— Не беспокойтесь, — сказала мисс Бенсон, снова придя ей на помощь. — Мы будем только помогать медсестрам, чтобы у них было время для более неотложных дел.
Катерина благодарно ей улыбнулась, чувствуя, что за последний час их отношения стали почти дружескими. Она подумала о том, как зовут мисс Бенсон, и нерешительно сказала:
— Мне кажется, мы могли бы называть друг друга по имени…
Мисс Бенсон улыбнулась ей в ответ, и ее невзрачное лицо неожиданно похорошело.
— Меня окрестили Селестрией, но я предпочитаю просто Сиси.
Довольные новой дружбой, они последовали за Зитой наверх по каменным ступенькам лестницы в палату для тяжелораненых.
* * *
Измученный майор Иван Зларин стоял на Калемегданском холме и смотрел на пустынную реку и на противоположный берег вдали. Рассвело, и наконец наступила долгожданная передышка после вражеского обстрела. Он достал из кармана мундира сигарету и закурил, глубоко затянувшись и размышляя, долго ли еще австрийцы будут обстреливать Белград и смогут ли его люди как следует отдохнуть. Всю ночь они сдерживали натиск противника, пытавшегося форсировать Саву и вторгнуться в город. Но сколько еще таких ночей они смогут выдержать?
Его размышления были прерваны звуком быстро приближающихся шагов.
— Я сделал все, как вы просили, майор Зларин! — доложил молодой капрал, задыхаясь от бега. — Я пришел в особняк Василовичей, но ни госпожи, ни ее дочери там не оказалось. Сейчас в особняке распоряжается дворецкий. Он предоставил дом укрывающимся от обстрела горожанам и сказал, что действует по указанию госпожи, а она и ее дочь пробыли всю ночь в госпитале.
— Они ранены? — резко спросил Иван. — Кто из них ранен?
— Никто, господин майор. — Капрал вытянулся по стойке «смирно» и пытался восстановить дыхание. — Они там ухаживают за ранеными.
На скуластом лице Ивана отразилось явное облегчение.
— Отправляйся в госпиталь и скажи госпоже Василович, что я советую ей и ее дочери немедленно ехать в Ниш. Скажи также, что тебе поручено их сопровождать и обеспечить защиту.
Ты понял?
— Да, господин. Бегу сию же минуту.
Радуясь такому поручению, капрал отдал честь и побежал вниз по холму к разрушенным, дымящимся улицам.
Иван повернулся и еще раз посмотрел на реку. Солнце уже всходило, окрасив небо в золотистые и розовые тона. Катерина Василович. Даже теперь, когда на его плечах лежит огромная ответственность за оборону города, он не мог о ней не думать.
От нее веяло такой уверенностью и спокойствием, что это сначала заинтересовало его, а потом стало жизненно ему необходимым. В ее обществе он находил успокоение. Она не болтала и не хихикала, как другие девицы. В ней чувствовалась интеллигентность, и майор впервые в жизни все чаще и чаще стал подумывать о женитьбе.
Зларин напряг зрение, и все его мысли о любви пропали. У восточной оконечности острова посреди Савы появились австрийские мониторы.
— Занять боевые позиции! — крикнул он своим вконец измотанным солдатам. — Приготовиться к бою!
* * *
Весь август и сентябрь продолжались яростные атаки австрийцев, и все это время майор Зларин со своими людьми сдерживал натиск противника. Известия о том, что происходит во всей Сербии, были редкими и краткими. Только в начале октября пришло письмо от Алексия.
Катерина дрожащими пальцами вскрыла перепачканный конверт. Письмо было датировано 17 сентября, значит, по крайней мере в это время Алексий был еще жив, и Зита вздохнула с облегчением.
"Моя дорогая!
Надеюсь, ты и Катерина сейчас в безопасности в Нише.
Один из моих людей был откомандирован в распоряжение Зларина, и я попросил передать это письмо майору в надежде, что тот пошлет его тебе с вестовым.
Первые дни здесь были самыми тяжелыми. Австрийцы форсировали Дрину и захватили Шабац после ужасного, кровопролитного сражения. Теперь все понимают, что нам противостоит гораздо более серьезный противник, чем турки. Австрийская артиллерия — самая мощная в мире, и наши пушки во всем уступают их орудиям. Однако мы продолжаем сражаться и в конце августа предприняли контрудар, перешли в атаку и отбросили противника за Дрину. Скоро нам на помощь придут союзники, и тогда с австрийцами будет покончено.
А теперь о личном. Думаю, ты будешь удивлена, узнав о том, что Макс Карагеоргиевич тоже сражался под Шабацем и действовал очень умело и храбро. Он проявил в боях незаурядное упорство и решительность, чего ему явно не хватало в мирной жизни. Общими усилиями мы дали отпор австрийцам, и вот тогда он сказал мне такую вещь, которая, думаю, удивит тебя не меньше, чем меня. Он хочет жениться на Катерине".
Зита читала письмо вслух, и в этом месте Катерина громко вскрикнула от удивления, так что мать запнулась и испуганно посмотрела на нее.
— Он вовсе не хочет на мне жениться! Это просто глупая шутка Макса! И что ему ответил отец? Он, конечно, решил, что все это несерьезно?
Зита продолжила чтение письма, написанного в явной спешке.
"Макс говорит, что хорошо обдумал свое решение. По-видимому, он хотел поговорить с Катериной перед отъездом на фронт, чтобы открыть ей свои чувства, однако понял, что следует сначала попросить у меня разрешения, что и сделал сейчас.
Правда, они двоюродные родственники, а ты знаешь мое отношение к подобным бракам. Когда Наталья пожелала выйти замуж за Александра, я был против. Но, как ты, вероятно, догадываешься, я глубоко сожалею о принятом решении в отношении Натальи и не хочу повторять свою ошибку.
Хотя Макс и Карагеоргиевич, ему несвойственны отрицательные черты характера, типичные для представителей этого семейства. Он не склонен к необдуманным поступкам и вспыльчивости. Мир, в котором мы живем, теперь быстро меняется, и я думаю, нам будет спокойнее, если Катерина выйдет замуж за кого-нибудь из нашего семейства, тем более за человека, чья храбрость не вызывает и тени сомнения. Поскольку до Натальи теперь так же далеко, как до луны, брак Катерины с Максом будет мне утешением, как, полагаю, и тебе. Их дети будут славянами, а не полуангличанами, и когда кончится война, они вырастут, я надеюсь, в объединенном королевстве всех южных славян. У детей Натальи не будет такого шанса. Брак Катерины с Максом доставит мне большую радость, и, уверен, это в ее интересах.
Возможно, к Рождеству война кончится, и мы снова будем вместе. Молю Бога об этом. Мой привет тебе, дорогая, и Катерине. Алексий".
Зита опустила письмо на колени и встретилась глазами с дочерью.
