— О Моране? — Скептически скривилась я.
— Да. Тогда ее звали Триглавой или Тривией и приносили в жертву собак в полночь на перекрестке… — В голосе рассказчика зазвучала ностальгия, но он почти сразу вернулся к вежливо-деловому тону. — Итак, первоначально наши взаимоотношения складывались самым благоприятным образом. Но затем между мной и вашей патронессой возникли разногласия. Богиня попросила достать ей неофициальным образом… Да, чего уж там! Украсть, одну вещь из святилища Макоши.
— Дайте догадаюсь. Прялку?!
— Нет, всего лишь веретено. Но я отдаю должное вашей прозорливости.
И Полозов склонил голову с совершенно серьезным видом.
— Я похитил у Матери Правды веретено и искренне собирался отдать его моей… богине. Но так как за мной гнались, и весьма настойчиво, пришлось спрятать похищенное в тайник. Я намеревался вернуться за ним позже. Вот тут-то мой нынешний хозяин и явился мне во всей своей мощи и, я бы даже сказал, красе, и предложил нечто совсем другое.
— А ваш хозяин — это?…
— Полоз, Великий Полоз. Именно в этой ипостаси он предстал предо мной в первый раз. Весьма внушительное зрелище, особенно для того, кто привык чтить его в ином обличье. Видите ли, у меня на родине, где он носил имя Энкиду*, Хозяин появлялся в виде обычного человека, хотя и заросшего сверх меры волосами. Здесь, в России из-за этого его даже путали с медведем…
— Значит Велесский — это Велес? — Переспросила я, чтобы уже окончательно расставить все точки над "и".
— Совершенно верно. Мой господин всегда был очень дальновиден. Он предложил мне не передавать веретено никому из дам: ни прежней хозяйке, ни Тривии, а спрятать так, чтобы ни одна из них не могла воспользоваться вселенской прялкой. Уверен, эту легенду, а точнее — правдивую историю, вы не раз слышали, в том числе и от ваших друзей из Курии. Среча и Несреча поочередно пряли кудель, верша судьбами мира и, по мнению моего патрона, этому женскому произволу пора было положить конец. Он вообще предпочитал надеяться не на свою божественную силу, не на судьбу или магию, а на золото и деловую хватку. И, как показало время, он был прав. Поэтому, когда Он… — (На этот раз не было нужды переспрашивать, кого Полозов имеет в виду, настолько явственно это "Он" прозвучало с большой буквы. Сразу понятно, что речь идет уже не о Велесе.) — Так вот, когда Он лишил нас своей божественной силы, Полоз, а вместе с ним и его скромный слуга, оказались к этому готовы лучше многих. Сами видели, во что превратились прочие. Возьмем, хоть ваших нукеров — грозные духи в полнолунье убивавшие одним своим видом, превратились в жалкие обглоданные скелеты, что питаются кровью и мелкими чужими страхами. Но я забежал вперед. В тот момент, о котором я начал рассказывать, я еще не состоял на службе у моего господина, и даже, чего греха таить, подумывал воспользоваться силой веретена, чтобы стать самым мощным магом из всех рожденных в яви. Но мой будущий патрон разъяснил все минусы такого поступка, и предложил вместо власти магической, обычную царскую власть. Другими словами, одарил меня обширным земельным наделом. Так я стал Царем Змейским, или еще меня называли Змеевичем…
— Так, вы — тот самый Лугаль?!*(лугаль — "Большой человек" на шумерском) — Наконец сообразила я.
— Белые упорно именуют меня этим прозвищем. — Полозов поморщился, но скорее насмешливо, чем в досаде. — Между тем, это в корне неверно. Нельзя быть просто "лугалем", как нельзя быть просто "наследником". Есть, к примеру, наследник Британской короны. Если короны нет, то и наследовать нечего, соответственно, просто "наследника" не существует. Так и я. Я был когда-то лугалем Великого Лагаша. Но с тех пор, как трон мой и город был захвачен безродным выкормышем моей тетки* (Урукагиной — прим. автора), утратил право на этот титул. Да и Змеиное царство давно кануло в Лету. Но вернемся к веретену и прялке. Оба эти артефакта обладают гигантским магическим потенциалом. Мне и моему Хозяину он без надобности, но Эмпус и его клевреты спят и видят вернуть былое могущество.
— И что, такое возможно? — Я уже давно оставила скепсис и слушала со всем вниманием.
— В какой-то степени. Конечно, Эмпусу не стать ни новым Перуном, ни даже приличным демоном. Но неприятности всем нам он доставить способен, и очень крупные. С чего, вы думаете, Курия так, пардон, обделалась? Это ведь именно они проморгали прялку. Очень долго она мирно спала в земле. За это время все мы, кто хуже, кто лучше, успели приспособиться к новым реалиям. Потом в семидесятых ее откопали — тут бы Курии и вмешаться, ведь прялка оставалась в их ведении. Но поскольку ее почти сразу отправили в музейный запасник, они решили, что новое хранилище будет не хуже старого. Тем более, что "выжившие", казалось, вовсе позабыли о ее существовании. Но нет, Эмпус, оказывается, не забыл, ни про прялку, ни про ось силы! И теперь, из-за пакостей этого недоделанного упыря, Он может обрушить свой гнев на нас. Мало, поверьте, никому не покажется! Не буду приводить набившие оскомину примеры Содома и Гоморры. Хочу лишь еще раз подчеркнуть, в сложившейся ситуации, мы с Курией и с вами в одной лодке. Поэтому я, от лица своего хозяина, снова предлагаю вам всевозможное содействие в поисках и возвращении прялки.
— Вы знаете, где она? — Прямо спросила я.
— Только то, что она не покидала пределов области. Если бы не полюс силы, который располагается буквально у нас под боком, местонахождение прялки можно было бы вычислить по магическому фону. Но излучение полюса все забивает.
— Чем тогда вы можете нам помочь? — Спору нет, собеседник мне попался интересный и мужчина — видный, только особого проку от наших разговоров я все равно не видела. А значит, с пустой болтовней пора было заканчивать.
— Ну, не торопитесь ставить на мне крест. — Полозов вновь подслушал мои мысли — сам поднялся со стула. — Луна еще не начала убывать. Как знать, может к последней четверти у вас будет повод сказать мне спасибо. А сейчас позвольте откланяться, поскольку моя интуиция говорит, что с минуты на минуту здесь появится ваш бравый опер "от Курии". Наша с ним встреча была бы преждевременной. До свидания.
— До свидания. — Не знаю, что там будет "в последней четверти", но сейчас я действительно была благодарна Полозову за то, что не стал затягивать свой визит. Только минут через пять после его ухода вспомнила, что так и не спросила, кто провел его в здание. "Выходит и у Змеевичей есть свои люди в милиции. Хотя, чему тут удивляться? Золото — оно и в Африке золото, а люди они везде — всего лишь люди".
Как раз на этой философской мысли в кабинет зашел Миргородцев.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
