– Это загадка, – в изумлении сказал я, пока Молли с благодарностью поглощала собачий пудинг.
Я никак не мог понять, почему Молли, почуяв запах, выполнила команду, которая означала, что она нашла то, о чем ее просили, команду, которой я научил ее на наших тренировках. Вдруг Молли подтолкнула носом маленький клочок синей ткани – он был прикреплен к ручке сарая – и снова сделала свою стойку. Такими темпами она получит всю дневную норму угощения. Я осторожно ослабил поводок и стал разглядывать найденный Молли кусочек ткани.
– Какого черта это беспокоит Молли? – я был озадачен.
– А, – сказал Годфри, слегка покраснев, – может быть, нужно было сказать об этом раньше.
– О чем вы мне не рассказали, Годфри? – я резко повернулся к нему.
– Ну, хм, я положил туда это.
– Это вы положили? О чем вы говорите?
– Ну, после того как я поговорил с фермером сегодня утром, я пришел к вам. До этого я долго думал и решил, что, может, будет хорошей идеей разрезать одну из футболок Эдварда и положить кусочки ткани вокруг фермерских амбаров и конюшен. Сапфир может тогда узнать запах хозяина и выйти из укрытия.
Мое ошеломленное выражение лица говорило само за себя.
– А сколько штук вы так положили, Годфри?
– Ну, около 30. Неужели я все испортил?
– Ну, по правде говоря, да.
Годфри и в голову не приходило, что его идея не дала Молли найти Сапфира, зато привела к этим тряпочкам с его запахом, и это говорило, конечно, в пользу Молли и ее способности обнаружить конкретный запах среди многих других, но не помогло делу. Это можно сравнить со способностью человека, идущего на ароматный запах с кухни, уловить, стоит на плите запеканка или яичница с беконом, красным луком и чесноком. Собака могла учуять оттенки каждого запаха в отдельности. Самые чувствительные собачьи носы (как у Молли) могли бы на такой кухне уловить даже запах металла, из которого сделана кастрюля. Неправдоподобно, но правда.
У Годфри были хорошие намерения, но он ужасно заблуждался, в результате мы потеряли драгоценное время. Тем не менее я и собака должны были сохранять оптимистичный настрой во время поисков, поэтому я просто вежливо попросил Годфри собрать и выбросить все части этой футболки, чтобы мы могли начать все заново с чистого листа. К этому времени я уже был почти уверен, что здесь Молли не удастся найти что-либо важное. Однако мне нужно было наверняка убедиться, что это так. И Молли целый час обыскивала постройки, подтверждая, что Сапфира в этом районе нет.
Эдвард присоединился к нам после обеда и сказал немало резких слов отцу, когда узнал о его инициативе. Но он был не такой властный, как Годфри, и вскоре мы все продолжили работу. Остаток дня мы провели, прочесывая причалы. Несмотря на все ее усилия, Молли, к сожалению, ничего не обнаружила, и большая часть ее угощений осталась у меня в кармане.
Мы завершили этот довольно неприятный день визитом в соседний универсальный магазин и пекарню, где нашли множество сладостей: эклеров и пирожных. Магазин принадлежал приятной пожилой чете. По опыту я знал, что неплохо наладить добрые отношения с местными – это самый простой способ распространить и получить информацию. И на этот раз я не изменил своей тактике.
– О, я помню, как видел эту собаку по телевизору с этим милым парнем! – ворковала жена, когда я знакомил ее с Молли, в то время как муж радостно вытащил старенький Kodak и начал снимать нас.
– Да, не так уж часто у нас в городе и магазине бывают знаменитости, – ухмыльнулся он. – Скажите «сыыыр».
Они внимательно выслушали историю Сапфира и его побега с плавучего дома. Владельцы магазина любезно пообещали предупредить всех своих клиентов и взяли пачку листовок. И когда мы помахали им на прощание, они сказали нам, чтобы мы еще заглянули к ним на стакан лимонада и свежие лепешки.
– До скорой встречи, Молли, и удачи в поисках Сапфира, – сказал мужчина, махнув рукой из-за прилавка.
– Неужели люди всегда вот так сразу влюбляются в вашу собаку? – спросил Эдвард смеясь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Как правило, да, – я улыбнулся и объяснил, что Молли повсюду завоевывала сердца новых знакомых, поражая их своим талантом и кротким нравом. Часто именно она объединяла во время наших поисков совершенно чужих людей, которые с удовольствием начинали помогать нам. – Люди любят, когда все заканчивается хорошо, Эдвард, – сказал я, – и я тоже. Надеюсь, так будет и с Сапфиром.
Когда мы вышли из магазина, я заметил, что солнце уже зашло и воздух становился прохладнее. Молли была в этому рада – она уже устала, ее клонило в сон. День у нее был нелегкий, хотя и неудачный, и пора было ехать домой. Я планировал вернуться в Беркшир на следующее утро, однако что-то не давало мне покоя, я все время возвращался к картине, которая так и стояла у меня перед глазами: грязный маленький кот карабкается вверх по берегу реки, измученный утомительной переправой. Чутье подсказывало мне, что Сапфир где-то неподалеку и все еще жив, и я был полон решимости помочь ему вернуться домой.
– Как я уже говорил, Молли, кошки умеют плавать, – пробормотал я в ответ на ее тихое посапывание с заднего сиденья машины.
∗ ∗ ∗
Второй день для нас с Молли начался с визитов в дома жителей Хёрли и поиски по проселочным дорогам. Мы с Молли были одни, Годфри и Эдвард остались на берегу. Я предложил им остаться, потому что продолжать поиски в их компании было слишком утомительно: вчера Годфри то и дело пытался давать Молли команды, на что она отвечала взглядом: «Я пытаюсь работать, прекратите мешать».
– Позвоните мне, если появятся новые зацепки, и я тут же приеду, – сказал я.
– Разумеется, – ответил Эдвард, – мы будем держать вас в курсе.
Я снова дал Молли вдохнуть запах Сапфира, вновь начались звонки в чужие дома, и так мы пообщались еще с полудюжиной человек. Но Молли не учуяла никаких следов Сапфира. Так мы дошли до углового дома в конце переулка. Там нам открыла дама лет 50 в платье в цветочек в стиле Лоры Эшли [19] и мягкой соломенной шляпке с шелковой лентой от солнца. Она решила, что мы шутим («Детектив, разыскивающий домашних животных?»), но в конце концов позволила осмотреть большой сад позади дома, полный цветов, ярких, как рисунок на ее платье.
Я отпустил Молли с поводка и дал ей побродить. Безукоризненно чистый газон был разделен гравийными дорожками на четыре квадрата, в центре были невысокие розовые кусты и двухуровневый фонтан. Фонтан был украшен фигурками змей и ящериц, а вода извергалась из головы горгульи, завершавшей весь этот неуместный среди благоухающих роз аляповатый ансамбль.
Однако у Молли, должно быть, разыгралась жажда, потому что она начала кружить вокруг фонтана. Прежде чем я успел отозвать ее, поскольку не был уверен в качестве воды, Молли уже встала лапами на фонтан и сделала глоток из пасти горгульи. В этот момент чаша в основании фонтана пошатнулась, и, прежде чем я крикнул: «Молли, прочь!» – и бросился к ней, фонтан опрокинулся назад, ударился о парапет внизу и раскололся на две части. Окаменевшая на мгновение Молли резко развернулась и метнулась на другую сторону лужайки. Хозяйка, без сомнения, услышавшая всю эту возню, выскочила из дома, а ее платье развевалось на ветру.
«Лучше не придумаешь», – подумал я, и сердце мое упало.
– Боже мой, вы разбили мой фонтан! – воскликнула она, поглядев сначала на разбитую горгулью и орнамент, а потом на меня.
– Честно говоря, на самом деле это был не я, – ответил я и с сожалением пожал плечами, – это была моя собака. Поверьте, совершенно случайно. Она хотела просто попить, и… ну, в общем, все это опрокинулось.
Женщина уставилась на меня с недоверием, ясно читавшемся на ее лице, а потом перевела взгляд на Молли, которая теперь сидела прямо, вся чопорная и солидная, сама невинность. Моя собака, как говорится, изящно подставила меня под удар.
– Послушайте, мне очень жаль, что так вышло с вашим фонтаном, – сказал я, – пожалуйста, скажите мне, сколько это будет стоить, и я заплачу.
