в Британии проводили вскладчину, когда каждый что-то приносил и чаще всего сам это пил и ел, и обычно это был просто лёгкий перекус и слабый алкоголь вроде эля, грога, мёда, стаута и сидра. Получалось, что люди собирались вместе больше для того, чтобы пообщаться, поговорить, а не чтобы поесть до отвала или напиться. Но широкую русскую душу такая прагматичность британцев несколько задевала и раздражала. В своё время и Сергей с парнями из института, армии, с работы тоже организовывали праздники вскладчину, что-то приносили, что-то покупали, что-то доставали, времена были всякие, а праздника хотелось, но это был именно общий стол, за которым всё было общее, а не у каждого своё на общей площади. Приглашали девчонок, с которых, ясное дело, никогда не брали никаких денег, другое дело, если они по-быстрому организовывали салатики-бутербродики из имеющихся продуктов, — это ценилось. Впрочем, лезть с рацпредложениями в традиции местных Сергей не собирался: это было совершенно лишним. Оставалось только принять действительность.
Глотнув стаута, который был похож на очень вкусное тёмное пиво, о котором когда-то можно было только мечтать, попивая «Жигулёвское», Сергей достал из кармана и увеличил свою гитару. Народ явно оживился и зашушукался.
— Ого, так Хвост не соврал насчёт песен? — спросил Джеймс. — Ты полон сюрпризов, Сири, — и поправился: — Сириус.
Сергей пожал плечами и начал наигрывать проигрыш песни про четыре окна, решив начать со спокойной баллады, чтобы настроить публику.
Гитару он купил спонтанно. Были деньги. Они с Регулусом наткнулись на отдел музыкальных инструментов с невероятно шикарным выбором. В прошлой жизни у Сергея была «Самара», и то она досталась от знакомого, который купил себе новую из-за «бугра» и отдал старый инструмент ему. Зато с хорошими, любовно перетянутыми чешскими струнами. Самая простая, но, конечно, лучше, чем та, на которой они учились играть всем интернатом. Из-за плохого грифа играть приходилось только на первых трёх ладах, «дворовые песни» ещё получались, а вот всё остальное… «Самара» в сравнении с «уценёнкой» буквально пела и была легка для переборов. Ну, а на инструменте, который Сергей приобрёл в Лондоне, можно было играть вообще почти без усилий. Его новая гитара просто на порядок превосходила всё, что он когда-то держал в руках.
Наверное, это был пережиток советского периода, когда если что-то было, то надо брать про запас, даже если тебе это в данный момент и не нужно и неизвестно, пригодится ли вообще, но гитару Сергей купил. Потом закрутился, завертелся с учёбой, школой, анимагическими приключениями, работой со своим круизером, но после памятных рождественских каникул, когда у них гостил Северус, Сергей разбирал вещи и обнаружил гитару. Настроение было под стать, вполне лирическое, и он попытался что-нибудь сыграть, вспомнить песни. И с инструментом это получилось сделать довольно легко. Видимо, музыка была частью души, а навык игры на гитаре удалось быстро восстановить. Это не то что махать палочкой и управлять магическими потоками, чтобы получалось колдовство.
В прошлом Сергей мог похвастать сильным голосом, часто пел песни, особенно в компании, тем более, что во ВГИКе им ставили голоса и занимались в том числе и вокалом. У Сириуса данные оказались вполне неплохими для пения, да и слух был абсолютным.
— Расскажу историю, ребятки,
Будет в ней полно двойного дна:
Я живу в огромном старом Замке
У него четыре вкруг окна… — запел Сергей.
Первое окно глядит на поле:
Там теплицы и растут цветы…
Поработать на таком просторе
Здорово без всякой суеты.
А окно второе смотрит в горы,
И в той выси хочется летать,
Бороздить небесные просторы
И про это книжку написать…
К озеру окно выходит третье:
У причала яхты в ряд стоят,
Чтоб ловить всегда попутный ветер
Ловкость всех превыше, говорят…
Распростёрся лес перед четвёртым,
Из окна его не приручить…
Этот лес опасный, непокорный,
Надо смелым быть, чтобы там ходить.
Поле, озеро и лес, и горы
Зажигают в сердце каждом свет…
Я люблю их, и к чему же споры
Вот уж много, много, много лет?
Я задам вопрос, ответьте, братцы,
И спросите тех, кто вам знаком:
Разве может Замок отказаться
От любого из своих окон?..*
Перевод с русского на английский дался тяжело. Под гитару он мог спеть песню и даже написать её русский текст на бумаге, а вот при «переключении» сознания на английский, видимо, из-за того, что знание языка было связано с передачей магии, русский язык казался незнакомым и чужеродным. Сергей даже тогда запаниковал, что забывает родную речь, и решил официально учить русский. Регулус посоветовал заниматься со своим другом Барти, который был настоящим полиглотом и чуть ли не каждые полгода учил новый язык. Впрочем, младший брат тоже решил начать учить русский. И Сергей старался почаще говорить с ним на русском, чтобы не забывать. С переводом песен дело двигалось не очень быстро, так как Сергею пришлось выстраивать ассоциативные цепочки, чтобы передать смысл и содержание песен. Ну, а после истории Питера с подслушанным разговором Сергею пришла идея внести в песни, которые в своё время поднимали Россию, и какие-то местные реалии. Написать что-то, что будут петь. Свои «дворовые песни», которые бы заставили магов задуматься. Революция в головах студентов, которых втравливают в войну. Небольшая подлянка Дамблдору, который, как оказалось, всё горазд делать чужими руками, сам оставаясь чистеньким и светлым. Всех не заткнуть. А запретишь что-то — будут делать назло. Поэтому Сергей был очень рад, когда Питер сказал про письмо шестикурсницы. Это значило, что его труды не пропадут зря.
— Похоже на Хогвартс, — после того, как он закончил петь «Четыре окна», сказал кто-то.
— Думаю, первое окно — это был Хаффлпафф, второе — Рейвенкло, третье — Слизерин, а четвёртое — Гриффиндор, — предположила Лили.
— Необычные сравнения, но… интересно, — кивнул Римус, который сидел напротив них.
— Ещё! Давай, Блэк, жги! — свистнули откуда-то с дальнего столика, кажется, слизеринцы. — Давай про дракона.
