током, прошила мысль: «Что делать, если она попросится в туалет? Куда ее вести: в мужской или в женский? А в туалете-то что делать? Штаны с нее снимать? Она как заорет, запротестует. Я же не отец ей и даже не любовник ее мамаши, которого она видит каждую субботу. Я для нее посторонний дядя. Мало того, я даже не знаю, как эту малышку зовут. Если она завизжит в туалете, то я попаду в неприятную ситуацию».
Я, как вентилятор, стал обдувать девочку, мысленно умоляя ее подождать маму. На мое счастье, ребенок попался не капризный. Девочка спокойно сидела у меня на коленях, без особого любопытства рассматривая стеллажи с детскими вещами. Наверное, она не в первый раз дожидалась маму в магазине.
Мне показалось, что прошла целая вечность, пока Татьяна появилась в секции. В руках у нее был небольшой сверток из упаковочной бумаги, перетянутый шпагатом. Будь моя воля, я бы высказал ей все, что думаю по поводу ее отлучки, но в присутствии посторонних ругаться было нельзя. Я изобразил ангельское терпение и, не выказывая недовольства, дожидался, пока Маркина определится с покупками, поможет завсекцией упаковать их в бумагу.
– Пошли оплачивать! – сказала Татьяна.
Я опешил от такой наглости. Оплачивать – дело хорошее и даже необходимое, но кто ребенка одевать будет? Я, что ли?
Я ничего не успел сказать. Маркина вышла, оставив дочь на мое попечение.
«Твою мать!» – мысленно выругался я и стал застегивать пуговки на кофточке.
– Завяжи мне шарф спереди, – попросила девочка.
– Конечно! – легко согласился я. – Ты уже большая, шарфик надо спереди носить. Покажи тете, сколько тебе годиков?
Девочка показала три пальца.
– Она у вас в детский сад ходит? – спросила завсекцией. – Болеет не часто? У меня дочка только с больничного на больничный летает. Не успеет внучку в детский сад увести, как воспитательница уже звонит: «Заберите, у ребенка температура поднялась». Я объясняла и дочке, и зятю, что ребенка закалять надо, но разве сейчас кто к старшим прислушивается?
Я натянул резинку вокруг меховой шапочки, шарфик завязал концами вперед, как пожелала девочка. Помнится, в детстве я тоже считал, что шарф концами назад повязывают только малышне. В детском саду воспитательница завязывала его, как я хотел, а родители – исключительно концами назад. Еще меня заставляли ходить в детский сад в шортах, надетых поверх колготок. Если с шарфом мне пришлось смириться, то от сочетания колготок и шорт я избавился, заявив, что в таком виде в группу не пойду и буду до вечера сидеть в раздевалке. Отругав меня как следует, родители вынуждены были пойти на уступки и больше меня как клоуна не наряжали.
– Ну, пошли! – Я подхватил девочку на руки и вышел из секции.
– Мы к тете Томе поедем? – спросила она.
– Сегодня – нет, – неуверенно ответил я. – Времени уже много, тебе спать пора. Все дети после обеда спят.
– Жалко, – покорно сказала девочка. – Я хотела у тети Томы в куклы поиграть. Они у нее настоящие, ходить умеют.
– В другой раз! – обнадежил я ребенка. – Сегодня, сама видишь, мы весь день в магазине проторчали.
Я направился с девочкой к лестничной клетке, где было прохладнее. По дороге нам попалась секция детских игрушек. Дверь в нее была открыта. Покупателей не было. Не знаю, что потянуло меня в эту секцию, но я вошел.
– Добрый день! – поприветствовал я продавщицу, женщину лет тридцати пяти. – Не могли бы вы меня проконсультировать? Я из милиции.
Я достал служебное удостоверение, мельком показал женщине.
– Мой начальник попросил узнать, нет ли у вас импортных кукол, которые ходить умеют? У его дочки скоро день рождения, вот, присматривает подарок.
– Есть! – Продавщица показала на стеллаж с коробками. – Куклы производства ГДР. Стоят от 35 до 40 рублей. Самые дорогие умеют голову отворачивать, когда их кормить из ложечки начинают.
Девочка словно поняла, о чем мы говорим, и тяжело вздохнула.
«Рублей за двенадцать я купил бы тебе куклу, отблагодарил бы за примерное поведение, но за сорок рублей покупать не буду. Я не спекулянт, чтобы такими деньгами разбрасываться. Придется тебе остаться без подарка».
– Посмотрите игрушки, которые можно приобрести без приглашения, – предложила продавщица. – Конец месяца, а у нас план по продажам еще не выполнен. Экономят на игрушках! За вчерашний день только два покупателя было. Не желаете коляску для куклы?
Я даже не стал интересоваться ценой. Коляска была как настоящая, только уменьшенная в размерах.
– У нас квартира небольшая, коляску поставить негде, – деликатно отказался я.
Продавщица показала на стеллаж с игрушками, продающимися без приглашения.
– Пупсика хочешь? – спросил я.
– Собачку! – прошептала на ухо девочка.
– Какую? Вот эту? Сколько она стоит?
– Восемь рублей. Производство ГДР. Шерсть – как настоящая. Возьмите, не пожалеете! У меня знакомая детям купила, так они играют с ней целыми днями, мамочка нарадоваться не может.
Кроха напряглась. Наступил момент истины: купит или нет?
– Замечательная игрушка! Мы возьмем ее. Собачка как живая. Сам бы с ней поиграл.
Девочка расслабилась. Не зря в магазин сходила!
Продавщица выписала талон, стала упаковывать игрушку в оберточную бумагу. В коридоре, у секции детской одежды, с пакетами в руках нас дожидалась Татьяна.
– Что так долго? – спросил я.
– Пока кассу нашла, пока оплатила… У тебя что в руках? Талон?
– Давай пакеты, я подержу, а ты сходи оплати.
Я достал десятку, протянул Маркиной. Татьяна строго посмотрела на дочь: не выпрашивала ли она подарок у незнакомого человека? Девочка поняла, что может лишиться понравившейся игрушки, и, не дожидаясь вопроса, сказала:
– Дядя себе собачку купил. Играть с ней будет.
– Таня, иди оплачивай покупку, а то мы с девчонкой уже изжарились тут целый день торчать.
Маркина стояла, не зная, что делать. Я решил одним ударом покончить с сомнениями:
– Тебе рыжая тетка что-то без приглашения продала?
Я кивнул на небольшой сверток, с которым Маркина вернулась в секцию детских товаров.
Она ничего не ответила, передала мне пакеты и ушла. Из универмага мы вышли через служебный вход. В руках у нас были разнокалиберные пакеты, свернутые из серой упаковочной бумаги. Даже небольшую игрушечную собачку нам завернули в отдельный пакет. Со стороны определить, что именно мы купили, было невозможно.
«Нельзя советских граждан раздражать покупками с черного хода! – подумал я. – Безликие пакеты ни у кого чувства зависти не вызовут».
Из припаркованного у въезда во двор легкового автомобиля проворно вылезли две молодые цыганки и направились к нам. Одеты они были в шикарные дубленки, на головах – цветастые платки. Из-под полы дубленок – юбки по щиколотку, на ногах модные импортные сапоги.
– С удачным приобретением! – преградили нам путь цыганки. – Мы неплохо заплатим. За женские вещи – две цены, за детские – полторы. У нас машина стоит, можно в ней посмотреть, что купили, там и рассчитаемся.
– Мы ничего не продаем! – грубо ответил я.
– Паренек, тебя же никто не спрашивает! – с презрением сказала одна из цыганок. –
