— Эмоции! — недовольно ответил Имана. — Вот оно, вырождение! Сначала ты наслаждалась убийствами, потом, чего доброго, начнешь страдать от угрызений совести… Ты знаешь, что виновата. Когда ты искупишь свою вину, мое отношение переменится.
Доната сжала зубы.
— Да будет так! — пробормотала она. — Археолог, ты готов? Мы отправляемся.
Экипаж бесшумно тронулся с места и нырнул в тоннель. Над головой у Платона засвистел ветер. Ускорение вдавило его в сиденье. В тоннеле было темно, только рельсы отливали слабым синим светом на поворотах.
— Сколько времени займет дорога? — громко спросил Платон, пытаясь перекричать свист ветра.
— Час, — буркнула Доната. Она сидела мрачнее тучи, отвернувшись в сторону. Ее несчастный вид тронул даже Платона.
— Эй, взбодрись, — почти по-дружески сказал он. — Какое тебе дело до старого хрыча? Пусть себе читает мораль, а ты плюнь и забудь. Ты же взрослая девочка. Кстати, сколько тебе лет?
— Сто двадцать два, — злобно ответила Доната. — И не смей оскорблять Иману, а то я выкину тебя на рельсы. Видала я много таких умников и проходимцев, как ты, во внешних мирах. Ты недостоин даже стоять рядом с ним…
— Можно подумать, что ты в него влюблена, — поддел ее Платон, и сразу пожалел об этом. Через мгновение его голова оказалась на расстоянии ладони от шипящих рельсов. «Конец мне пришел!» — отстраненно подумал он. Сверху послышался яростный голос Донаты:
— Еще слово, и ты труп! Во имя Радуги, когда же я избавлюсь от этого нахала?
— Нервы бы тебе полечить, — не удержавшись, пробормотал Платон, когда снова оказался в экипаже. Доната демонстративно отвернулась. Остаток дороги оба молчали.
Глава 9
ОККУПАЦИЯ
Монотонный тоннель закончился неожиданно. Экипаж вынырнул на поверхность и остановился так же бесшумно, как тронулся в путь. Тоннель выходил на поверхность где-то в пригороде Ирунгу, посреди густых приречных зарослей. В небе ярко горели звезды, шелестели кроны деревьев, перекликались ночные птицы. Платон поднялся и вдохнул полной грудью свежий ночной воздух. «Зачем я стал археологом? — неожиданно подумал он. — Разве может тянуть под землю, когда наверху такая красота?» Резкий голос Донаты отвлек его от раздумий.
— План такой, — хмуро сказала она, надевая шлем. — В город я тебя проведу через стену, мимо ворот, а дальше уж надейся на себя. Главное, не ходи туда, где тебя знают, — в гостиницу, бар, музей… В квартале от «Танцующей змеи» есть забегаловка под вывеской стрекозы. Ступай туда, поговори с караульными солдатами — наверняка они там сидят. А я, пока темно, наведаюсь во дворец.
— Так и сделаю, — ответил Платон, добавив про себя: «Через час ноги моей не будет в Ирунгу».
Они перелезли через городскую стену — двадцать футов колючего кустарника, кивнули друг другу и разошлись в разные стороны. Платон размеренным шагом двигался по деревянной мостовой и пытался придумать, куда ему деваться. На улицах было странно пустынно, все окна и двери наглухо закрыты, но почти в каждом доме за ставнями тускло горел свет. С соседних улиц до Платона иногда доносились тяжелые шаги и громкие, оживленные голоса шаранских солдат. «Все понятно. Оккупация», — рассеянно подумал Платон. Шаги загрохотали совсем рядом. Археолог положил руку на рукоятку бластера. Мимо него прошли строем с десяток солдат в белой бронированной форме. Идущий позади сержант бросил внимательный взгляд на Платона и остановил солдат.
— Извините, господин офицер, что задерживаю вас, — почтительно сказал он, — Мой долг вас предостеречь. В этом районе только что был замечен лазутчик, и вот-вот начнется операция по его поимке. Разрешите проводить вас в более спокойное место.
— Какой еще лазутчик? — спросил Платон на новоанглийском. — Сильванец?
— Не похоже. Говорят, карлик какой-то. Увидел патруль, шарахнулся в канаву и как сквозь землю провалился.
За домами послышались крики: «Вот он! Туда побежал!». Платону стало неуютно. «Ну и растяпа эта Доната. Лучше мне действительно убраться в безопасное место», — подумал он и пошел вместе с сержантом в хвосте маленького отряда.
— Мы идем вдоль периметра до западных ворот, а потом во дворец, — сказал сержант после непродолжительного молчания. — Если вас это устраивает…
— Я вообще-то искал, где горло промочить, — ответил Платон. — Как будем проходить мимо какой-нибудь таверны, где наших побольше, я вас покину.
— Да вы не бойтесь, сэр. Все здешние обезьяны разбежались еще вчера, — презрительно произнес сержант. — Вот уж истинно дикари! Наверно, впервые в жизни увидели крейсер.
— А я слышал, они ждут конца света, — ответил Платон.
— С чего вы взяли? — удивился сержант. — Им ведь повезло, дурачью, даже бомбардировок не было. Вы с какой партией высадились?
— С первой, — ляпнул наугад Платон.
— А, значит, это ваши ребята штурмовали дворец? Горячее было дело?
— Да так себе, — неопределенно ответил Платон.
— Вот и я слышал, что ерунда, — согласно кивнул сержант. — Говорят, за воротами засели дворцовые охранники и палили из каких-то допотопных ружей. Напрасно они это сделали, лучше бы сдались. Теперь придется им поработать на полярных урановых шахтах.
— А где сейчас военнопленные? Уже на корабле?
— Нет, конечно, — ответил сержант, с недоумением пожав плечами. — Сидят, голубчики, в подвале дворца. Что вы такое говорите, сэр? Операция-то еще не закончена.
Платон со значительным видом кивнул и замолчал, чтобы опять не сболтнуть лишнего. К счастью, впереди показалась подсвеченная вывеска в виде огромной картонной стрекозы.
— А вот и таверна! — с довольным видом воскликнул он. — Благодарю, сержант. Вы меня буквально спасли от гибели.
— Рад стараться, сэр.
Простившись с предупредительным сержантом, Платон зашел в таверну. «Стрекоза» представляла собой низкое, смутно напоминающее стойло помещение, выходящее сразу на две улицы. Несмотря на поздний час, за длинными столами сидело около тридцати шаранских солдат. Ни единого сильвангца, кроме хозяина таверны, Платон не заметил. Либо алчность победила в нем страх перед концом света, либо он был шпионом, подумал археолог. Он небрежно махнул рукой солдатам, вскочившим при виде офицера, снял шлем и сел за отдельный стол. К нему сразу подбежал хозяин.
— Что угодно господину офицеру? — подобострастно спросил он на хорошем новоанглийском. — Рекомендую наше фирменное блюдо — фаршированную стрекозу…
— Знаю я, чем вы их фаршируете, — буркнул Платон. — Неси текилу.
Хозяин ушел и через минуту вернулся с самогоном в надтреснутом пивном бокале. Платон, морщась, начал мелкими глотками пить горючую жидкость и одновременно прислушивался к разговорам посетителей. За соседним столом распивала виски компания солдат. Шаранцы, перебивая друг друга, обсуждали штурм дворца — похоже, единственную боевую операцию в Ирунгу.
— Нет, вы спускались в эти подвалы? Я вам скажу, только в кино такое видал: дыба, как на картинке…
— Там один в золотом пиджаке лез через решетку, так я его одним выстрелом снял…
— Я ее схватил, хотел серьги снять, а капитан говорит: под суд пойдешь! Я спрашиваю — почему? А он — нарушаешь права человека! Для него-то, небось, золото из дворца ящиками на корабль таскали, сам видел.
— Генерал вообще запретил грабить. Сказал, за мародерство расстрел.
— Да ладно вам, здесь и грабить-то некого… Дверь распахнулась, и в таверну вошли двое офицеров в полной боевой форме. Брезгливо осмотревшись, один потянул второго за столик, где сидел Платон.
— Проходите сюда, Алекс, — сказал он. — Здесь вроде почище. Здравствуйте, сэр, вы не против нашего вторжения?
— Что вы, что вы, — хмуро, но любезно ответил Платон. — Присаживайтесь.
— Разрешите представиться. Мы сейчас в увольнении, так что неофициально — Томми, — сказал первый офицер, снимая шлем и протягивая руку Платону. Высокий, стройный голубоглазый блондин с приятной улыбкой разительно отличался от своего угрюмого массивного приятеля, который мог бы служить в этой таверне вышибалой.
— Алекс, — кратко отрекомендовался второй.
— Кларк О'Курки, — сказал Платон, назвав имя, которое значилось у него в документах.
— Я о вас слышал, — сказал Томми — Точнее, видел ваше имя в приказе. Вы отличились при взятии дворца?
— Это преувеличение, — скромно ответил Платон, проклиная все на свете, — меня там вообще не было.
Офицеры посмеялись остроумной шутке и заказали ужин на кухне. Вскоре хозяин принес им дымящихся стрекоз с острым соусом. Платона едва не затошнило, но из чистой вредности он решил промолчать.
— Что вы пьете? Текилу? А, здешний самогон… Вы сильно рискуете, Кларк О'Курки, — вполголоса произнес блондин. — Впрочем, кто не рискует, не выигрывает, не так ли, извините за банальность? Для всех присутствующих это как никогда актуально.
