Больная щиколотка беспокоила Бэрда. Он постоянно расшнуровывал ботинок, чтобы взглянуть на нее, и дело было не столько в боли, сколько в том, что они ни черта не знали об этих полипах. Он все проверял, не начала ли светиться его нога. Он чувствовал себя идиотом из-за того, что позволял себе подобные мысли, но после всей чертовщины, виденной в туннелях Саранчи, — например, светящейся слизи, до которой едва не дотронулся Дом, или червей, которые тоже немного светились, — он жутко боялся превратиться в чудовищную гору взрывоопасного мяса, как тот брумак.
«Вот черт!»
— Обезболивающее не нужно? — спросил Маркус.
Бэрд вынужден был сказать правду. Маркус тоже видел Светящихся во всяких формах.
— Просто проверяю, не светится ли она в темноте.
— И что в этом плохого? Ты же у нас постоянно жалуешься, что нет фонариков.
— Я просто так сказал.
— Не волнуйся. Если начнешь светиться, я тебя пристрелю.
Маркус мог говорить подобные вещи, и это не звучало жестоко или легкомысленно. А вот у Бэрда так не получалось, и он это знал. Он зашнуровал ботинок и начал размышлять о том, где бы раздобыть броню.
Градин забрался на скамейку посредине столовой и, сунув в рот два пальца, испустил пронзительный свист — Бэрд так не умел. Это привлекло всеобщее внимание.
— Народ, сейчас Юджин наполняет запасной танкер, чтобы мы смогли вывезти как можно больше топлива. Это мера предосторожности. — Градин указал на северо-западную часть платформы. — Высадка противника — если она произойдет, — скорее всего, начнется со стороны вертолетной площадки, но эти стебли могут появиться где угодно. Поэтому с каждой стороны поставим по двое наблюдателей и по установке для запуска глубинных бомб. Нельзя допустить, чтобы полипы взрывались в местах скопления паров горючего.
— Так нам отключать буровую установку насовсем или нет? — спросил кто-то.
— Нет времени. Пока что приостановим бурение. Это все, что мы можем сделать.
Одна из женщин, наполнявшая патронами магазины, спросила, не поднимая головы:
— Эти твари быстро двигаются?
— Ага, — ответил Бэрд, — быстро.
— А плавать они умеют?
— Не очень хорошо, но и тонут не сразу.
На табличке, прикрепленной к комбинезону женщины, было написано: «Дерсау А».
— Итак, придется бороться с ними, как с тараканами, — огнеметом. Против тараканов это хорошо действует.
— На некотором расстоянии — да.
Маркус поднял голову, словно его озарила внезапная мысль:
— А какова температура воспламенения Имульсии?
— Хотите узнать, что будет, если уронить в нее горящую спичку? — спросил Градин.
— Вы читаете мои мысли.
— Мы проводим предварительную очистку, отделяем легковоспламеняющиеся фракции. Но подобное оружие, знаете ли, — это палка о двух концах.
— Сделай это, пока противник не сделал это первым.
— Так в Горасной вели войну в Серебряную Эру. — Градина, казалось, развлекало происходящее. — Воины стояли на стенах замка и поливали неосторожных врагов огнем. Замечательно.
— Хорошая вечеринка у вас намечается, — сказал Бэрд.
«Да, без меня им здесь не обойтись. Я могу быстро сооружать всякие такие штуки. Я рожден для этого».
На платформе нашлось множество подходящего материала. Бэрду, Юджину и команде с буровой понадобилось лишь полчаса на то, чтобы соорудить из шлангов и трубок систему и подсоединить ее к одной из цистерн с Имульсией. Где бы ни появились эти стебли — если это действительно произойдет, — их маленькие друзья-полипы незамедлительно будут облиты горючим и подожжены.
«Конечно, до этого может и не дойти».
Кого он пытался обмануть? Бэрд достаточно повидал Саранчи на своем веку и знал, что если реальная угроза существует, то людям ее не избежать. Со светляками все будет точно так же.
Он поднял голову и посмотрел на стрелу подъемного крана, торчавшего над платформой. Останки бродяг-пиратов все еще болтались там, служа наглядным предупреждением для людей, но безмозглым стеблям это зрелище было совершенно безразлично.
Теперь оставалось только ждать. Бэрд ждать не умел. Он расхаживал вдоль ограждения, проверяя слабые места. Если воспламенятся скопившиеся пары, платформа превратится в огромную бомбу. Он стоял на вертолетной площадке и пытался сообразить, как бы использовать газовый факел в качестве огнемета, когда к нему подошел Дом, сжимавший свой «Лансер».
— Я смотрю, мы быстро учимся, — заговорил он.
— Люди прекрасно умеют изобретать орудия убийства. И совершенно не в состоянии жить мирно.
— Всегда любопытно бывает услышать мнение представителя нейтральной стороны. — Дом помолчал, ожидая ответной колкости. — Не волнуйся, я уверен: Коул в полном порядке.
Но Бэрд не клюнул на приманку. Он решил, что сейчас не стоит затевать перепалку. Он смотрел на Геттнер: та выбралась из кабины, обошла вертолет в поисках неисправностей, затем села у пулемета, глядя на море. Он подумал: может, и она когда-то была простым механиком и скучала по временам, проведенным за пулеметом? Многие люди нуждались в оружии, хотели ощущать в руках его тяжесть. Геттнер казалась ему именно таким человеком.
Маркус присоединился к компании любующихся видом на океан.
— Слушайте, — сказал он.
Время от времени ветер доносил до них шум моторов «Воронов». Это взбодрило всех, хотя гораснийцы все равно готовились к сражению. Послышались радостные крики.
— Ну вот теперь пусть они отработают полученное топливо! — проорал кто-то.
— Н-да, вот как они на все это смотрят, — произнес Маркус.
Дом бросил на него быстрый взгляд:
— Что, сочувствуешь инди?
— Теперь они уже не инди. — Маркус обернулся в ту сторону, откуда доносился шум. — И никто из этих людей не стрелял ни в тебя, ни в меня.
Показались три «Ворона» — черные точки над юго-западным горизонтом, — и у солдат стало спокойнее на душе. «Вороны» были поддержкой с воздуха, подкреплением, билетом домой. Однако на вертолетной площадке оказалось тесновато. Когда первая птичка зависла над платформой, все отступили вниз, на палубу, спасаясь от ветра и оглушительного шума. Бэрд ждал, пока не остановят двигатели, но гораснийцы сразу бросились к вертолету. Он слышал их громкие приветственные крики.
— Ха, неужели почту привезли? — заметил Дом.
Но когда Бэрд поднялся на вертолетную площадку взглянуть, в чем дело, причина радости сразу стала ясна. Из вертолета появился Миран Треску в сопровождении группы солдат КОГ. В броне и с автоматом, он выглядел весьма внушительно.
— Значит, Прескотта не будет? — произнес Бэрд. — Странно.
Рабочие с буровой хлопали Треску по плечу и трясли его руку. Для них это было событие. Этот человек был не какой-то там канцелярской крысой. Похоже, он любил свою работу.
— Видите, — обратился Юджин к Бэрду, ухмыляясь от уха до уха, — вот почему мы пойдем за Треску куда угодно. Это не кукла. Не чиновник. Это лидер.
Бэрд озабоченно поискал среди солдат знакомые лица. Сэм делилась магазинами с Джейсом. Даже Дрю Росси был здесь, а это кое о чем говорило. Командование не просто бросило в прорыв лучших людей — их послали сюда на разведку. Хоффман, предвидя новые атаки, отправил командиров посмотреть на стебли.
Бэрд не видел Берни. Зато услышал громкий раскатистый хохот.
Коул, закинув на спину флотский мешок для инструментов, спрыгнул на землю, подошел к Бэрду и бросил мешок к его ногам; раздался звон металла.
— Сынок, стоит мне только на минутку отвернуться, и тебя уже нет, — с укором произнес он. — Надевай свою чертову броню. А то ты выглядишь как гражданский.
— Хорошо, мамочка.
Бэрд мог полностью положиться на Коула; возможно, тот был первым и единственным человеком в его жизни, который всегда был готов его поддержать, не ставя условий, не задавая вопросов. Он открыл мешок и вытащил пластины. Вряд ли «Милосердный» уже вернулся в порт; это означало, что Коулу пришлось выбраться из лодки на надстройку, откуда его подняли в вертолет.
— Это Берни отправила тебя со мной нянчиться, да?
— Она говорит, что с самого начала знала, что ты все-таки человек — глубоко внутри.
— Я просто не хотел, чтобы у меня на глазах потопили нашу последнюю подлодку, понятно?
Но Коул не отставал:
— Ну что ж, подлодка передает тебе «спасибо», а также ее экипаж, который при виде стаи крабов наложил в штаны.
«Да, я сделал то, что сделал бы Маркус на моем месте. Неужели я теперь стал другим человеком? Я даже не знаю, какого черта полез драться с этими тварями. Наверное, потому, что не люблю терять кого-то или что-то. Я знал, что Коул надеется на меня. Неужели я подонок лишь потому, что думал только о нем, а не о моряках?»
— Да ладно тебе. А где сама Берни?
