– Постарайтесь не обращать на его слова внимания. Мы все так поступаем. Думаете, вы сумеете убедить их сдаться?
– Я уже сказал Лону, не знаю. Я не очень хорошо с ними знаком. Но обещаю сделать все, что в моих силах.
– Прекрасно. Сейчас вам достанут белый флаг.
Он повернулся, чтобы уйти, но Жан-Поль остановил его.
– Подождите. Если уж мне придется с ними торговаться, то нужно иметь хоть что-то для этого. Что с ними будет, если они сдадутся?
– Их поставят к стенке и расстреляют, - громко заявил Джелкер Банкс.
– Заткнись! - с отвращением сказал Вивер. Он поскреб рукой щеку, а потом сказал: - Они уже убили нескольких человек. И они предали наше гостеприимство. Мы не можем принять их обратно в наше сообщество. Им будет предоставлен шанс выжить там, снаружи - в Дебрях. Мы дадим им оружие и припасы. У них будет шанс. Но если они не сдадутся, то будет так, как сказал Джелкер, - они будут казнены.
Жан- Поль кивнул. У Вивера не было другого выхода. В соответствии с обстоятельствами это было честное решение. На месте Вивера он сделал бы то же самое.
Через несколько минут Жан-Поль, сжимая в руке метлу с привязанной к ней белой наволочкой, вышел из-за баррикады и направился к темному входу в склад. Он ощущал на губах крепкий и беспокойный поцелуй Эйлы. Также он ощущал ствол винтовки Джелкера, нацеленный ему точно в позвоночник. И одному Господу было известно, сколько стволов было направлено на него из полумрака оружейного склада.
Метрах в пятнадцати от входа он остановился, помахал наволочкой и прокричал:
– Филип! Это я Жан-Поль! Нам нужно поговорить.
Ответа не последовало. Перед собой он видел только темноту дверного проема. Наверняка у них там сооружена какая-то баррикада.
– Филип! - крикнул он еще раз.
– Что тебе нужно, предатель? - последовал ответ, застав Жан-Поля врасплох.
– Филип? Это ты?
– Ага, это я. Теперь я предводитель, а ты предатель.
– Филип, это же безумие! Вам это не сойдет с рук! Вы должны сдаться, могут погибнуть люди.
– Мы не сдадимся. Не все из нас предатели, как ты, Жан-Поль.
– Послушай, если вы добровольно сдадитесь, то сохраните свои жизни. Правитель Пальмиры обещал дать вам возможность уйти с миром в случае капитуляции.
– Уйти куда?
Жан- Поль облизал внезапно пересохшие губы.
– Из Пальмиры.
Филип рассмеялся.
– То есть на верную смерть.
– Вам дадут оружие… припасы. У вас будет шанс. Сейчас у вас его нет.
– Не пойдет, Жан-Поль. Наш ультиматум остается в силе. Иди и скажи об этом правителю. Если к полудню мы не получим того, что хотим, то начнем убивать заложников.
– Филип, будь благоразумен! Они никогда не отдадут Пальмиру вам или кому бы то ни было другому, с заложниками или без них! Вы не можете победить! Если вы не сдадитесь, то к вечеру вас убьют.
– Мы прихватим с собой многих из них. Весь склад заминирован, и если они прорвутся, то все здесь взлетит на воздух вместе со здоровенным куском самой Пальмиры, если прикинуть количество взрывчатки, которое здесь хранят.
Жан- Поль неожиданно вышел из себя.
– Боже мой! Какой же ты тупица, тупой ублюдок!… - Он сделал шаг к входу в склад. - У тебя было все, а теперь ты все это…
Он не закончил, так как кто-то ударил его по спине чем-то, очень напоминающим молот, сбил с ног и швырнул куда-то вперед. Он рухнул на спину, и последнее, что он увидел, было небо, чуть тронутое зажигающимися красками рассвета. А потом пришла темнота.
***
– Вы самый странный священник, какого я когда-либо встречал, - сказал капитан Вьюшинков Мило, наливая ему стакан водки.
– Как я вам уже говорил, я не совсем священник, - ответил Мило, с благодарностью принимая выпивку.
– Ну, вы могли бы это и повторить, - улыбнулся Вьюшинков, наполняя свой стакан.
– Да нет, я имел в виду, что… что… - Мило с удовольствием отметил, что пьян, - что я просто член нашего христианского ордена, но еще не был посвящен в сан.
– Вы определенно отличаетесь от вашего спутника.
– А? Да, он-то священник. Настоящий, самый настоящий, - сказал Мило и хихикнул. Ого, уж слишком я напился, сказал он про себя и подрегулировал свой метаболизм так, чтобы ликвидировался избыток алкоголя, и очень скоро он буквально вспотел чистым спиртом. Сегодня вечером ему нужно быть в форме.
Они сидели за столом в комнате Вьюшинкова. Только что прикончили изрядное количество весьма недурного борща. Подобного блюда Мило не пробовал уже многие годы. Качество еды на Караганде свидетельствовало о том, что система регенерации органических отходов здесь работала существенно лучше, чем на Бельведере. Еду подавала улыбающаяся женщина, которую Мило сначала принял за жену Вьюшинкова, но с облегчением узнал, что это служанка. Было бы очень неприятно, если бы тот был женат. Точнее, счастливо женат. Чем меньше он связан, тем лучше.
Пора переходить к делу. Мило осушил свой стакан и, хитро прищурившись, посмотрел на Вьюшинкова:
– Вы понимаете, в каком завидном положении вы окажетесь, когда захватите это земное поселение?
Вьюшинков нахмурился.
– Что вы имеете в виду?
– Вы будете его правителем. И все его природные богатства будут вашими… богатства, в которых так нуждается Караганда и остальные станции. Так же вы будете владельцем единственного космического корабля, который способен летать между Землей и орбитальными станциями. Во всяком случае, на какое-то время. Он так же является и мощнейшим боевым кораблем во всей Солнечной системе. Я это понял после его осмотра.
– Да, мы сняли практически все лазеры и другое лучевое оружие со всех шаттлов и с самой станции и установили их на "Кристине"… - сказал Вьюшинков и сделал глубокий глоток из своего стакана. - Но я не понимаю вас.
– Я повторяю, вы будете в уникальном положении. В положении, в котором вы сможете диктовать условия…
Вьюшинков нахмурился еще больше.
– Уж не предлагаете ли вы мне нарушить клятву, данную правительству Караганды?
– Возможно.
Вьюшинков грохнул своим стаканом о стол.
– Я верный карагандинец! - гневно заявил он.
– Конечно, конечно. И, разумеется, вы не оставите свою станцию без того, что ей нужно на Земле. Но всему есть своя цена.
Вьюшинков покачал головой.
– Нет. Об этом не может быть и речи.
Мило вздохнул.
– Я восхищаюсь вами, капитан Вьюшинков. Вам выпал шанс получить огромную власть в свои руки, не говоря уже о несметных богатствах. Но это не поколебало ваших представлений о верности и долге. Как редки такие люди, как вы, - он поднял свой стакан, - я пью за вас.
Через час Мило вернулся в свою каюту. Он оставил Вьюшинкова совершенно пьяным. И, к своему удовольствию, он заронил в него семя, которое скоро пустит корни. Ты будешь моим, подумал Мило с удовлетворением.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
