- Запроси: точно ли передан текст приказа? Немедленно! - Комкор Апанасенко прошелся по своему штабу, разместившемуся в бывшей булочной, рубя воздух рукой - Что они там, осатанели? Броневики - в расход, артиллерию - в расход, автомобили - в расход!.. Может, еще и винтовки заодно?!
Иосиф Родионович буквально кипел праведным негодованием. Только что разведчики доставили последние сведения о противнике, окружившем стрелковый полк и танки усиления, Апанасенко с командиром полка и своим штабом уже разработал план действия на прорыв из ловушки, артиллерия уже сконцентрирована для нанесения мощного огневого удара, батальоны уже занимали исходные районы, и тут...
- "Малыми группами", а? - комкор сморщился так, словно у него внезапно схватило зубы. Все... - Это ж удумать такое!.. Ну? - он зыркнул на связиста так, что бедолага аж присел, - Что там?
- Т-товарищ комкор... - старший лейтенант опасливо посмотрел на грозного командира, сглотнул - они... то есть, штаб... значит, Бильбао... - тут он окончательно стушевался и замолчал.
- Да что ты мямлишь?! Рохля! - взревел Апанасенко медведем-подранком. - Докладывай, в душу тебя!..
Старший лейтенант с трудом взял себя в трясущиеся руки и, мучительно побледнев, выпалил, наконец:
- Бильбао подтверждает: приказ принят верно, товарищ комкор...
- Та-а-ак... - протянул Иосиф Родионович и надолго замолчал. - Подтверждают, значит...
Связист уже, было, решил, что командир забыл о его существовании, и осторожно бочком двинулся к выходу, когда его настиг грозный окрик:
- Куда?! А ну, сядь!
Апанасенко оперся на стол и, нависая над связистом, принялся диктовать:
- Пиши! "Мною получен приказ, текст которого свидетельствует, что противнику удалось разгадать наши шифры. Связь прекращаю вплоть до окончательного выхода из окружения. Прошу как можно скорее сообщить в Москву о ненадежности шифров". Написал? Подпись: "Комкор Апанасенко". Зашифруешь и передашь в Валенсию. Клеберу. Немедленно! Вопросы?!
Вопросов не было. Связист умчался на предельной скорости, а через два часа загремели залпы артиллерийской подготовки. Полк пошел на прорыв...
23.15, 21 июля 1937 г., Кастрило де ла Верга (пятьдесят километров от Бургоса)
- Эй, земляки!
Негромкий голос буквально подбросил стрелков и танкистов. Хватаясь за оружие, они мгновенно откатились в стороны от своих маленьких костерков и заняли круговую оборону. Но ночь молчала и были видны разве что тени. И вдруг с двух танков ударили фары боевого света. В белых мертвенных лучах бронированные машины, настороженно поводящие стволами, были похожи на каких-то сказочных чудищ, хищно принюхивающихся в поисках врагов. В ночь вдруг бухнул винтовочный выстрел, эхо прокатилось и замерло в дальних кустах...
- Земляки, дурить кончайте! - голос раздался уже из другого места. - Мы тоже не с дубинками ходим... - И откашлявшись, вдруг запел:
За столом никто у нас не лишний, По заслугам каждый награжден, Золотыми буквами мы пишем Всенародный Сталинский закон.
Ястребов встал и окликнул невидимого певца:
- Певец! Выходи, покажись честному народу!
- А я не один, я - с компанией!
- Ну, вот и валите всем гуртом к нам! - весело крикнул Бронислав, но на всякий случай вытащил трофейный маузер "Астра" и прибавил, - Только не балуйте, душевно прошу...
- Ты пистолетик-то убери, - спокойно посоветовал громадный человек, вынырнувший из темноты. - А то не ровен час...
В синем комбинезоне десантника, с пистолетом-пулеметом, терявшемся на его могучей груди, он подслеповато щурился в свете фар, озираясь по сторонам. Вот глаза гиганта остановились на Ястребове, и он радостно улыбнулся:
- Здорово, товарищ! Как там твои монгольские папироски - не кончились еще?
- Медведище?! Так ты же не куришь?
- Да я не себе, - пояснил Домбровский. - Я ж ребятам. Со мной рота - считай полтораста человек.
- Как так? Вас же в роте всего-то сто двадцать семь. По штату...
- Да мы непростая рота, - Домбровский уже уселся возле костерка и с видимым наслаждением вытянул ноги. - Нас тут пять взводов: вся наша рота и еще два приблудных прибились. Даже не из нашего батальона... Товарищ Бронислав - извини, позабыл, как тебя по фамилии? - а пожрать у вас ничего нет? А то мы сухпай вчера доели...
- Ястребов моя фамилия, товарищ Домбровский, - ответил Бронислав и усмехнулся,. - Для такого дружка все, что есть в печи - все на стол мечи! Андрей, вытащи-ка наш НЗ...
Киреев нырнул в недра танка и почти сразу же возник обратно уже с вещмешком в руках. Ястребов вытащил из сидора кусок вяленого мяса и протянул десантнику:
- Держи, товарищ старший лейтенант... А насчет курева - извини, сам скоро лебеду курить начну...
- Лебеду? - серьезно поинтересовался старшина Политов. - Товарищ старший лейтенант, а где она здесь растет? Из нее суп сварить можно и еще...
- Старшина, это я - образно. Ну, не лебеду, а, скажем, мох. Легче тебе от этого?
- Так точно, товарищ старший лейтенант. Мох - его жарить можно...
Ястребов отвел в сторону Домбровского и прошептал:
- Слушай, ты же сказал, что сухой паек только вчера добили. Чего ж он у тебя оголодал-то так?
- Так это мы остатки раненым скормили, - так же тихо ответил Алексей. - А сами уже третьи сутки святым духом питаемся. Вот ребята и озверели...
Бронислав оглядел выходивших к стоянке десантников. Было видно, что красноармейцы давно не ели, но встреча своих подняла бойцам настроение. Они весело гомонили, иногда происходили веселые и забавные сцены узнавания. Младший комвзвод Киреев утащил к костерку танкистов звеньевого Семейкина и теперь рассказывал всем про "первого встреченного баска". Семейкин смущенно улыбался и только уплетал за обе щеки кашу, которую ему все подкладывали и подкладывали радушные танкисты. Наконец он отвалился от котелка:
- Братцы, товарищи, да помилосердствуйте! Я ж не резиновый...
А возле командирского танка сидели Ястребов, Домбровский, Баранов, Махров и командир басков Арцай Гевара. Вел совещание Бронислав. Он выслушал Домбровского и Махрова, подумал:
- Значит, по вашим данным, мы находимся в оперативном окружении, так?
Командиры молчали.
- Значит, от этого танцевать и станем. Так что снабжения нам не дождаться... - Он надолго задумался, - Вот что. Лейтенант Баранов, сколько у нас автомашин?
- Полностью исправных - десять. И еще две - туда-сюда...
- Автомобили - для раненых и припасов. В первую очередь - топлива. Далее, десантники. Как у вас с продовольствием - уже в курсе, а как с боеприпасами?
- Хреново, - признался Домбровский. - На винтарь - по четыре обоймы, на пулемет - по сотне патронов. К сорокопятке - четыре снаряда, к двум БПК - пять...
- Ну, боекомплектом мы с вами поделимся, у нас на танках еще есть кое-что... а вот бензин... - Ястребов снова надолго замолчал, потом хлопнул ладонью по колену, - Будем взрывать лишние. Патроны, снаряды, забрать, пулеметы снять, бензин слить. Считаю, что завтра перед выходом надо уничтожить половину танков.
- Б...! - выдохнул лейтенант Баранов.
- Есть другие предложения?
- Нет, - вступил в разговор Гевара. - Но жалко взрывать четырнадцать танков...
- Жалко. Но так хоть оставшиеся сохраним...
05.15, 22 июля 1937 г., Париж, Полпредство СССР
Чкалов свирепо смотрел на своих конвоиров, но не говорил ничего, а только мрачно сопел. Остальные - Каманин, Громов и Водопьянов - и вовсе молчали, но если бы взгляды, которые они нет-нет, да и бросали на корректных "сотрудников полпредства", были материальны - ребят в штатских костюмах, но с военной выправкой издырявило бы почище дуршлага.
И было за что! Летчиков буквально вытащили из постелей, ничего не объясняя запихнули в самолет, который пилотировал всем им хорошо известный "Герой номер один" - Ляпидевский и не успели командиры авиакорпуса АГОН опомниться, как уже оказались на территории полпредства СССР. Поначалу ошарашенные произошедшим летчики пришли в себя и теперь в них нарастали злость и ярость. То, что в Испанию они не вернутся было понятно. Но вот почему?..
Дверь распахнулась, и в комнату широкими шагами вошел полпред Суриц. Оглядел летчиков и их сопровождающих, кивнул головой каким-то своим мыслям, коротко поздоровался:
- Здравствуйте, товарищи! - И тут же без всякого перехода сообщил, - Товарищ Сталин лично распорядился: Героев Союза от командования и полетов отстранить и отправить домой. В самые кратчайшие сроки.
- То есть как это "домой"?! - Чкалов точно став выше ростом надвинулся на Якова Захаровича и буквально навис над ним. - Это как прикажете понимать? Это же вредительство - оставить АвиаКОН без руководства!
