– Иди спать, Колин. Молли тоже задремала, а тебе не меньше, чем ей, нужен хороший сон.
∗ ∗ ∗
Ухаживать за Молли в течение первых нескольких дней было непросто, я не отходил от нее и следил за каждым движением и переменами настроения, с тем чтобы не упустить малейшие признаки ухудшения, если они появятся. Я забыл о работе, в это время меня заменили Сэм и Стефан. Должен сказать, что справлялись они блестяще, и наши текущие дела шли прекрасно. А я, чтобы сэкономить время, распределил входящие письма по категориям и сделал рассылку для каждой, чтобы не писать всякий раз новое сообщение. Нужно это было потому, что я получил сотни одинаковых писем, в которых спрашивалось о здоровье Молли: от родственников, коллег, друзей, знакомых ветеринаров. Было так трогательно видеть их заботу о нас.
В первые сутки дома Молли набиралась сил, она лишь осторожно передвигалась по комнате, но даже от такого напряжения ее дыхание сбивалось. На второй день ей стало хуже. Температура поднялась, дыхание стало частым и трудным, а сил стало меньше. Я запаниковал и почувствовал, что опасения Грэма насчет инфекции начинают оправдываться. Конечно, я сразу же связался с ним.
– Она явно борется с этой инфекцией, Колин. Мы повысим дозу антибиотика, и давайте ей побольше жидкости.
Я сделал все, как он велел. И следующие двое суток не отходил от Молли. Постепенно ей становилось лучше, а на утро четвертого дня она влетела в мою спальню, запрыгнула на кровать, лизала мне лицо и звала играть, как будто и не было никакой болезни. Кризис был преодолен. В тот же день после обеда я отвез Молли к Грэму. Он подтвердил, что инфекцию она победила и опасности нет. Я спросил его, чем объясняется то, что у нее появилась заметная хромота справа.
– Вы правы, у нее явная хромота на переднюю правую лапу, – сказал Грэм, осматривая ее. – Это компенсаторное, просто боль от укуса была более сильной слева, и, соответственно, большая нагрузка пришлась на правую сторону. Чтобы исправить эту проблему, я предлагаю курс аквареабилитации [15], все упражнения выполняются в воде, это снижает боль и нагрузку, постепенно она отвыкнет от боли и перестанет хромать. В конце концов она почти забудет, что хромает. Очень рекомендую эту терапию, – закончил он.
Я послушался его совета и записался на несколько таких занятий в специальном центре по соседству. Со стороны было очень трогательно видеть, как Молли гребет, подталкиваемая тренером. Тренер по плаванию оказался прекрасным: сначала он подтолкнул Молли к бассейну, потом, прежде чем она доплывала до противоположной стороны, подталкивал ее обратно. Молли выглядела озадаченной, было видно, что она не понимает, чего от нее хотят.
К моему большому удовольствию, эта терапия начала давать результаты – когда мы возобновили наши пешие прогулки, Молли почти не хромала. Почти, но все же хромота не прошла окончательно, и часто она прекращалась, стоило нам вернуться домой. И вдруг Сара сделала предположение, что, возможно, Молли просто немного хитрит, когда ей что-то нужно, например, когда она хочет спать, а мы все еще смотрим телевизор, она хромает, но стоит тебе выйти из комнаты – хромота исчезает.
– Не думаю, что это возможно, – ответил я сухо, немного рассердившись на Сару за ее версию.
Я действительно был уверен, что Сара ошибается. Молли и так получала все мое внимание и ласку, особенно во время и после болезни. И, конечно же, она не была способна на такое коварство. Но Сара все же посеяла зерно сомнения. И чтобы эксперимент был чистым, я поставил в гостиной камеру. Позже мы с Сарой не могли насмеяться, глядя на Молли.
– Молли, маленькая хитрюга, – ухмыльнулся я, наблюдая, как она притворяется. Сначала она хромает, потом я обнимаю ее и ласкаю, а потом, стоит мне выйти из гостиной, собака ходит совершенно нормально. Это означало только то, что моя Молли снова стала самой собой – озорной, как и в прежние времена.
∗ ∗ ∗
Сначала я и не думал о нашей совместной работе, ее здоровье было важнее всего другого. Но постепенно, по мере ее выздоровления, я стал задаваться вопросом, а сможет ли она и дальше работать со мной, повлиял ли запах и укус змеи на ее навыки, найдет ли она еще хоть одну пропавшую кошку и привел ли этот печальный опыт к тому, что она будет бояться леса. Будет ли она еще моим компаньоном не только в жизни, но и в делах?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Самый простой способ выяснить это, Колин, – снова потренироваться в Брамбл-Хилл, – сказал Марк, – просто предложи ей снова выполнить ее работу.
Так, в один прохладный и ветреный августовский день я взял Молли на тренировку. Я предложил ей проделать наше обычное упражнение – дал понюхать комок кошачьей шерсти (шерсть я позаимствовал у полосатого котенка), а потом спрятал образец в поле среди высокой травы.
Вдобавок я настроил свою камеру GoPro, чтобы Марк мог потом увидеть наш эксперимент.
– Нюхай, – сказал я, предлагая Молли образец запаха.
Она втянула воздух из банки, а потом, как обычно, гавкнула один раз. Это означало: «Все в порядке папа, я работаю».
– Молли, искать! – скомандовал я, посылая ее вперед.
Настал момент истины. Сначала она казалась немного нерешительной, и я отчетливо видел проявившуюся хромоту, но уже полминуты спустя она бегала по полю, энергично виляя хвостом. Я с тревогой наблюдал за тем, как она выполнила серию резких S-образных фигур, следуя по направлению летнего бриза, который переносил частички запаха.
«Боже, как же я соскучилась по всему этому!» – казалось, говорила Молли. Она вновь вспомнила о свободе и радости поиска.
Улыбка расплылась по моему лицу – в двухстах ярдах от меня моя собака вдруг сосредоточилась на скрытом месте, припала к земле, а затем сделала стойку: «Я нашла, папа, нашла!». Из меня вырвался вздох облечения.
Несмотря на боль и травму, которые ей пришлось пережить, Молли явно не потеряла ни одного из своих великолепных навыков. Я легонько прикоснулся к ее морде и дал знак ждать положенной награды, в ответ она завертелась, радостно показывая зубы и высунув розовый язык.
– Хорошая девочка, Молли, – сказал я, крепко обнимая ее одной рукой, а другой давая угощение, – нет, юная леди, определенно, вы не перестаете меня удивлять.
Кот на лодке
Хотя мы с Молли вернулись к работе, мне пришлось пересмотреть кое-какие правила после той истории с укусом змеи. Отныне – ни одного дела, где здоровье и жизнь Молли могли бы подвергнуться малейшей опасности. Какими бы настойчивыми ни были просьбы клиента, какой бы ни была ситуация. Моя привычка рисковать будет искоренена, а ценовая политика станет жестче, и, конечно, вне зависимости от условий я не возьмусь помогать кому-либо, если не смогу гарантировать безопасность Молли. Ужасный опыт поездки в Уилтшир стал постоянным и суровым напоминанием о моей ответственности перед этим хрупким маленьким существом, и я был решительно настроен не забывать об этом уроке.
Одно из первых наших дел после болезни Молли было весьма незаурядным. Мне позвонила пара лет 30. Эдвард, он торговал предметами искусства, и Лили, земельный агент. Они сдали свою квартиру в Лондоне на первом этаже, а сами купили плавучий дом. Они объяснили это тем, что проводили дома не слишком много времени из-за напряженной работы, а Лили к тому же хотела закончить магистратуру в Бристоле, и потому жить хотелось поближе к университету. Они планировали пришвартовать свою лодку-дом в одном из каналов на Темзе, чтобы Лили могла спокойно ходить на лекции, а Эдвард ездить на работу в Лондон. Вначале их лодка была на ремонте, а потом они планировали добраться до Рединга и дальше вниз по реке, а потом поднять лодку и переправить ее на большом грузовике в другое место – к каналу Кеннет и Эйвон.
Однако в команде их было трое – на палубе с ними был Сапфир, любимый кот, голубой британец, который уже много лет жил с ними. Они были уверены, что их питомец будет хорошо чувствовать себя в плавучем доме вдали от шума и суеты Лондона.
