Подошел Арутюнян.
— Что там, Гарик? — обратился к нему Нестеренко.
— Ножом. В спину… — Лицо обычно импульсивного эксперта было хмурым и злым. — Можешь смотреть…
Владимир, стараясь унять внезапный приступ тошноты, последовал совету. Кожаный пиджак… Не хватает одной пуговицы. Сзади в раскисшей коже едва просматривается узкая прореха — след от удара. Обтрепанные джинсы. Лицо… Нестеренко старался не задерживать надолго взгляд. Коротко подстриженная борода с уже подсохшей коркой ила.
— Что в карманах? — обернулся он к Арутюняну.
— Не много… — кивком указал тот на расстеленный неподалеку платок, на котором лежали расческа, спичечный коробок, мелочь серебром, скомканный клочок бумажки и какая-то небольшая безделушка овальной формы, как показалось капитану, из белой пластмассы.
— Ограбление… — не то спросил, не то высказал предположение Нестеренко.
— Похоже… Ну-ка, что это? — Геворг с помощью пинцета осторожно развернул бумажку.
Капитан разочарованно хмыкнул — это был троллейбусный билет.
— Не густо, — огорченно вздохнул он и взял в руки безделушку, оказавшуюся брошкой. — Красиво… — невольно залюбовался умело выгравированной сценкой — белый медведь среди торосов напал на клыкастого моржа. Линии рисунка были подкрашены несмываемой темно-коричневой краской. — Это что, пластик?
— Кость. Видимо, моржовая, — сказал Арутюнян, укладывая свой чемодан с инструментами и приборами. — Нашел за подкладкой пиджака — в кармане дыра.
— Ладно. Идем докладывать следователю. Вон машина прокуратуры подъехала.
6
Капитан просматривал оперативные сводки, стараясь не пропустить сообщений даже о самых незначительных, на первый взгляд, происшествиях. Его оторвал от этого занятия Геворг.
— Здравствуй, Володя.
— А, Гарик… Привет. Чем порадуешь, наука?
— Работаем… — неопределенно ответил эксперт и потянул из кармана сигареты. — Можно?
— Давай… — кивнул капитан — для своего старого друга он иногда делал исключения. — Только возле окна.
— Ты что, заболел? — Геворг испытующим взглядом окинул его осунувшееся лицо.
— Среди лета? — Владимир потер виски. — С чего ты взял?
— Видок у тебя…
— Ладно, — Нестеренко энергично тряхнул головой. — Хватит трепаться. Работы невпроворот. Ты по делу?
— Чаем угостишь?
— Только чайник сам поставь. Заварка свежая, — он оживился: знал, если Геворг заговорил о чае, значит, пришел не с пустыми руками.
— И на том спасибо…
Вчера капитан со следователем до поздней ночи искали зацепочку в деле. Но начинать приходилось на голом месте.
Пока единственным, весьма слабым утешением служил троллейбусный билет. Примерная дата смерти погибшего совпадала с датой его приобретения. Но есть ли в этом какая-нибудь взаимосвязь? Даже предполагать было рискованно.
Оставалось уповать на ЭКО, где Арутюнян исследовал вещи потерпевшего. Так чем порадует Геворг?
— Ну будет тебе, Гарик… — с укоризной в голосе обратился Нестеренко к другу, который с наслаждением прихлебывал круто заваренный чай, — выкладывай.
— Вах, вах, какой быстрый. Слушаю и повинуюсь…
Арутюнян родился в Москве. Был стопроцентным столичным жителем. Но всегда с массой подробностей рассказывал об Армении. Послушать его, так он насквозь объездил южную республику. Геворг же, которого в МУРе переименовали в Гарика, был в Ереване, где жила его бабушка, всего два или три раза, да и то на школьных каникулах.
— Фоторобот мы сотворили, — Арутюнян положил на стол перед Нестеренко снимки. — Но гарантии я дать не могу.
А когда такое было, чтобы ЭКО давал какие-либо гарантии?
— Не клевещи, Володя. Уж тебе грех на нас обиду держать. Вспомни дело братьев Крозик…
— Сдаюсь, — поднял с улыбкой вверх руки Нестеренко. — Беру свои слова обратно… И это все?
— Почему — все? — Криминалист вынул из папки, которую принес с собой, несколько машинописных листков. — Вот заключение.
— Что-нибудь интересное есть?
— Да как тебе сказать… Мало. Судя по всему, “утопленник” был убит не на берегу водохранилища. И привезли его туда в багажнике машины. На пиджаке я обнаружил царапины, а на брюках масляные пятна. Масло импортное, довольно редкое. Применяется в основном для “Жигулей”, реже — в системе смазки “Волга” ГАЗ-24.
— А то, что у него мог быть личный автомобиль, такое предположение тебе не пришло в голову?
— Обижаешь, Володя. Науку обижаешь. Жаль, что у тебя нет хотя бы “Запорожца".
— Мне — тоже. Только при чем здесь это?
— При том, что хотел бы я тогда посмотреть на твои руки и ботинки. За машиной нужно ухаживать. А это значит, что следов, пусть невидимых невооруженным взглядом, но вполне различимых нашей аппаратурой, останется предостаточно.
— Кто спорит.
— И правильно. Поэтому я могу утверждать, что убитый за руль не садился очень давно. А масляные пятна на брюках свежие. Кроме того,‘расположение и глубина царапин на пиджаке указывают на то, что убитого затолкали в багажник. Я проверял на манекене. Картина схожая. И похоже, что эту операцию убийца проделал в одиночку. Вдвоем уложить человека в багажник было бы легче. Преступнику пришлось поднатужиться — потерпевший был рослым, крепкого телосложения. Нападавший, сам понимаешь, отнюдь не из слабого десятка.
— Похоже, что так… Что еще у тебя?
— Тот, кого бросили в воду, курил сигареты “Опал”. Сохранились крошки табака. На правой руке носил массивный перстень, золотой. Кстати, левша — мышцы левой руки развиты больше, чем на правой. Занимался борьбой — сломаны ушные хрящи.
— Тем более странно, что убийца так легко с ним справился.
— Ничего странного. Застиг врасплох, ударил сзади. Притом весьма профессионально — под лопатку, точно в сердце. Возможно, они были знакомы — тогда тем более понятно.
— Хорошее знакомство, ничего не скажешь…
— Кстати, Володя, обрати внимание на пункт заключения, где сказано о веревке. Изготовлена из пеньки, притом первоклассно и вручную. Нестандартная. Я консультировался со специалистами, так они в один голос твердят, что подобный способ переплетения прядей видят впервые. Кроме того, пенька обработана каким-то составом, предохраняющим от гниения. И здесь загадка — антисептик, примененный для пропитки, растительного происхождения.
— Интересно… А зубчатое колесо?
— Пока не удалось понять, от какого оно механизма. Сложно. Но, думаю, день-два — и я на этот вопрос отвечу, И все же у меня есть для тебя и следователя нечто. По моему мнению, очень существенная деталь.
