И Женя остановилась, в спальне. Уселась на кровать и принялась дрожащими пальцами набирать код Миритина. У неё так тряслись руки, что пришлось вцепиться в полоску коммуникатора. Коммуникатор отделился от рукава, выскользнул из ладони и спланировал под кровать. Евгения полезла его доставать, размышляя о том, что браслеты куда удобнее и надёжнее. Но браслетами пользовались в основном на Рэпсиде…
«Стоп!.. А это что такое?»
Коммуникатор тускло мерцал на ворсистой тёмно-бежевой поверхности, у ножки кровати. А рядом лежала… прозрачная цилиндрическая упаковка. Женя попутно захватила и её. Вылезла и уселась в кресло, изучая добычу…
«Таблетки!»
И не просто какие-то там, а напичканные генами телепатии… Насколько она разбиралась в джамранских упаковках. Наверное, выпали из кармана Талеха, в ту самую ночь…
«И столько времени провалялись там?»
Много всего произошло, вот командор и не хватился. Странно, что робот-уборщик не заметил. Хотя, чего тут странного? Роботы в каютах устраняли грязь, пыль, мусор, крошки и мелкие предметы, на какие были запрограммированы — пуговицы и кнопки, например. А крупные и незнакомые вещи не трогали.
Женя повертела цилиндрик. Открыла, понюхала, закрыла… Хотела куда-нибудь прибрать, чтобы потом отдать Талеху, но внезапно передумала. Не иначе, как проснулся джамранский чёрт…
«Это же такой шанс!»
Принять таблетку и под выдуманным предлогом зайти к Дмитрию. Заместитель наверняка в курсе происходящего. Хотя бы саму малость… В свете последних событий она должна выяснить, зачем Талеха вызвали на Ролдон!
Женька не стала ждать, пока в ней заговорит голос совести, и откупорила цилиндрик. Рванула к пищеблоку, закинула таблетку в рот и запила…
«Ой, что я наделала!?»
Поздно бояться… Рокен утверждал, что одна доза не опасна для человека. И даёт всего лишь слабенький кратковременный эффект…
«Вот и проверим».
Женя сунула цилиндрик с таблетками в карман и, неуверенно потоптавшись у двери, вышла в коридор. И решительной походкой двинулась к офису Дмитрия Анатольевича, не обращая внимания на осклабившегося Боббэрота…
Она успела добраться только до лифта, где это на неё и обрушилось. Из черепа будто вышибло пробку, с лёгким шипением, как из бутылки шампанского. В голове образовалась небывалая лёгкость и пустота, словно её собственные мысли попрятались по чуланам заднего мозга. Сознание наполнилось гулом, и гул нарастал, превращаясь в неразборчивый шёпот…
Дальше идти стало нелегко. Она присела на корточки, прижавшись к переборке у лифта, и стиснула пальцами виски… Больше не осталось собственных мыслей, только чужие, множество чужих голосов, но Женька ни слова не могла разобрать…
Лифт открылся и оттуда шагнул традсельгарец. Женя на мгновение уловила, о чём он думает… О еде! В голове промелькнул навязчивый образ традсельгарской булки с паштетом и пропал…
«Работает!.. Теперь бы приспособиться и сконцентрироваться…».
Собрав разбегающиеся мысли, Женька нырнула в кабину, за спиной удаляющегося инопланетянина. По крайней мере, там полная звуко- и, вероятно, мыслеизоляция.
«Вниз!» — на автомате скомандовала она, прислонившись к стенке лифта и прикрыв глаза, и только потом поняла, что в кабине она не одна. Вернее, почувствовала, чужие мысли.
«Чего это с ней?»
«Как побледнела…».
Женя открыла глаза и увидела… Фиримина с Егором.
— Привет, — прозвучало на автомате, помимо воли, словно язык ей не подчинялся, управляясь высшими инстанциями супер-эго.
— Привет, — откликнулись оба. — С тобой всё в порядке?
«Выглядит она странно…»
Это было похоже на эхо. Голоса, а следом отголосок мысли…
— С-со мной всё хорошо, п-просто… не выспалась.
Землянин и шакрен переглянулись.
— А тебе куда вниз? — спросил Егор.
Тут Женя сообразила, что к заместителю — наверх и брякнула первое, что взбрело на ум:
— В доки. Вызвали к окезу…
— Работа?
— Угу…
В голове настолько прояснилось, что она услышала, очень чётко, обрывки чужих мыслей.
«У Моисеевича…», — это подумал Егор.
«Надо что-то делать, — размышлял шакрен. — Если мы не скажем… И сами ничего не предпримем, то все могут пострадать….»
— Расскажем… — крутилось в голове у Хрусталёва. — И схлопочем по шапке… Нас отстранят… Запретят… Нельзя допустить, чтобы аномалию изучал кто-то другой. Мы — создатели вихря… Моисеевич подскажет, что делать….
Женя чуть не выдала себя, открытым ртом и вытаращенными глазами. Но вовремя спохватилась и уставилась в пол.
«Создатели вихря?! Ну, надо же… — она не поверила. — Это они? Сотворили целую пространственную аномалию?»
И в уме потихоньку начали складываться паззлы… Или она улавливала какие-то образы, мельтешащие у них в сознании или в подсознании…
Лифт остановился. И пассажиры вышли на одном уровне нижней полусферы. Так уж совпало.
«Судьба», — констатировала Женя.
Фиримин с Хрусталёвым торопливо распрощались и свернули направо — как раз в сторону известной каптёрки. А Женька сделала вид, что идёт налево — якобы в ремонтные доки. Но, естественно, не пошла. Завернула за угол и прислонилась к стене, чтобы отдышаться и прогнать надоедливый гул из головы…
«Нет, читать мысли это конечно здорово, наверное, но слишком утомительно».
Она с трудом дотащилась до ближайшей скамейки и рухнула на неё… И сидела некоторое время в полной прострации, слушая шёпот в голове. Мимо сновали рабочие. Женя с кем-то здоровалась и улыбалась, улавливая фрагменты дум о ремонте, запчастях и вечерних развлечениях… Потом всё закончилось. Внезапно. Видимо, действие генома телепатии завершилось. Пустота, отдающая эхом чужих голосов, ушла. Голова вновь привычно отяжелела и наполнилась собственными мыслями.
Женя посидела так немного, взглянула на коммуникатор.
«Полчаса всего».
Больше не теряя ни секунды, Евгения направилась к Моисеевичу.
Неужели то, что она услышала, не плод её больного телепатического воображения? Тогда необходимо срочно это прояснить. Даже если придётся съесть вторую таблетку… В крайнем случае…
Дверь в каптёрку оказалась закрыта… Женя толкнула переборку — раз, другой, но та не поддалась. Тогда Евгения принялась изо всех сил тарабанить… Створки наполовину разъехались, явив встревоженное лицо главного робототехника станции:
— Женя?
— Моисеевич!
Он растопырил руки, загородив проход, и явно не собираясь её впускать.
— У тебя всё хорошо? — она попробовала усыпить его бдительность.
— Пока не жалуюсь…
Женька резко пригнулась и проворно нырнула в каптёрку под локтём инженера. Остановить лазутчицу он не успел…
Прорвавшись в помещение, Евгения хмуро оглядела собравшихся.
Хрусталёв с Фиримином, как и следовало ожидать… Рокен, ЗуЗоор, Гилех, Влад… Грегори?! И… качающийся над столом балахон… Дмерх! Шердан или Сингер?.. Шердан!
— А что это вы тут делаете?
1.5.4. — Заговор «невидимок»
— Разговариваем, — не моргнув глазом, заявил Рокен.
Итак, каптёрка имени Петровича-Моисеевича отныне стала штабом заговорщиков.
— И давно это у вас? — вопросила Женька, встав в позу. — А ещё друзьями называетесь!
— Тихо, Женя, не кипятись, — успокаивал её Моисеевич, смирившись с фактом проникновения и огорчённо прикрыв дверь. — У нас собрание.
— Научная секция, — солидно поправил Гилех.
— Не прикидывайтесь. Вы что-то замышляете. И я обязана доложить…
— У тебя паранойя? — осведомился Егор.
— В таком случае, у вас — дурдом на митинге!
— Нет, Женечка, безмолвное противостояние, — ввернул Грегори.
— Детский сад! Ясельная группа… И кому вы противостоите?
— Тэрх-дрегор, — мрачно обронил Рокен.
— Да ну!.. Вы серьёзно?
— Серьёзней некуда, — англичанин нахмурился, остальные промолчали. Влад посмотрел виновато. А Женя вознегодовала:
— Да как вы посмели! Под боком у любимого капитана… Хотите подставить командора?!.. Отчудить такое под носом у дэвхаров!.. Талех один из них…
— Вот именно! — высказался Рокен. — Это для тебя он — любимый командор. А для нас — один из них… В настоящий момент.
— Поэтому, мы от тебя и утаили, — заметил Фиримин. — Прости…
— Прости?! — Женька окончательно вышла из себя, так, что перехватило дыхание, и сжала кулаки. — Прости?.. Да вы… Вы — оба! Чуть не убили его! Едва не сломали мне жизнь… Своими экспериментами.
— Всё же обошлось, — возразил Фиримин.
— Откуда вы знаете? — она подозрительно сощурилась.
Все дружно посмотрели на Рокена.
Н-да, конспиративщики из них те ещё…
— А о чём речь-то? — попытался выкрутиться Егор, запоздало сообразив, что их, по существу, взяли на пушку. — Какие такие наши эксперименты и ваша с командором жизнь?
