Мы с женщиной говорим.
Татьяна даже задохнулась от возмущения: «Лаптев, значит, паренек хоть куда, а я – уже немолодая располневшая тетка?»
– Пойдем к машине, не будем привлекать внимание, – скомандовала цыганка.
Ее подруга тут же вцепилась в пакет в руках Маркиной. Татьяна попыталась оттолкнуть ее, но тщетно! Хватка у цыганки была как у бульдога: что схватила – не отпустит.
– Ничего мы не продаем! – в отчаянии закричала Татьяна.
– Машина рядом, там посмотрим, – настаивала цыганка.
– Сейчас мы все решим, – с угрозой сказал я, перекинул девочку на другую руку и полез во внутренний карман.
Как по волшебству не понять откуда, появился цыган в бобровом полушубке.
– Вы что, кошелки, совсем обнаглели! – прикрикнул он на цыганок. – Прочь отсюда, дуры безмозглые!
Цыганки отцепились от нас и убежали, спрятались в автомобиль.
– Брат, извини! – сверкнул частоколом золотых зубов незнакомец. – Девочки всю ночь вино пили и еще не пришли в себя. Не обращайте на дурочек внимания.
Он взмахнул рукой. Автомобиль тронулся с места и выехал на проезжую часть.
– Все в порядке! До свидания!
Цыган одарил нас золотозубой улыбкой и быстрым шагом скрылся прочь.
– Если бы не ты, они бы меня в машину затащили, – сказала пришедшая в себя Татьяна.
– Поздно что-то у цыгана зажигание включилось, – недовольно заметил я. – Пока я в карман не полез, он не догадался, что я из милиции.
– Да ладно тебе! И так все хорошо закончилось. Аня, ты тетенек не испугалась? – спросила Татьяна у дочери. – Тети играли с нами…
Девочка была погружена в свои мысли – до цыганок ли ей было! Когда мы вышли к остановке, она прошептала мне на ухо:
– Собачка будет молоко пить? Я не люблю молоко, может, она съест?
– Попробуй, – согласился я.
Без дальнейших приключений мы сели в автобус. Парень, по виду студент, уступил нам место. По дороге девочка уснула, и я сидел с ребенком на руках, боясь пошевелиться. Рядом, в переполненном салоне, стояла Татьяна. Она смотрела в окно и чему-то умиленно улыбалась.
Глава 24
От остановки до общежития нам было идти минут пятнадцать. Дочь Татьяны после сна разомлела и самостоятельно топать не желала. Пришлось нести ее на руках. По дороге могли встретиться знакомые, и тогда бы в общаге стали перешептываться: «Лаптев с Татьяной уже вместе по магазинам ходят. Лихо она его окрутила!»
Но общежитские слухи меня не интересовали. Если придется объясняться с Калмыковой, то я скажу, что случайно встретил Татьяну с ребенком и не мог безучастно пройти мимо: у нее руки свертками были заняты, а девочка капризничала, устала за день. Да мало ли что можно сказать в свое оправдание! Более щекотливая ситуация была связана именно с пакетами – в такие аккуратно перевязанные свертки в гастрономе колбасу не заворачивают и в магазине «Женская одежда» товар не упаковывают.
– Возле общежития поставь Аню на ноги, – сказала Маркина. – От поворота недалеко, сама дойдет.
– Да ладно, зачем ребенка мучить! – отмахнулся я. – Она все утро безропотно в магазине сидела, вспотела, устала. Вспомни детство золотое. Ты любила с родителями по магазинам ходить? Я ненавидел. Сидишь как дурак, ждешь неизвестно чего.
С минуту мы шли молча. Потом я решил задать вопрос:
– Таня, твой друг разве сегодня не приезжает? Вот он удивится, когда нас увидит.
– Забудь про него, – с неприязнью ответила Маркина. – Мы расстались. Навсегда.
На крыльце общежития Татьяна забрала дочку.
– Тут я сама дойду. В шесть часов приходи. Я угощу тебя домашними пельменями. Мои родители их сами лепят. У нас знакомые в деревне живут. На ноябрьские праздники свинью забивают, часть туши родителям продают. Ты давно ел настоящие домашние пельмени?
Ужин у одинокой симпатичной женщины может затянуться до утра. Выпил, разомлел, остался. Я не был уверен, что сегодня все пойдет по-другому, что я переменю свое мнение и не захочу встретить рассвет в ее кровати. Но кто его знает? Раз на раз не приходится. Не попробовав пудинг, не узнаешь его вкуса. В конце концов, она же не в ЗАГС приглашает, а на ужин. В любой момент можно встать и уйти, сославшись на срочные дела.
Неизвестно кем придуманный обычай требовал отказаться от приглашения. Скромность в быту – прежде всего!
– В столовой поем. Зачем тебя лишний раз напрягать?
– Ничего не знаю! – отрезала Маркина. – Покупки надо обмыть, иначе носиться не будут. Ты же не хочешь, чтобы у Ани новенький комбинезон через месяц расползся?
Обмыть хорошую покупку – дело святое! Тут ничего не возразишь. Без достойной обмывки мотоцикл заводиться не будет, импортные туфли развалятся через месяц.
В шесть вечера я пошел в гости. В комнате Маркиной было уютно, каждая вещь стояла на своем месте. Именно этот уют отпугнул меня в прошлый раз. Я представил, что стал ее любовником и должен во всем следовать установленным хозяйкой правилам. «Не бросай носки у кровати! Аккуратно повесь их на перекладину стула. Если будешь обедать дома, не забудь помыть посуду за собой». Никакой личной свободы! Интересно, ее любовник-дальнобойщик не чувствовал себя вещью в этом уютном мирке? Чем-то вроде пальто, у которого есть свой строго отведенный крючок на вешалке?
К моему приходу стол был накрыт. На хозяйке вместо повседневного халата были нарядная блузка и облегающая юбка, что должно было поднять мой статус с соседа по общежитию до званого гостя. Дочка Маркиной играла в углу комнаты. Она посадила трех кукол на пол у стены и поочередно знакомила с ними собачку. На мое появление девочка не отреагировала, даже не посмотрела, кто пришел. Знакомство кукол с новой игрушкой было важнее, чем визит малознакомого дяди.
Маркина выставила на стол бутылку водки, предложила разлить по рюмкам. Мы выпили, поели горячих домашних пельменей, со смехом вспомнили встречу с цыганками. Разговор о бывшем друге Татьяна завела сама:
– Мы расстались с Виктором по моей инициативе. Мне надоело жить в подвешенном состоянии: то он готов уйти из семьи и переехать ко мне, то появляются какие-то препятствия, и переезд откладывается на неопределенный срок. Не буду загружать тебя своими заботами, они никому не интересны.
Правила хорошего тона требовали возразить хозяйке, дать ей возможность выговориться, излить накопившееся на душе. Но я вновь поступил не так, как должен был.
– Стоит ли переживать? – легкомысленно сказал я. – Ты симпатичная, самодостаточная молодая женщина. Захочешь – нового найдешь.
– Где найдешь? У нас в общаге? – завелась она. – Ты думаешь, у меня женихи в очередь под дверью выстроились? Иди открой. Если хоть одного найдешь, я с ним завтра же распишусь. Даже если он алкаш будет конченый, возьму к себе жить.
Как я и думал, дальше последовал сбивчивый рассказ о нелегкой судьбе матери-одиночки, с которой переспать каждый готов, а вот к серьезным отношениям – нет. Чем больше я ее слушал, тем отчетливее понимал, что она плетет вокруг меня какую-то загадочную паутину, в которой я должен
