Сарах устремила на нее внимательный взгляд, и Катя прошептала:
— Уриэль. Если бы ты только попросила его…
— Что ты! — отшатнулась дочь Создателя. — Уриэль никогда ни о чем не станет просить его. Для него нет ничего важнее преданности моему отцу.
— Неправда! Есть кое-что важнее… Это ты, Сарах! Уриэль любит тебя.
Девушка сильно покраснела и, прижав ладошки к щекам, вымолвила:
— Мне кажется, я немного нравлюсь ему, но, боюсь, этого недостаточно.
— Попробуй. — Катя умоляюще сложила ладони. — Прошу тебя. Йоро оборотень, он не имеет никакого отношения к вампирам и не должен страдать из-за меня. Я хочу одного, чтобы он покинул город.
Сарах отступила к двери.
Она с минуту смотрела на Катю, нервно покусывая нижнюю губу, затем со вздохом пообещала:
— Я сделаю все, что смогу. Прости, сейчас мне пора.
Она ушла, а Катя покосилась на Киру, заметила промелькнувшую на ее губах улыбку и тоже улыбнулась. Уриэль был слабостью Цимаон Ницхи, его первым, самым любимым созданием. Если уж он не сможет переубедить отца всех вампиров, то это не под силу никому.
Думать о Лайонеле она и вовсе боялась. Шанса на его спасение не оставалось. Где-то глубоко-глубоко внутри девушка знала, что могло бы сохранить ему жизнь. Но так же знала — эту жертву он не примет никогда.
Спустя еще час за ними пришел Гером.
Кира с Олило первыми вышли за порог, а Вильям тронул Катю за плечо и попросил:
— Одну секунду.
Они зашли в ванную комнату. Молодой человек серьезно посмотрел девушке в глаза и произнес:
— Я хочу попросить тебя кое о чем.
Девушка напряглась, но кивнула, позволяя ему продолжить.
— Если наш союз поставят на весы, на второй чаше которых жизнь Лайонела, выбирай наш с тобой союз.
Кате хотелось возмутиться, Вильям не дал ей сказать ни слова, взял за плечи и сказал:
— Помнишь, когда Лайонел ушел в Тартарус и от него не было вестей? Ты постоянно твердила, что должна что-то предпринять до того, как его убьют. Ты боялась, что может стать слишком поздно!
Девушка покачала головой.
— Да, но…
— Ничего не изменилось! Если его убьют, будет поздно что-то менять. Смерть — это безвозвратно! За жизнь стоит побороться, даже если необходимо врать и делать то, чего не хочется.
Катя обхватила голову.
— Как же ты не понимаешь, он не простит мне этот выбор!
— Тебе простит.
Они смотрели друг на друга, девушка молчала. Из-за двери раздался голос Герома и им пришлось выйти.
Катя сразу догадалась, куда их ведут. Сердце легонько сжалось в груди, воздух вдруг показался слишком тяжелым.
Солнце налилось кровавым блеском и, как за горизонт, почти спряталось за тучу.
Гером провел всех через двойные ворота с гербом к арене. На этот раз из зрителей, кроме Создателя и его приближенных, никого не было. На эшафоте возвышался столб, к которому цепями был прикован Йоро. Лайонела же нигде не было видно.
Катя рванула в главную ложу и, остановившись перед Цимаон Ницхи, яростно крикнула:
— Что вы хотите?
— Ты знаешь, — по-отечески улыбнулся Создатель.
Девушка взглянула на сидящую чуть поодаль Сарах и та опустила глаза.
— Присаживайся, милая, — старейшина указал на место рядом с Уриэлем, затем хлопнул в ладоши, провозгласив: — Как обычно, мы проголосуем. — Тот обвел взглядом янтарных глаз старейшин. — Всем известно: наш бес и наш ангел не в силах поладить. Я уверен, смерть этого мальчишки-оборотня послужит хорошим поводом для послушания. — Он помолчал, затем спросил: — Есть такие, кто думает иначе?
Катя затаила дыхание, наблюдая за непроницаемыми лицами старейшин. И когда девушка была готова потерять последнюю надежду, упасть в ноги Создателя и умолять пощадить Йоро, руку вдруг поднял Уриэль.
Цимаон Ницхи устремил на него недоверчивый взгляд.
— Ты хочешь что-то сказать?
Воин выдержал взгляд Создателя.
— Я думаю иначе.
Брови Цимаон Ницхи поползли вверх.
— И почему же, мальчик мой? — В его голосе прозвучала ярость, смешанная с угрозой.
— Нецелесообразно вмешивать в наши дела другой вид. Оборотни могут предъявить претензии, нам нечего будет им ответить.
— Лжет, — послышалось из черного капюшона.
Катя в панике уставилась на Наркисса. А Создатель от гнева побледнел, потребовав:
— Объяснись!
Наркисс хрипловато засмеялся.
— Просите сказать истинную причину его вмешательства.
Создатель указал Уриэлю на свои ноги.
— На колени.
Воин медленно поднялся во весь рост и опустился перед ним на одно колено. Даже в этой унизительной позе великан выглядел благородно и воинственно.
— Есть ли какая-то иная причина, по которой ты встал на защиту мальчишки? — глухо спросил Цимаон.
Уриэль, опустив голову, молчал.
— Спросите, кто умолял его за оборотня, — подстрекал Наркисс.
Катя видела, что Создатель сердится все сильнее, он процедил сквозь зубы:
— Говори!
Уриэль лишь покачал головой.
Тогда Цимаон Ницхи размахнулся и ударил его по щеке.
Первый вампир глаз не поднял.
И молчание Создателя длилось так долго, что жены его нетерпеливо заерзали на месте, а Нима — трак — ден успел вышить на салфетке морду черного волка.
Наконец Создатель откинулся в кресле, сел еще прямее, чем прежде, и промолвил:
— Не думал, что когда-нибудь буду предан тобой, Уриэль. Ты знаешь, как мы поступаем с теми, кто нас предает…
Воин качнул головой, от чего по плечам рассыпались длинные волосы.
Катя пораженно смотрела, нет, вовсе не на Уриэля, на Наркисса. Ей казалось, что из темноты капюшона сверкает насмешливая улыбка. Он тоже смотрел на нее, точно говоря: «Ты просто умница, смотри, какую интригу мы провернули!»
— Нет! — выкрикнула Сарах, шумно вскакивая с места. — Отец. — Девушка бросилась к нему и, схватив руку с длинными пальцами, прижалась к ней губами, шепча: — Это я просила, только я одна во всем виновата!
Создатель пренебрежительно оттолкнул дочь. По щекам той струились слезы, но она не умолкла:
— Вы говорили, что я никчемная, упрекали, что не могу завлечь мужчину, и тогда я решила доказать…
— Лжет, — вновь вылетело из черного капюшона.
Сарах с необычайной яростью глянула на Наркисса и, указав на него, вскричала:
— Отец, он ненавидит Уриэля, потому что ты его любишь, потому что всегда и во всем он для тебя лучший. Наркисса снедает ревность и зависть! Не позволяй ему отнять у тебя того, кто тебе дорог!
Катя видела, как изменился в лице Уриэль, тот встал с колен и его голос прогрохотал в ложе:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
