– Я должен был догадаться… Должен был… Еще по тому, как ты держишь удар…
– Но с этим парнем ты перемудрил. Теперь даже неважно, прав ты на его счет или нет: начнутся поиски. Кстати, проверь, как он там, а то вдруг сбежит? – добавил я, почувствовав приближение очередного «сеанса связи» с Барбарой.
– Не сбежит! Но если ты говоришь…
Телохранитель убрался восвояси, а я получил передышку. Крохотный отрезок времени, который нужно было потратить с умом, а не так, как это у меня всегда норовит получиться.
– И снова здравствуй, тетушка!
– Морган, случилось…
– Страшное?
– Хватит паясничать! Твой напарник пропал.
– Ну наконец-то! И кого я должен возблагодарить за то, что капитан Сэна больше не будет путаться под ногами?
– Морган. – Когда она говорит вот так, тихо, без следа напряжения в голосе, спокойно и даже чуть лениво, обычно стоит начинать пугаться. – Ты даже не представляешь, чем грозит его исчезновение всем нам.
– Мы будем лишены набивших оскомину утренних острот? Да, потеря огромная. Согласен.
– С ним ничего не должно было случаться. Вообще ничего, понимаешь? – Кажется, Барбара была на грани отчаяния: речь, вибрирующая в моем теле, стала совсем однотонной. – Нужно как можно быстрее найти его.
– Если поможешь мне кое в чем, я помогу тебе. Идет?
– Морган? – Палитра интонаций существенно увеличилась.
– Слово «sombra» применительно к человеку из криминальных кругов – что оно означает?
– Мне надо покопаться в базе.
– Жду.
Вибрации улеглись, но фон от них пока оставался в наличии, показывая, что тетушка не выключала шарманку со своей стороны.
– Откуда ты его выудил? – спросила Барбара парой минут спустя.
– Кого?
– Слово.
– Меня так назвали. Сегодня.
Пауза, плавно перетекшая в молчание.
– Ну так что со мной не так?
– Тенями называют людей из одной весьма засекреченной компании. Своего рода мастера на все руки, услугами которых пользуются те, кто, во-первых, может заплатить требуемую сумму, а во-вторых, кого сами «тени» считают достойным заказчиком.
– Даже так?
– В каком-то смысле они – художники, никогда не повторяющие рисунок своих действий, и, собственно, поэтому их почти невозможно вычислить. Вплоть до того, что «тень» может полжизни готовиться к выполнению единственного задания, а потом бесследно исчезнуть.
– Что-то еще есть? Более конкретное?
– Их девиз. Si no hay sombras, no puede haber luz. «Если нет тени, не будет и света».
Отлично. Вот теперь для меня прояснилось намного больше.
– Теперь твоя очередь! – напомнила тетушка.
– Мм? Ах да… Не нужно Амано искать. Он тут.
– Где?! – Меня чуть не разорвало вибрацией на части.
– Со мной. С нами то есть.
– Верни его немедленно!
– Я над этим работаю.
– Немедленно!
С чего вдруг может случиться форменная истерика у женщины, которая не моргнув способна собственноручно казнить всех своих подчиненных? Вот и я не знаю.
– Я работаю.
– Знаю я, что ты называешь «работой»! Опять все запутал и перепутал так, что в конце концов останется только один выход: рубить по живому!
– Все, отбой.
Она прервала связь с явно выраженной неохотой: вибрации встряхнули меня так, что на теле появились очаги нескольких новых синяков, а потом не менее резко прекратились.
Диего, умевший двигаться абсолютно бесшумно, вернулся, нарочно выделяя каждый свой шаг. Видимо, решил, что любая таинственность будет воспринята мной, как угроза, и тогда его намерение дожить до возведения инфанты на трон не исполнится ни при каких условиях.
– Ну как там похищенный?
– Скоро очнется.
– И что планируешь делать дальше?
На лице телохранителя возникло выражение, не требующее дополнительного словесного пояснения.
– Пока повременим, – твердо сказал я.
– Это может быть опасно для сеньоры.
– Что именно? Объект обезврежен и, по крайней мере, пока не представляет особой опасности. К тому же… Я предполагаю, что цель его действий несколько иная, чем тебе видится.
– А какая?
– Думаю, это можно будет выяснить во время разговора.
– А, будешь его допрашивать? – догадался телохранитель.
– Я надеялся, что нет. В смысле, что не я стану это делать.
– Но тебе же это будет…
– Понимаешь, какая штука… – Я решил все-таки выползти из багажника. – Мы с ним вроде как друг друга немного знаем. По крайней мере внешне.
Диего окинул меня изучающим взглядом и мотнул головой:
– Не поймет.
– Мне бы твою уверенность.
Верзила кивнул, достал из кармана листок бумаги, сверил изображение на нем с моим нынешним обликом и подтвердил:
– Ничего общего!
Его бы слова да богу в уши… Вот чего мне только еще не хватало, так это вести допрос собственного напарника! Ну ладно, внешность. Ладно, жесты, походка и остальные двигательные особенности. Но методы-то?! Методам нас учили одним и тем же. Словечкам всяким опять же. Приемчикам нейролингвистическим… Нет, к черту! Если и буду что-то спрашивать, то придется отказаться от профессиональных штампов, которые я так старательно… Ни хрена не заучил нормально ведь. До сих пор. Так что, может, и пронесет. Главное, чтобы не на людях.
– Хорошо, уговорил. Займемся похищенным.
– Похищенным? – недоуменно спросила Элисабет, огибая машину.
– Э-э-э… ну да. Надо припрятать похищенное, чтобы никто не углядел ненароком, – поспешил сказать я, выковыривая из кармана куртки Диего брегет.
Надо сказать, инфанта поверила бы этой придумке. Если бы в то же самое мгновение наше гаражное общество не пополнилось Брендоном, озабоченно осматривающим окрестности.
– Никто не видел мои ключи от подсобки?
– От какой подсобки? – осторожно уточнил Диего.
– Да от дальней, в конце коридора. У меня в лаборатории уже такой завал, что ногой ступить некуда. Вот собрался перетащить пару ящиков…
– Эти ключи? – Девочка потянула за брелок связки, зажатой в кулаке телохранителя.
– Ага, они самые! Ты зачем их утащил, признавайся! Там же в помещении ничего… – Брендон ткнул пальцем в грудь верзилы: – Спрятать что-то хотел? От лучшего друга да в его же любимой комнатке?!
– Любимой? – фыркнул Диего. – Да ты о ней только сейчас вспомнил.
– Но это не повод захватывать мою территорию! А ну отдай!
Их потасовка выглядела невозможно забавной, но разве что одна только инфанта могла улыбаться, наблюдая за половецкими плясками своих помощников. А потом, когда телохранитель все-таки выронил ключи, стало совсем не до смеха, потому что первой, и единственной, у связки оказалась Элисабет. Единственной – по причине того, что снова впадать в обморок я страстного желания не испытывал, к тому же не был уверен, что успею завладеть вожделенной связкой до того, как сознание отрубится полностью.
– Ты в самом деле хотел там что-то спрятать? – спросила девочка.
– Я не…
– Текилу свою контрабандную небось заныкать хотел! – обвинительно провозгласил Брендон.
– Ты же обещал больше не… – надула губы инфанта.
– Это не текила, – буркнул Диего.
– А что? Капиринья? Или сам нагнал пойла? – не унимался наш лабораторный гений.
– Я завязал!
– Сейчас посмотрим. – Элисабет решительно направилась в коридор.
Телохранитель посмотрел на меня взглядом, за который любой художник, работающий над изображениями молящихся, заплатил бы натурщику тройной гонорар.
– Да пошли уж, – вздохнул я.
С ключами инфанта воевала долго: замысловатая последовательность замков больше подходила хранилищу золотого запаса какой-нибудь средневековой казны, чем заброшенному подсобному помещению. Если только Диего и впрямь не собирался удерживать в нем оборону в компании с несколькими ящиками горячительного.
Когда последняя задвижка ушла в сторону (электронные устройства – это замечательно, но надежность простой механики еще никто не отменял), я даже не стал заглядывать внутрь. Достаточно было и того, что Элисабет тут же отпрянула от дверного проема и с ужасом уставилась на своего телохранителя.
– Что… как… он… почему… зачем он здесь?!
– Видите ли, сеньора миа… – Я взял на себя обязанности переговорщика от имени заговорщиков, а Диего тем временем торопливо прикрыл дверь. – Ваши верные слуги проявили немного инициативы в плане осуществления следующего пункта по списку. Только и всего.
– Вы… его… похитили?!
– Думаю, в целом дела так и обстоят. По крайней мере для наблюдателей.
– Отпустите его! Сейчас же!
Намерение инфанты как нельзя лучше соответствовало приказу тетушки, но, когда желания двух заинтересованных лиц, а тем более лиц женского пола, вдруг необъяснимым образом совпадают, мужское естество начинает бунтовать. Пусть, как говорится, «чего хочет женщина, того хочет бог», но земная жизнь ведь так далека от небесной…
