отрицательных "G", большим количеством паров топлива и парой пикантных бросков, от которых меня даже слегка затошнило. Когда я остановился, половина лица Дэйва была в пакете "Хонк", а его колени были дошли до его ушей, когда он шумно и многократно извивался, но из его желудка ничего не исходило. Вернувшись на землю, он, пошатываясь, вернулся в командное отделение, весь в поту и такой бледный, что я забеспокоился, не перестарался ли я. Когда он в конце концов пришел в себя, я сказал ему: “Хьюм, ты испытал и пережил гораздо более суровые полеты, чем те, с которыми тебе предстоит столкнуться на любом этапе твоей летной подготовки. То, через что вам приходится пройти, чтобы достичь соло, очень, очень щадящее занятие, так что перестаньте беспокоиться о своем желудке и давайте приступим к работе." С тех пор у Дэйва не было ни малейших проблем, и он занимался соло, имея свободное время. В конце концов, он получил Почетный меч как лучший студент, когда он и участники его курса получили свои крылья.
Через некоторое время после того, как был выполнен последний полет соло, мне дали офицера-кадета Гарольда Гриффитса из-за "несовместимости" с его первым инструктором. Он поздно присоединился к этапу наземной подготовки своего курса, потому что, будучи участником оркестра свирели школы Черчилля, Гриффитс (Griff) получил специальное разрешение от штаба ВВС сопровождать группу в турне по Шотландии. Его знакомство с полетами в RRAF было необычным и могло бы сразу же поставить крест на карьере пилота меньшей квалификации.
Оркестр волынщиков школы Черчилля был хорошо известен всем жителям Родезии благодаря своему превосходному исполнению шотландских дудочек и упражнений. Таким образом, их приглашение принять участие в Эдинбургском фестивале было полностью поддержано, и RRAF обязались доставить группу в Шотландию и обратно.
3-я эскадрилья OC, командир эскадрильи Гарри Коулман, командовал самолетом с флайт-лейтенантом Биллом Смитом в качестве второго пилота. Им предстояло тяжелое путешествие, потому что снова проявилась работа профессиональных диверсантов. Непосредственно перед пересечением реки Замбези на северном участке пришлось отключить внешний двигатель левого борта из-за полной потери давления масла. Это потребовало возвращения в Солсбери, где был доступен резервный самолет Canadair для возобновления длительного перелета в Англию. Два двигателя на этом самолете, который был заменен, также столкнулись с той же проблемой, что и первый. К счастью, оба они произошли в Великобритании и стоили много потерянного времени и денег. В конечном итоге самолет благополучно вернулся в Нью-Сарум и выпустил группу пайперов, испытывающих огромное облегчение.
Каждый из трех отказов двигателя Rolls Royce Merlin произошел из-за разрыва масляных шлангов высокого давления. Запасные двигатели, приобретенные и установленные в Англии, были исправны. Но по возвращении в Родезию все канадцы были отстранены от работы, чтобы выяснить, почему вышли из строя относительно новые высококачественные шланги.
Это привело к открытию, что некоторые шланги, расположенные в разных местах поврежденных двигателей, были разрезаны тонким лезвием прямо напротив стальной втулки сцепления. Надрезы проходили по всему периметру кромки муфты, пронизывая два из трех плетеных армирующих слоев. Линии надреза были настолько тонкими, что их невозможно было обнаружить, пока они не подверглись сильному изгибу. Диверсанты знали свое дело, потому что ни один техник, проводящий обычный предполетный осмотр, не смог бы увидеть порезы.
Возвращаясь к Гарольду Грифтсу. Его первый инструктор передал его мне из-за его самоуверенного отношения. Я должен был согласиться, что Гриф казался слишком уверенным в себе, но я не испытывал никаких трудностей и обнаружил, что он хороший ученик, который учился быстро и немногим лучше. Со временем Гриф и его прекрасная жена Линда стали особенными друзьями семьи.
Ошибка при тушении пожара
ТОРНХИЛЛ БЫЛ ОТКРЫТ для публики в одну из суббот для статических показов самолетов и оборудования, демонстраций полетов, показов сторожевых собак и, о ужас из ужасов, демонстрации борьбы с пожарами.
Как пожарный на станции, я должен был организовать содержательное представление с участием горящего топлива, достаточного по размеру, чтобы излучать достаточно тепла, чтобы заставить зрителей держаться на почтительном расстоянии. Для этого был возведен трехфутовый барьер из листового металла, заполненный большим количеством старых шин, тряпья и половиной бочек с авиационным топливом. Сразу же после воспламенения огромные языки пламени взметнулись на значительную высоту с массами дыма, жара и кипящего черного дыма.
На первой и второй репетициях пожарной части пламя было потушено в быстром порядке, и сержант Дюма заверил меня, что в день показа его люди будут работать еще лучше. У меня были сомнения, потому что опыт показал мне, что успех на практике без заминок часто приводит к ошибкам и серьезному замешательству.
В назначенное время, когда всеобщее внимание было приковано к системе громкой связи, летный сержант Дюма подошел к танку и открыл огонь. Зрители отошли от сильной жары, когда прибыл главный пожарный тендер Rolls Royce и пожарные начали подсоединять свои шланги. Мои сомнения немедленно переросли в беспокойство, потому что я увидел, что чернокожие пожарные, на глазах у стольких зрителей, переигрывали в типично африканской манере.
Когда пожарные шланги были развернуты в нужное положение, летный сержант Дюма подал сигнал тендеру подать пену. Прошло несколько секунд, прежде чем из сопел, где стояли пожарные, потекла тонкая струйка жидкости, приготовившись к давлению, которого не было.
Пламя стало больше и жарче, зрители отступили еще на несколько шагов назад. Некоторые из продавцов шлангов покинули свои посты, чтобы проверить возможные перегибы в трубопроводе, когда внезапно в форсунках появилось полное давление. Это подбросило людей, которые оставались на концах сопел, прямо в воздух, прежде чем шланги оторвались и закружились, заливая белой пеной все, кроме огня.
Когда пропитанные пеной мужчины восстановили контроль над своими шлангами и поместили фонтанирующую пену туда, куда она предназначалась, огонь погас. Я был глубоко смущен такой ужасающей демонстрацией, но толпа взревела: “На бис! На бис!”
Кризис в Конго
ВО время ВИЗИТА В ЮЖНУЮ Африку тогдашний премьер-министр Великобритании Гарольд Макмиллан произнес в Кейптауне свою знаменитую речь ‘ветры перемен’. Я помню, как говорил Берилу, что ему следовало использовать слова "ВЕТРЫ РАЗРУШЕНИЯ", потому что мы уже могли видеть, что распад Британской империи не принес никакой пользы тем африканским государствам, которым была предоставлена независимость. Разрушалась инфраструктура, уровень жизни простых людей снижался, в то время как политические ‘жирные коты’ разжирели еще больше, а военные перевороты стали обычным делом. Но раздавалась
