Она задумалась, вспоминая, но так и не вспомнила и махнула рукой.
– А еще раньше, говорит, стрельцом служил у царя Петра и сестры его… этой…
– Софьи, – подсказал я.
– Да, Софьи. Все время забываю. Все смеются, а он такой печальный станет, тусклый весь какой-то. Я ему налью, он выпьет и говорит, что раньше-то вот жизнь была… ну, та, прежняя, где он был царем… хорошая, говорит, была жизнь, не то что сейчас. Вот это, говорит, Вера, вокруг нас не жизнь, а сплошное безобразие, и мне в той, прежней, жизни было намного лучше.
Я совсем затосковал, потому что уже набросал приблизительный портрет этого самого «Витюни». Для нашей завершающей программы он не подходил – совершенно. Я демонстративно взглянул на часы.
– Мне пора, извините.
– Уже уходите? – всполошилась хозяйка.
Я кивнул. У меня не было ни малейшего желания встречаться с ее супругом.
– Я вам позвоню, – пообещала тетя Вера.
– Буду ждать.
Она позвонит раз и другой, и всегда у меня будут находиться какие-то неотложные дела, мешающие нам встретиться. А потом оно само собой как-то все устроится.
Тетя Вера проводила меня до двери. Когда дверь распахнулась, я увидел за порогом тщедушного мужичонку, которого я тотчас узнал, – это и был Витюня. Вылитый, как на фотографии. Только губы не поджаты на этот раз.
Я обернулся к тете Вере и увидел растерянность на ее лице.
– Это вот к тебе, – сказала она, теребя ворот своего халата.
Я понял, что пора вмешаться, чтобы спасти положение. Мне не хотелось, чтобы тайна моей профессии была раскрыта, – вдруг этот самый Витюня нам еще пригодится.
– Я все сам расскажу вашему мужу, – объявил я. – Очень хорошо, что вы уже пришли, товарищ.
Мне пришлось вернуться в комнату. Витюня не выглядел ни встревоженным, ни озабоченным. Его супруга скрылась в кухне.
– Будем знакомы – Евгений. – Я крепко пожал руку своему новому знакомому.
– Виктор! – представился он, при этом чуть склонив голову, как это делают гвардейские офицеры в фильмах.
Я представил его в шляпе, темных очках и при галстуке – тетя Вера в чем-то была права. Я просто недооценил всю прелесть ситуации.
– Ваша супруга выразилась не совсем точно, – признал я. – Я пришел не лично к вам, я пришел в вашу семью. Вы знаете, конечно, что готовится перепись населения…
Витюня с готовностью кивнул, и я понял, что он проглотит все, что угодно.
– Поэтому сейчас проводится выборочный опрос населения, что-то вроде репетиции перед переписью. Вы попали в список семей, подлежащих опросу.
– А кто составлял список?
– Паспортный стол, – сказал я. – Как это обычно делается.
Он опять кивнул, подтверждая, что нисколько не сомневается в том, что все именно так и обстоит на самом деле.
– Сегодня я вас посетил исключительно с целью знакомства, но в следующий раз уже придется заполнять анкеты.
Из кухни появилась тетя Вера. На застеленном салфеткой подносе она принесла графинчик с прозрачной жидкостью, три рюмки и аккуратно порезанные соленые огурцы и хлеб. Видимо, мой визит должен был несколько затянуться.
– Я рассказал вашему мужу об опросе, в котором вам предстоит участвовать, – сказал я тете Вере, выразительно глядя на нее.
Она закивала, предоставляя мне полную свободу действий.
– А вы вообще по какому ведомству? – осведомился Виктор.
– Комитет по статистике.
– Не верю я вам.
У меня сжалось сердце.
– Почему? – Я постарался придать равнодушия голосу.
– Потому что вы все врете с переписью…
Тетя Вера посмотрела на меня с ужасом и обреченностью во взгляде.
– Цифры у вас лживые, – продолжал Виктор. – Народу появляется все больше и больше, а по статистике рост умеренный.
– Не понял, – признался я. – Поясните.
– А чего же непонятного? Людей уже как тараканов, а власти умалчивают о демографическом взрыве, занижают данные.
– Почему вы решили, что людей ощутимо прибавилось?
– Потому что я это вижу своими глазами. Уже на улицах не протолкнуться. Я в трамвае езжу, там же уже дышать нечем, народу – как грязи, а раньше-то посвободнее в транспорте было!
– А может, трамваев меньше стало? – высказал я предположение. – Оттого и толчея.
– Э-э нет! – хитро прищурился Виктор. – Не надо нас дурить!
– Но смысл-то в чем? – пожал я плечами. – Почему власти скрывают, что произошел демографический взрыв?
– А вот это и есть самое интересное! – сказал Виктор. – Если мы эту задачку разгадаем…
За его спиной тетя Вера покрутила пальцем у виска и выразительно посмотрела на меня – не предупреждала ли, мол, я тебя, что все вот так вот хитро обстоит.
– Не знаю, – примирительно сказал я. – Наше дело маленькое: встретиться с людьми и провести опрос. А если там, наверху, – я ткнул пальцем в потолок, – кто-то хитрит и наши данные перевирает, так то нам неведомо. У нас туда доступа нет.
– Оно и понятно, – сказал Виктор. – Мы люди маленькие.
Выпили хозяйской водочки. Витюня проделал это значительно, а в довершение даже губы поджал – совсем как на фотографии. Тетя Вера следила за происходящим с беспокойством, которого не могла скрыть.
– А к соседям нашим зайдете? – спросил Виктор. – В четвертой квартире.
– Их в список не внесли.
Мой собеседник удовлетворенно кивнул.
– Страшные люди, – неожиданно сказал он.
– Почему?
– Витюня, перестань! – умоляюще произнесла тетя Вера.
Но Виктор ее не послушался.
– Ты понимаешь, извести нас хотят, – пояснил он.
– Каким образом?
– А лучами!
– Лучами?
– Натурально! Через стену глушат, гады, а у меня психика слабая, я эти лучи мозгами чую.
– Что же за напасть такая? – осторожно поинтересовался я.
– Я с ними давно в контрах. В честном бою они против меня, конечно, слабоваты, а вот по-тихому пакостить у них получается.
Тетя Вера шумно вздохнула, но муж не обратил на ее демонстрацию ни малейшего внимания.
– Прибор у них какой-то, – продолжал он. – Думаю я, что в органах он прежде работал, сосед-то.
– Да в депо тепловозном он всю жизнь прогорбатился! – не выдержала тетя Вера.
– А это ничего, что в депо, – спокойно парировал Витюня. – У органов повсюду свои люди есть, хоть даже и в депо. Депо, если разобраться, самый стратегический объект и есть.
– Но почему именно вам-то так не повезло? – спросил я.
Витюня опустил глаза и сказал с достоинством и скорбью в голосе:
– Моего прошлого они мне простить не могут.
Тетя Вера закатила глаза.
– Не понял, – признался я.
– Вы человек образованный и поэтому должны знать, что каждый из людей проживает не одну жизнь, а несколько.
Я растерянно кивнул – так, на всякий случай.
– Так вот я совершенно определенно знаю, что в прошлой жизни я был императором Павлом Первым. И вот мне моего царского происхождения никак не могут простить. В прежние времена, при Сталине, меня, конечно, расстреляли бы. Сейчас они себе такого позволить не могут, потому изводят тайно, лучами.
Просто клинический случай. Ну надо же мне было попасть именно на этого типа. Тетя Вера скорбно смотрела на мужа. Я прикидывал, под каким конкретно предлогом мог бы покинуть эту чудную семейку.
– Хотя бы раз! – с надрывом сказал Витюня, мрачно разглядывая графин с водкой. – Хотя бы раз отсюда вырваться и снова очутиться там, в прежней жизни! Почувствовать себя человеком!
– Да, – безо всяких эмоций поддакнул я.
– Ведь я был царем! Я любого мог вот так вот!
Виктор сжал руку в кулак и этот кулак продемонстрировал мне. В его взгляде сквозила тоска о безвозвратно утраченном. И когда я эти его глаза увидел, во мне что-то шевельнулось. Неясное, почти неощутимое – пока лишь как предчувствие.
– Еще выпейте, – предложила тетя Вера.
Я понял, что она хочет отвлечь мужа от тяжелых мыслей. Выпили. Но это не убавило скорби во взгляде хозяина.
– Каждому достается своя доля, – сказал Виктор. – В одной жизни он – пан, в другой – пропал. Так, чтобы все время было хорошо, – не бывает.
– А раньше, в прошлом, вам было хорошо? – уточнил я.
– Да!
В его голосе была такая убежденность, что ему невозможно было не поверить. Тетя Вера поднялась и вышла на кухню. Я склонился к собеседнику.
– Я неправду вам сказал – насчет переписи. Только ей, – кивнул я в сторону кухни, где была тетя Вера, – ни слова!
Витюня смотрел на меня округлившимися глазами.
– Я по другому ведомству прохожу.
– По какому? – шепотом спросил он, меняясь в лице.
Я прижал палец к губам и покачал головой:
– Еще не время.
Витюня кивнул, соглашаясь.
– Для меня не составляет тайны ваше прошлое. И меня прислали к вам именно как к императору Павлу Первому.
Его глаза стали совсем круглыми.
– Только никому – ли звука!
– Я – могила! – горячим шепотом доложил Виктор.
Из кухни вышла тетя Вера. Я поднялся из-за стола, и Виктор тоже вскочил, едва не опрокинув при этом стул.
