Жизнь для него действительно пошла в гору, и никто не заслуживает этого так, как он. Однако это означает, что ему предстоит принять решение о том, в каком направлении он хочет развивать свою карьеру.
Когда он упомянул New York Times, мое сердце упало при мысли, что ему придется вернуться на Манхэттен, но он быстро сказал мне, что они рады, если он останется в Лос-Анджелесе и будет прилетать раз в месяц. Это кажется идеальной возможностью, но он не уверен, хочет ли он вернуться к работе в газете, наслаждаясь временем написания своей книги.
Я, с другой стороны, очень занята, пытаясь запустить новую линию одежды. После красной дорожки мои модели попали в Vogue и привлекли внимание нескольких крупных лейблов в Париже. Все они хотят назначить со мной встречи, а учитывая разницу в часовых поясах, я нахожу себя на ногах в любое время, пытаясь успеть поработать, когда Энди спит или находится в детском саду.
В перерывах между этим безумием мы с Джулианом переписываемся или созваниваемся, но мы просто не синхронизированы.
А секс… ну, это на перерыве.
Мы оба заняты и просто не можем никуда выбраться в разумные сроки. Физически я скучаю по нему. Это похоже на холодную индейку. Он трахает меня до беспамятства, а потом ничего. Ладно, не ничего, однажды мне удалось быстро отсосать ему во время обеденного перерыва, и единственная причина, по которой это не закончилось для меня хэппи-эндом, это то, что важный покупатель пришел раньше. Поговорим о том, как оставить меня сухой и невредимой, или, правильнее сказать, более низкой и мокрой.
Все узнали о наших отношениях через виноградную лозу. Моя мама быстро звонит, и по телефону у нас состоялся долгий разговор. Она признала, что все это имеет смысл, и поняла, почему я не хотел говорить об этом открыто. После разговора с папой они оба согласились, что хотят встретиться с Джулианом, и решили, что неплохо было бы устроить семейный ужин. Я сказала, что Лекс не придет, но она поспешила заверить меня, что он уже согласился.
Какого хрена? В какую игру он играет?
Пятница, семь часов вечера, Джулиан стоит со мной на крыльце. Энди переминается между нами, деловито рассказывая Джулиану о дедушке и бабушке. Я делаю глубокий вдох, но мои дыхательные пути стеснены. Возможно, дело в платье, которое больше не сидит свободно. Ну, я немного поправилась, так бывает, когда влюбляешься. Подожди, ты только что сказала это вслух или в уме? ОМГ, посмотри на него… его лицо не изменилось. Фух, хорошо, почти угадала.
— Ты нервничаешь?
— Адриана… Мне тридцать три, я же не в школе. Я проходил через гораздо худшее.
Я поворачиваю ручку на двери и открываю ее. Энди опережает меня, кричит моим родителям, когда мы входим в дом. Первой выходит мама в фартуке. В воздухе витает аромат жаркого, и мои вкусовые рецепторы работают на ура. Она вытирает руки о фартук, а мой папа входит следом за ней. Когда они оба присутствуют, я представляю Джулиана. Будучи идеальным джентльменом, Джулиан передает бутылку вина моей маме и вежливо целует ее в щеку. Она выглядит невероятно довольной и подмигивает мне, когда он поворачивается, чтобы пожать руку моему отцу.
Моя мама приглашает нас в гостиную, и мы оба садимся на диван. Это продолжается недолго, так как Энди вбегает в комнату, умоляя Джулиана пойти посмотреть игровую комнату. Конечно, Джулиан соглашается и уходит, чтобы последовать за слишком взволнованным Энди.
— Он чудесный, Адриана, — радуется моя мама.
Я собираюсь что-то сказать, но Джулиан возвращается в комнату вместе с Энди. Тревога снова подкрадывается, и как раз когда я думаю, что могу ее контролировать, Амелия вбегает в комнату и находит Энди.
Они здесь.
Что самое худшее, что может пойти не так?
Лекс, вероятно, не будет с нами разговаривать, дуясь со своей позицией «у них есть план, который разрушит мою жизнь». Отвлечение будет ключом к тому, чтобы пережить эту ночь.
Амелия увлечена новой фигуркой Бэтмена, поэтому лучше задать ей вопрос, чтобы проветрить мозги. Я жалею об этом почти сразу — эта девочка умеет говорить, и я имею в виду безостановочную болтовню, которая начинается с Бэтмена, ее похода в музей и того, что она ела на обед. В кои-то веки Энди внимательно слушает. Его взгляд прикован к Бэтмену, что, несомненно, позже приведет к перетягиванию каната.
Голос Чарли проникает в зал, и она входит в комнату с детской переноской и ребенком. Приветствуя всех, она непринужденно здоровается с Джулианом. Она тоже выглядит взволнованной, и причина тому — вошедшая в комнату малышка Эва. Невозможно сердиться, когда Эва озаряет комнату своим заразительным хихиканьем. Ей почти восемь месяцев, и она уже начала ползать. В отличие от Амелии, она спокойный ребенок, с удовольствием сидит на месте и наблюдает за другими. Чем старше она становится, тем очевиднее, как сильно она похожа на Лекса. Эти изумрудно-зеленые глаза выдают ее с головой, и бедняжка Чарли, ни один из ее генов не передался по наследству.
Лекс выглядит самодовольным, в своих джинсах и черной толстовке. Он приветствует моих родителей, как обычно, но не смотрит в глаза ни Джулиану, ни мне.
Энди подбегает и обхватывает ногу Лекса: — Дядя Лекс. Почему ты не взял меня на футбол? — жалуется Энди.
— Извини, Энди. Я был занят.
Чертов придурок. Одно дело, когда он злится на меня, но как он смеет врать прямо в лицо Энди.
Чувство вины, должно быть, ударило по нему как тонна кирпичей, его выражение лица изменилось от язвительного до простого виноватого. Это его чертовски задело. Энди уходит с грустным лицом, почти в слезах, запрыгивая на колени Джулиана и снова посасывая свой большой палец для утешения. Как только Лекс видит, что Энди это делает, его лицо опускается, и от него исходит пар чистой ненависти. Напряжение настолько сильное, что его не перепилить даже тремя бензопилами.
Моя мама, также почувствовав мрачную атмосферу, предлагает нам отправиться в столовую, чтобы поесть.
Несмотря на нервы, я проголодалась. Еда разложена на столе и выглядит аппетитно. Я сажусь рядом с Джулианом, Лекс сидит прямо напротив меня. Или так, или прямо напротив Джулиана. Дети сидят на маленьком столике рядом с нами, даже у Бэтмена есть свой стул.
Мы едим в тишине, пока мой отец не начинает разговор: — Итак, Джулиан, Адриана сказала мне, что ты много путешествуешь как журналист. Скажи мне, ты когда-нибудь был в Танзании?
— Да, сэр, около шести
