и направилась к берегу. Царевич удержал меня, но не рукой, а психокинезом, и словно невидимая стена оградила меня.
— Это еще что? — воскликнула я.
— Эо – это волны, а ты в них – мысль. Плыви.
Вода, повинуясь силе Регнана, отнесла меня дальше, на глубину; рядом я увидела серебристый косяк рыбок, который ушел вглубь, как только я неловко взмахнула рукой. Плавать я умею и люблю, поэтому вода меня не поглотила; злобно фыркая, я лишь пыталась пробиться к Регнану, наблюдающему за мной неподалеку.
— И это ты называешь романтическим свиданием на берегу? — бросила я обвинительно.
— Совмещаем приятное с полезным, — ответил он и улыбнулся.
— Что, так ты своих подчиненных в Рубиновом полке учишь?
— В зависимости от ситуации я использую разные методы.
Волна захлестнула меня с головой, попала и в глаза, и в нос, и в рот; на какое-то время я оказалась под водой, потом вынырнула, отплевалась, погрозила Арису кулаком и, морщась от неприятного вкуса во рту, осознала вдруг, что мы находимся не в той части океана, где плотность вода привычна для меня и позволяет держаться на плаву.
Замерев, я огляделась; Аэл поднимался все выше, и мое сердце забилось быстрее. Я подняла ногу, ту самую, с ранкой, и не увидела, собственно, ранки. Кожа затянулась. Я плыву в аэлской воде! Сама плыву, меня не держат! И сама себя излечила! Выдохнув, я посмотрела на Регнана.
Он поймал мой взгляд и поплыл ко мне, но не так, как плывут обычно люди – просто прямое движение без задействования рук и ног.
— Как ты это делаешь? — восхитилась я и тут же поделилась радостью: — Я плыву, Регнан! Сама!
— Видишь – ты использовала силу как само собой разумеющееся; у рыб есть плавники, чтобы плыть, а у тебя сила. Сила – часть тебя, Даша, и она всегда с тобой. Ты можешь исцелять себя еще до того, как осознаешь, что была травма. Ты можешь вообще не получать травм.
— А у нас учат, что для этого нужна постоянная концентрация…
— Концентрация важна, и медитации тоже, но иногда полезно отпустить себя, дать силе течь свободно. Я знаю, чего ты боишься – причинить другим вред. Я и сам боюсь этого. Но запрещать себе использовать эо, гасить свою силу опасно и для себя, и для окружающих.
— Наставники научили тебя этому? — спросила я.
— Ни один наставник не объяснит тебе, кто ты и на что способен, — ответил он. — Я изучал себя сам – порой успешно, порой безуспешно. Понять силу мне помогли прийны. Когда ты сливаешься с ними, то осознаешь, что на самом деле являешься просто живым организмом, создающим энергию. А это лишает тщеславия и позволяет увидеть мир под другим углом.
— Знаю, — кивнула я. — Помню.
— Призови их.
— Прийнов?
— Да.
— Как?
— Импульс, энергия – называй, как хочешь.
Регнан был серьезен; жаркие лучи поднявшегося незаметно Аэла золотили его волосы, но не обжигали его как всегда безупречно белую кожу. Да и меня не обжигают, хотя поначалу на этой планете я и от жары маялась, и обгореть боялась, и в воде тонула, и в транспорте меня тошнило беспрестанно…
Только ли прийн причина того, что мне здесь стало намного лучше, чем раньше? Может, дело в том, что планета просто приняла меня, а я приняла ее? Ведь помимо мерзкого царя, проблем в правящей семье и отголосков гражданской войны здесь есть много хорошего и даже прекрасного: люди, например, здесь не все испорчены, и многие верят в лучшее; подземные города неррианцев поражают воображение, а прийны вообще чудо природы. Да и о чем говорить? Рыбоиды вообще редкость, на Аэле они развиваются и размножаются… Аэл – планета необычная во всех отношениях.
