— Да и твоему Бузукову я не завидую, — хмыкнул Артем. — И исполнитель его подставил, и Варченко ему теперь за подмену папки даст дрозда…
— Ничего, поделом… — отрезал Мазин. — А Варченко все равно не успокоится, пока не отыщет Гошку и документы. Документы нужны ему, потому что его покровители, видимо, неплохо и высоко устроились, чтобы рисковать даже и по пустякам…
— Да, похоже… — подтвердил Артем. — Слушай, а что мы с тобой знаем о Варченко?
— Не знаком с ним, — пожал плечами Иван. — Никогда о нем не слышал.
Артем встал и распахнул дверь:
— Георгий, ну-ка, напрягись! Все, что знаешь о Варченко. Быстро!
Гошка кашлянул и приложил к губам марлю:
— Гад он ползучий…
— А помимо того?
— Ну… Во-первых, он не из Соснова. Раньше жил в Питере. В Сосново появился недавно, года два-три, кажется. Сначала квартиру снимал, чтобы из Питера пореже мотаться. А потом вроде к бабе какой-то перебрался…
— Когда Сергей с ним связался?
— Да уж с год будет. Считается Серегиным заместителем, но вообще-то он в машинах мало что соображает. Бабки только считать умеет. Выдавать старье за новье — это его идея.
— Думаешь, его?
Гошка серьезно кивнул:
— Точно. Сереге такое бы в голову не пришло: слишком нагло. Серега в это дело бабки вложил, Варченко «крышу» подпирал. Будто бы у него для этого есть связи и в администрации, и в таможне, и в ментуре… То ли крутая родня, то ли еще что…
— Что за родня?
— Понятия не имею. Серега знает, наверное. А мне за такие вопросы давно бы голову открутили.
Артем сделал последнюю попытку выудить из Гошки еще что-нибудь полезное:
— Ну давай с другой стороны зайдем: на кого обычно барыши делили? Вспоминай!
— Да не знаю я! — взмолился Гошка. — В таможне точно кому-то платили за то, что документы оформляли, как надо, и к хламу не придирались… И вроде бы еще в администрации района… А может, и еще кому. Я не знаю. Барыши делили без меня. Вот и все, — сердито закончил Гошка.
Из кухни показалась Аленка Мазина, зареванная, несчастная.
— Кто-нибудь хочет кофе? — осторожно спросила она и, подойдя к раскрытой двери в рабочую комнату, заглянула туда: — Ванечка, тебе ничего не нужно?
— Нет! — резко ответил он. Чуть ли не рявкнул.
— Ты скажи, может что-нибудь приготовить надо?
— Уйди с глаз моих, — так же зло отрезал Мазин. — Слышишь? Вон пошла!
Аленка прикусила губы и умоляюще взглянула на Артема.
Артем только виновато пожал плечами и, осторожно отодвинув девчонку с дороги, снова прикрыл за собой дверь и вернулся на свой табурет.
— За что ты на сестру орешь-то? — примирительно вздохнул он.
— Она знает за что. Нечего было мне врать. Обнаглела совсем.
— Она переживала за друга.
— Да что ты говоришь?! — холодно переспросил Мазин. — Не знаю я, за что она там переживала. Знаю только, что она меня собралась развести на тысячу зеленых, да еще в особо извращенной форме. Я чуть инфаркт не получил от страха за эту пигалицу нахальную, да и Макса зазря взбаламутил.
Он в сердцах врезал по столу, отчаянно крутанулся в кресле, потом, отдышавшись, проговорил:
— Спросить тебя хочу…
— Ну? — нетерпеливо буркнул Артем.
— За что биться будем?
— В каком смысле?
— В прямом. Я лишь хочу, чтобы Бузукову покрепче икнулось за все хорошее. А что ты хочешь получить в комплекте с желанной истиной? Уж не торжество ли справедливости?
— Справедливость, старик, не в нашей власти, — задумчиво возразил Артем.
— Тогда что ты хочешь? Посадить всех за решетку, включая Сергея с Гошкой?
И меня туда заодно, чтобы не работал на бандюганов всяких?..
— Ага, — кивнул Артем. — Хорошая мысль.
— Ну вот, видишь, ты парень вполне здравомыслящий и практичный.
— Вот именно… — поморщился Артем. — Сколько времени? Уже семь…
Как думаешь, Макс, наверное, еще спит?
— А что ты от него хочешь? — удивился Мазин.
— Пора ничего особенного. Я сейчас вообще не хотел бы пока форсировать контакты с официальными инстанциями… — неуверенно протянул Артем. — Но Макс, наверняка, знает всех районных чиновников. Может быть, подскажет нам, кому Варченко приходится родственником?
— Не надо, — торопливо сказал Мазин. — Оставь пока Макса в покое. Попробуем сами. Родственные связи оставляют информационные следы, можно было бы запустить одну мою программу. Жаль, мои архивные данные устарели. За полгода в Сосново появилось много новых царьков. Их досье нет в старых файлах.
— То-то и оно, что нет, — вздохнул Артем. — Ладно, Макса я, пожалуй, действительно не буду пока ни о чем спрашивать. Пожалуй, я поступлю проще. Я поговорю обо всем с Сергеем.
Брови Мазина мгновенно взлетели:
— Ты это серьезно? Вот так поедешь и поговоришь? О фальшивых иномарках, о Варченко и о его связях?
Артем кивнул.
— Кажется, ты хочешь отмазать этого жирного мафиози? — холодно произнес Мазин.
— Он мой двоюродный брат. Да и какой он мафиози — просто жадный зарвавшийся дурак, — возразил Артем.
— Да, Николаев… Для тебя, я смотрю, репутация семьи превыше всего, — констатировал Иван. — Спорить с тобой я не стану. Конечно, тебе нужно замять это дело. А не то огласка может плохо отразиться на делах твоего папаши. Он ведь всегда содействовал любимому племяннику, не так ли?
— Не трогай моего отца, — Артем резко встал. — Он не заслужил того, чтобы поиметь неприятности из-за дури своих племянников. Тебе нужно наподдать Бузукову? Вот об этом и переживай. А со своей родней я как-нибудь сам разберусь. Понял?
— Понял, — не моргнув глазом ответил Мазин.
— Вот и славно, — Артем пошел к двери. — Спасибо за помощь.
Гошка снова тревожно вскинулся ему навстречу.
— Одевайся, Георгий, — приказал Артем. — Поедем.
Паренек помрачнел и замотал головой.
— Не бойся. Никто тебя не тронет, — уверенно заявил Артем. — Ты будешь со мной. Одевайся, поедем…
Гошка нехотя встал и принялся натягивать перепачканную куртку.
11
Георгий забрался на переднее сидение, пристегнулся по привычке. Среди прочих привычек, привитых подзатыльниками от Сергея, была и эта.
— Ну что, готов? — Артем не очень-то весело, но ободряюще подмигнул Гошке. — Тогда поехали.
— Куда?
— Сейчас подумаем.
— А, ты еще и не начинал… — буркнул Георгий.
— Что не начинал?
— Думать, — фыркнул Гошка. — Так уверенно командуешь, что я решил, будто ты уже давно обо всем подумал. А ты еще только собираешься…
Артем неопределенно повел бровями. Эта гримаса могла означать все, что угодно.
