– Верю… Тогда получается что? Они нас с деревни пасли?
«Выходит так. И на случайность это как-то не очень похоже».
– Не очень, – Осси задумалась. Нехорошо как-то все выходило. Странно. Вроде, как именно ее на дороге ждали … А откуда знать могли? Вообще непонятно…
«А мне не понятно, как мы в деревню эту попали, – подхватила Хода. – И как с дороги той выбрались, кстати, – тоже непонятно, – и, заметив, что Осси от этих ее слов нахмурилась, поспешила продолжить: – В монастыре монах тот, когда ты его убила, порталом раскрылся, – так? И нас через него не пойми куда выбросило. А потом, когда… ну, в общем, когда Эйрих… – снова портал открылся. А я, вот, как-то не слышала раньше, чтобы люди, когда умирают в порталы превращались».
– Да. Действительно странно.
«И еще… Перед тем, как на нас напали…»
– Ну?
«Я их не чувствовала. А ведь должна была – они ж недалеко были. Совсем рядом. А я не чувствовала».
– И что это значит?
«Это значит, что либо их там до этого не было, и они появились перед самим нападением, либо, что скорее всего, – защищены они чем-то были. Чем-то или кем-то…»
– Ты хочешь сказать…
«Я хочу сказать, что много тут странностей. Слишком много, чтобы просто от них отмахнуться, и слишком много, чтобы можно было поверить в то, что это были простые грабители. А, вот, кто это и что им надо было – не знаю. Но точно знаю, что встреча эта была не случайной, и, в общем-то, нам крупно повезло».
– Повезло? – Осси вскинула брови.
«Да, дорогая моя! Извини, конечно, мне очень жаль, и все такое… Но нам просто элементарно тупо повезло!»
Неприятно это слышать было.
Слишком больно.
И слишком цинично.
Но… Действительно, ведь повезло, и не согласиться с этим нельзя было…
Ташур, тихо выскользнувший из сирдаша, был непривычно молчалив, хмур и Осси готова была поклясться, что в набухших синих глазах его блестели слезы. Впрочем, может виной тому был ветер, который вдруг налетел из проулка, по которому они совсем недавно вышли на эту площадь.
Налетел он неожиданно, и то ли родился он уже таким сильным, то ли успел где-то разогнаться, но толчки его в спину были весьма и весьма ощутимы. Словно подгонял он путников к какой-то одному ему известной цели. А поскольку хилависта, по всей видимости, дела свои уже уладил, и ничто их тут больше не удерживало, то можно было двигаться дальше, тем более, что ветер звал вперед все настойчивее.
Снова потянулись по сторонам гробницы и склепы, снова захрустели под ногами мелкие камушки, нарушая многовековую тишину Аулы, и снова появилось у Осси то нехорошее предчувствие нарождающейся беды. Пока на площади были, оно, вроде, пропало, а теперь, вот, нахлынуло с новой силой.
И как и прежде, никаких видимых причин для беспокойства не было, но, видно, беспокойство этого не знало, потому что росло с каждым пройденным шагом и с каждой новой погребальной нишей, которыми теперь сплошь была усеяна стена слева от Осси. Тянулась она невообразимо далеко, и ниш в ней было обустроено превеликое множество. Были среди них и открытые, и уже принявших своих постояльцев, но не в этом причина растущей тревоги крылась…
То есть, что не в этом – Осси понимала, а вот в чем? Общее какое-то состояние было… неправильное. Все тут было слишком. Чересчур…
Слишком яркое солнце слепило глаза, слишком глубокие тени перечеркивали аллею, будто ночь никуда не ушла, а рассыпалась по земле грязными кляксами, готовая в любой момент собраться в единое целое и расправить свои темные крылья. Слишком тихо тут было – свист ветра в ушах и хруст мелких камушков в счет не шли, а кроме этого ни единого звука тут не раздавалось. Слишком белыми были плиты могильников, да и слишком гладкими, пожалуй, тоже…
Все это по отдельности не стоило ничего, и уж, конечно же, причиной для страхов служить не могло. Но все вместе…
Очень уж яркая и нарочито спокойная получалась картина. И какая-то очень уж ирреальная. Будто ярко расписанная декорация, будто кто-то или что-то изо всех своих сил старался убедить Осси в том, что все хорошо и мир прекрасен. Да так старался, что в этом своем усердии хватил лишку, вот только обмануть поселившееся в сердце предчувствие чего-то плохого и страшного так и не смог.
– Тени, – катящийся рядом Ташур остановился, и это было первое произнесенное им слово после того как он выбрался из комнаты переговоров с потусторонним миром.
– Что тени? – Осси тоже остановилась и поглядела на хилависту.
Угрюм Ташур был или расстроен – тут уж кто его разберет, – но против обыкновения своего на крик и ор он не сорвался, а тихо и терпеливо, как малому ребенку, пояснил:
– На тень свою посмотри.
Осси перевела взгляд на лежащую под ногами тень, и внутри у нее все похолодело. Не обмануло, выходит, гадское предчувствие. Предупреждало оно – предупреждало, да так и осталось непонятым и неуслышанным…
Тень, прилепившаяся к ее ногам и перечеркнувшая светлый гравий аллеи ничем – ни глубиной, ни размерами не отличалась от того к чему привыкла леди Кай за годы своей жизни, вот только…
– И давно она?..
– Не знаю… Я только сейчас заметил. Сначала свою, а потом решил посмотреть как там твоя, и вот… – хилависта вздохнул. – Она тоже.
– Хода! – Осси продолжала неотрывно смотреть на тень под ногами, чувствуя как по спине ползет струйка холодно пота. – Что это?
А тень продолжала извиваться на земле, изгибаясь и выворачиваясь под дикими и невероятными углами, причем все эти выверты самым подозрительным образом совпадали с порывами налетающего ветра, которые за прошедшее время не только не утихли, но, кажется, еще злее стали.
Мало того…
Ее как будто на куски разрывало. То тут – то там маленькие кусочки ее по краям вытягивались все больше и больше, а затем отрывались и отплывали уродливыми лоскутами в стороны, постепенно истаивая. Рваный край неторопливо затягивался, и все начиналось сначала. Сама же тень при этом потихоньку светлела, правда, очень пока еще медленно, но тенденция эта была явно ненормальной и пугающей.
«Не знаю, – отозвалась Хода, так же как и все зачарованно глядящая на разворачивающееся прямо под ногами действо. – Ума не приложу. Но мне это не нравится».
– А уж мне-то как не нравится, – отозвалась Осси. – Мою ведь тень на кусочки-то дербанят.
– Не только твою, – и хилависта был прав: темный вытянутый эллипс, который тянулся от него по земле, истаивал даже быстрее, чем гротескная не прекращающая колыхаться фигура леди Кай. – А что будет, когда она кончится?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
