и ободряюще похлопал по плечу.
Потом у рыбака начало клевать. Он очень ловко то отпускал, то придерживал спиннинг и вытащил на причал большую форель.
— Круто! — искренне восхитился Макс, — Вот это так рыба!
Рыбак сфотографировал форель и выпустил обратно. Блин, это, что, даже съесть нельзя? Так рыбака и спросил. И впервые услышал его голос:
— Неспортивно есть. Так вся рыба и закончится. Еду я и в магазине могу купить… Но тебе можно, если повезет. Девушке своей отнесешь добычу. Есть у тебя девушка?
Макс сначала хотел ответить, что нет, какая там у него девушка, на девушек он смотреть не может, а потом вдруг вспомнил ушастую секретаршу… Блин! Да у него же есть девушка — они почти два года вместе спят, ездят вместе в отпуск, последнее время практически вместе живут — а он никогда не думал про ушастую в таком контексте. Его девушка, надо же…
— Да все сложно, — ответил Макс, — вроде бы есть… Но духовного родства с ней нет.
Откуда Максик вообще понабирался таких слов и почему вдруг ему нужно это самое родство?
— Духовное родство с людьми всегда сложно, — сказал рыбак, загрустил и надолго замолчал.
Блин! Поручили развеселить человека…
— Тогда с природой сродниться нужно, — выкрутился Макс, забрасывая удочку еще раз.
— Хорошо получается для первого дня, — похвалил рыбак.
Говорили о рыбе и методах ловли. Макс уже поймал свою первую рыбу — так радовался и скакал, что даже невеселый рыбак смеялся… Потом, рыбак посмотрел на небо, заметил, что солнце уже высоко, пора идти, у него дела. Предложил подвезти Макса до метро. В машине Макс спросил, что если рыбак не против, то он хотел бы с ним еще порыбачить — постарается не мешать, не болтать… Просто хочет научиться.
— Хорошо, — ответил рыбак и они договорились.
Макс принес ушастой секретарше свою мелкую и кривую рыбешку, она визжала от счастья, будто принес какого нибудь огромного палтуса. Уши ее горели от возбуждения. Пожарили рыбку и сьели вместе.
Духовное родство… Да с кем у него есть духовное родство? С родителями у него не было никакого духовного родства — даже с мамой, слабой и созависимой жертвой более сильного. С бабушкой не помнит. С друзьями нет. Со школьной девушкой было что-то вроде, но недолго. С Эльвирой? Прекрасной богиней, которой он когда-то принадлежал полностью… Это ему раньше, юному и неопытному, хотелось с ней сродниться, а она, бедняжка, не может иметь духовного родства с мужчиной — уж слишком они ее обижали… «Номер два» — незримый дух, нематериальная, эфемерная мать, которая относилась к нему так, как к такому, каким он хотел бы быть. Но не бывает духовного родства с духом…
— Почему у нас нет духовного родства? — спросил секретаршу.
— Ах, Максичек, ты такой умный! Ты слишком много учишься, слишком много всяких книжек читаешь… Эльвира сказала, что ты из тех, кто кому нужно вникнуть в суть всего, а это так все осложняет. А я довольствуюсь тем, что на поверхности, здесь и сейчас. Сейчас ты у меня и мы вместе едим рыбу, что ты поймал…
А у меня есть эти замечательные уши — подумал Макс и обнял свою секретаршу.
Каждый день Макс вставал на рассвете, отправлялся на водохранилище и ловил там рыбу. Рыбак редко что-то говорил, но всегда то, что нужно было Максу, понимал его. И Макс вдруг понял, что вот с этим малознакомым, молчаливым, невеселым, умирающим человеком у него есть духовное родство…
… когда умерла мама, Макс был совсем один. Папаша даже не похороны не явился, шлялся где-то, как обычно… А потом явился и давай делить их пожитки бедняцкие, материны сережки золотые(подарок на ее конфирмацию) искать по шкафам, кричать, что куда, мол, запрятала золотишко эта дуреха, прежде, чем помереть…
И вот тогда Максу сорвало крышу в первый раз, так, что себя не помнил. Нет, с папашей он не первый раз дрался. Как только здоровый стал, начал маму защищать от этого придурка — драки были еще те, и нередко, папаша побаивался… А тут Макс был такой слабый после долгого умирания мамы, такой худой, что папаша снова заборзел… И Макс теперь не просто защищал маму — не было мамы, а хотел, чтобы отца — того, кто испортил всем жизнь, не было.
На крики прибежали соседи, папаша уже вообще никакой был, а Макс весь в крови, вот это все… Ну, сосед один, тоже не подарочек, сказал, что пора бы сыночку драпать, ну Макс схватил рюкзак с двумя трусами и одними штанами, мамины фотки и свой паспорт, и убежал. Прятался у приятеля некоторое время. И тогда готов был в тюрьму пойти, жалел только, что не до конца дело довел. Но почему-то никто в тюрьму его не забирал, может отец не жаловался, может потому, что Макс несовершеннолетний считался… А через пару месяцев исполнилось восемнадцать лет и Макс завербовался в армию. Так он первый раз чудом избежал тюрьмы…
И это рассказал Макс рыбаку. Тот похлопал Максика по плечу. Сказал, что не смотря на все эти травмы, не стоит списывать все свои жизненные неудачи на то, что у него папа плохой — теперь он взрослый мужчина, который отвечает за себя сам.
— Я его ненавижу, — пробормотал Макс.
— И что? Как эта ненависть улучшит твою жизнь? Плохих людей нужно вычеркивать, ценить хороших. Были ведь хорошие?
Да полно! Макс даже не считал раньше. Каждый раз, когда казалось, жизнь идет в пропасть, находился кто-нибудь, кто протягивал руку… Он же Максик-везунчик.
— Я везунчик, — объявил вдруг рыбаку.
— Цени это. Если поздно поймешь, будешь жалеть — рыбак грустно призадумался. И молчал настолько долго, что Максу пришлось свалиться в холодную осеннюю воду, чтобы отвлечь. Хорошо, что запасная одежда была у рыбака в машине…
Рыбак научил Макса разводить костер без спичек, вязать всякие узлы, разбираться в деревьях и грибах. По грибы тоже ходили. Макс боялся есть то, что собрал, но его ушастая подружка все слопала. Вроде ничего, цела… Пару раз сыграли в мяч, который тоже почему-то оказался у
