Основную работу я, как и прежде, совмещал с общественной, в частности был членом Идеологической комиссии Ленинского райкома партии (секция вузов и НИИ), участвовал в деятельности народной дружины, был пропагандистом. Тогда же я начал не только проводить практические занятия, но и читать лекции. Первая из них почему-то не запомнилась, а вообще первый лекционный курс читал я с большим подъемом. Ни от какой другой постоянной профессиональной деятельности я никогда не испытывал и не испытываю такого удовлетворения, как от чтения клинических лекций студентам. Большую гордость приносит сознание своей причастности к педагогическому процессу. Отличная лекция — дело чести. Как я позже убедился, лектор должен уметь перестроить план в зависимости от нескольких факторов: состояния демонстрируемого большого, информированности данного курса студентов по тому или иному разделу. Это ощущается порой по едва уловимым признакам, и тогда надо либо расширить, либо сузить определенную часть лекции.
Как известно, существует так называемая немецкая (сухая) и французская (живая) манера читать лекции. Уверен, что настоящий лектор должен, в зависимости от аудитории, которую необходимо «распознать» с первых лекций и с которой надо установить психологический контакт на целый лекционный год, применять то одну, то другую манеру. Более того, начав лекцию сухо, академично, можно позже перейти на такую форму изложения материала, когда уместны шутки. Или, наоборот, начать с «легкого стиля» и перейти к более строгому. Во всяком случае, лекция — это процесс всегда творческий, динамичный и, конечно, крайне трудный. Что касается удовлетворения от других важнейших компонентов моей деятельности — лечебной и научной, то скажу одно: спасение от смерти или инвалидности человека, превращение больного в здорового — это наша жизнь, жизнь каждого врача. Такова наша профессия. Каждый день приходится сталкиваться со страданиями, часто со смертью. Но конечно, спасение пациента — ни с чем не сравнимая радость.
К сожалению, в повседневной, будничной работе чаще всего приходится встречаться с хроническими терапевтическими больными. Лечение, несомненно, помогает им, на какой-то период улучшает состояние здоровья. Но ведь это — не выздоровление, и врач не может не чувствовать неудовлетворенности.
Со времени зарождения и становления советской системы здравоохранения во всех ленинских декретах, во всех приказах первого наркомздрава Н. А. Семашко был подчеркнут приоритет профилактики: предупреждать легче, чем лечить. Я верил и верю в необходимость значительного крутого перелома к улучшению поликлинической помощи (более трех четвертей всех больных терапевтического профиля, как известно, лечатся в поликлиниках). Только с помощью поликлинического врача можно выявить те ранние стадии развития болезни, при которых медицинская помощь будет наиболее эффективной.
Работа над диссертацией завершилась. Когда рукопись была уже готова, научный руководитель предложил переделать ее в монографию, а потом уже защищать как докторскую диссертацию. Монографию удалось закончить в короткий срок, и она вышла в свет с многочисленными иллюстрациями, схемами и диаграммами. Однако на душе было неспокойно. Не было, увы, прежнего доверия к шефу… К тому же старшие товарищи определенно не советовали мне подавать на защиту только книгу, поскольку в издании сократился интересный материал, выпали некоторые фактические данные. Все эти издержки при выходе книги неизбежны. Таким образом, требовалось подготовить дополнительный том приложений, озаглавленный как материалы к монографии, представляемой для защиты докторской диссертации. И я снова принялся за работу. Собрал все микрофото, протоколы экспериментов, все истории болезни, все контрольные наблюдения, снабдил их подробными комментариями… Словом, фактически в третий раз переписал докторскую диссертацию. Но зато теперь шел на защиту спокойно: на столе председателя рядом с монографией лежал солидный том приложений.
И рецензенты, и официальные оппоненты дали подробные положительные отзывы. Все члены совета проголосовали «за». Было мне 37 лет. Вскоре диссертацию утвердила ВАК. Книга демонстрировалась на ВДНХ СССР и была отмечена серебряной медалью «За успехи в народном хозяйстве СССР» и премией.
В марте 1965 года я получил назначение главным терапевтом военно-медицинской службы КГБ СССР. Моими пациентами стали воины, в том числе — славные пограничники.
С 1965 по 1967 год проводил большую лечебно-консультативную и научно-организационную работу в Центральном госпитале, поликлиниках, санаториях. Решая сложные диагностические вопросы, проводя консилиумы, когда требовалось выработать наиболее целесообразную тактику лечения тяжелых больных, я много читал по смежным специальностям и могу сказать: на этой работе основательно «вырос» как клиницист.
Большое внимание уделялось здесь диспансеризации, профилактическому лечению, выявлению и ликвидации начальных, труднодиагностических стадий различных заболеваний. Охрану здоровья защитников государства я расценивал как почетную и ответственную работу, а следовательно, получал от нее большое удовлетворение.
Многих хороших, добрых коллег, опытных специалистов встретил я здесь. В их числе генерал-майор медицинской службы, профессор Г. М. Новиков. Он был главным хирургом.
В мои обязанности входило проводить научно-практические конференции, редактировать статьи врачей в сборнике научно-практических работ. Отрадно отметить, что мне удалось провести работу по профилизации отделений, внедрить в практику работы госпиталя новые методы диагностики и лечения, разработанные мной в докторской диссертации, которые позволили улучшить раннюю диагностику и лечение заболеваний печени и желчных путей. Особенно радовало, что нашлись среди врачей энтузиасты научно-практической работы. Совмещая (научные исследования с большой основной лечебной работой, они сумели выполнить серьезные научные исследования, продолжая и развивая часть проблемы, которой занимался я. Так, первым кандидатом медицинских наук, подготовленным мною (совместно с профессором А. Д. Линденбратеном), стал врач госпиталя Л. С. Корзюк.
В 1967 году я был переведен на должность первого заместителя председателя Ученого совета Министерства здравоохранения СССР, но, как клиницист, не мог оставить преподавание и клинику. Поэтому на протяжении шести лет я совмещал работу в аппарате Минздрава с деятельностью профессора кафедры пропедевтической терапии 2-го лечебного факультета I Московского мединститута.
