Премудрая Елена не стала в этот раз лезть с советами, только вздохнула сочувственно.
С ночевки снялись задолго до первых петухов. Колдовские кони роздыху не требовали, а привычные к походу ратники — рассудил князь — смогут подремать и в седлах. Обе жрицы княжеский почин поддержали, по их расчетам они и так отставали от дружины Буриджи-хана, двинувшейся от Семендера к Торжцу на неделю раньше них, не менее чем дня на три-четыре. Первые два часа двигались по лесу сторожко — не из боязни врагов, а из-за темноты. Потом начало светать. Тут как раз и лес кончился. Потянулись пологие холмы со светлыми перелесками на гребнях. Тенистые, заросшие балки. Еще немного погодя впереди опять возникла сплошная стена деревьев. Дальше на север и северо-запад зеленое море разливалось во всю ширь горизонта и тянулось, говорят, до самого края земли. Но на дорогу в Торжец наползало лишь узким треугольным "когтем".
Ближе к вечеру один из дружинников, высланный вперед, сообщил, что едва не наехал на хазарский стан. Пять больших кибиток, над которыми развевался бунчук Буриджи-хана, прятались в лощине между двумя буковыми рощами. Разведчик вовремя укрылся за деревьями, и дозорные хана его не приметили.
Мара похвалила осторожного воина. Спешившись, она и жрица прокрались к месту на опушке, откуда тот наблюдал за хазарами. Там Моревна, не откладывая, наложила запирающее заклятье на смутные пути, по которым должна пройти душа, чтобы сменять человечью оболочку на звериную.
— Теперь можно и поговорить с ханом. — Удовлетворенно улыбаясь, сообщила она подруге.
Князь, не долго поразмысля, решил идти к хазарскому стану всем отрядом. Числом они явно превосходили врагов, даже если их уместилось в каждом войлочном шатре по дюжине. Его конная сотня выстроилась позади командиров полукругом. По сигналу всадники галопом ринулись в сторону лагеря.
Их заметили почти сразу. Когда почва пошла под уклон, Даромир, несшийся на своем "водяном" впереди лавы, заметил перебегающие между кибитками фигуры. Потом из самого большого шатра выбежал сухощавый коротконогий человек, выдернул из земли бунчук с привязанными к нему волчьими хвостами, и демонстрируя недюжинную силу побежал вперед, изо всех сил размахивая длинной и тяжелой жердью. До хазар оставалось всего десятка два хороших лошадиных скачков. Сбоку воинственно взвизгнул, отводя копье, один из дружинных.
— А ну стой! Всем стоять! — Князь резко осадил коня, половина его воинов с разгону проскочили мимо, но потом совладали со собой и своими скакунами, поворотились, стягиваясь к правителю. Тот снова пустил "водяного", теперь размеренным шагом.
Хазарин, выбежавший им на встречу с бунчуком, еще некоторое время помахал над головой волчьими хвостами — будто голубей гонял. Потом воткнул бунчук в землю, и пошел к Даромиру, разведя в стороны пустые руки — показывал, что не таит оружия. Хазарское воинство, между тем повыскочило из шатров, припали на колено, целя в русичей из коротких луков.
— Ты что, Даромир? — Шепнул князю ехавший рядом воевода. — Такой хороший разгон взяли!..
— Нешто не видишь? Хан решил выйти к нам с миром. Безоружного посла убить — бесчестье!
— Да-к он так этой палкой махал, что не всяк бы понял!.. — Однако, встретив строгий взгляд господина, Сувор примолк.
— Мать Елена! — Князь, обернувшись, окликнул державшуюся чуть позади отряда жрицу. Та подъехала. — Хан желает говорить. — Кивнул в сторону замершего в нескольких шагах от них хазарина. — Я пойду. Вам же лучше укрыться за спинами воинов, на случай, если что-то пойдет не так, и хазары решат пустить стрелы.
— Мы отправимся с тобой. — Надменно заявила Моревна, останавливая коня рядом с княжеским. — Если хан хочет решить дело миром, ему придется отдать в руки Мораны себя и всех, кого он успел заразить!
— Идти всем разом опасно. — Попробовал возразить Даромир. Но Елена поддержала подругу.
— Пойдем вместе. Мать Правды подскажет мне, если хазарин задумает обмануть или завести нас в ловушку.
Они направились к терпеливо дожидавшемуся их хану. Что перед ними не простой хазарин, свидетельствовала ханская шапка с верхом, расшитым драгоценными лалами и золотыми фигурками, и отороченная волчьим мехом.
— Здравствуй, княсь. Я — Хан Буриджи из царского айяла. — Хан прижал к груди правую руку. Он говорил на чужом наречии довольно чисто, только иногда излишне смягчал окончания. — Мой каган держит мир с тобой с прошлой весны. Однако твои воины окружили нас, словно недругов!
— И тебе по здорову, хан. — Даромир поклон возвращать не стал, зато спешился. Переглянувшись, обе женщины также сошли с коней на землю. — Не обессудь, но по степи прошел слух, что в полнолунье ты стал гулять на четырех ногах…
Вежский правитель многозначительно замолчал, изучая лицо хазарского воина.
— Молва лжива, тебе ли не знать, правитель!
— Но бывает, что и правду скажут. — Парировал князь. — Со мной Знающая из Лунного Храма, она быстро откроет истину. Если слухи врут, докажи. И я сам велю наказать лгунов прилюдно палками!
Что-то промелькнуло на лице хана, русич не до конца уловил, что, но его ладонь как бы невзначай легла на пояс, рядом с ножнами. Покосился на Моревну — не подаст ли знак, рубить волколака? Но та, хоть и всматривалась так же пристально в загорелое лицо хазарина, особой тревоги не проявляла.
Буриджи неожиданно сделал шаг назад, развернулся вполоборота, указывая рукой на вход в центральную кибитку.
— Ты прав, княсь, опасаясь тех, кто каждую луну одевается в волчью шкуру! Идем в мой шатер: ты и почтенные эхэнар* (уважительное обращение к женщинам у хазар). Там я докажу, что не оборотень. — И видя, что Даромир медлит, добавил. — Я скорее отрежу себе обе руки, чем обижу гостя, которого сам позвал в шатер!
— Он не нападет. — Шепнула Елена, приближаясь к князю. — Веди, хан.
Она первой шагнула по направлению к шатру. Даромир сделал знак Сувору, чтобы ждал на месте его возвращения, и они с Марьей присоединились к жрице Макоши.
Коней оставили у входа, привязав вместо коновязи к воткнутому в землю копью.
В шатре было прохладно, хотя и попахивало дымком и конским потом. Хан приглашающим жестом обвел расстеленные на полу шкуры, но ни Даромир ни его спутницы не стали садиться.
— Что же, хан Буриджи, докажи, что ты не волколак. Надень серебряный обруч на шею. — Моревна протянула хозяину шатра заранее извлеченный из седельной сумки серебряную гривну, по форме больше напоминающую собачий ошейник.
Надевать такой на себя, хан явно считал зазорным. Он отшатнулся от вытянутой руки.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
