Небо было затянуто тонким слоем облаков, через которые смутно просвечивали очертания луны. Но даже в этом слабом свете луны можно было различить фигуры людей. Не замечая Матахатиро, мужчина быстрым шагом прошел мимо.
Подумав, что этот человек, должно быть, живет здесь поблизости, поэтому им так и везет на встречи, Матахатиро без всякой задней мысли оглянулся ему вослед и увидел нечто, озадачившее его еще больше.
Мужчина неожиданно приблизился к дому Нагаэ, остановился, огляделся вокруг и вдруг проворно нырнул в проход между додзё и соседней лавкой оклейщика ширм. Узкая дорожка между этими домами, по которой мог пройти только один человек, вела к двери черного хода дома Нагаэ.
«И он тоже один из них?» — подумал Матахатиро. Ему вдруг стало казаться, что ронины клана Асано окружают его со всех сторон. Он даже помотал головой, чтобы стряхнуть наваждение.
Пройдя было мимо корчмы, в которой они пили тогда с Хосоей, Матахатиро решил все же зайти туда и опрокинуть чарочку. Нервное напряжение по-прежнему не покидало его.
Теперь ему стало окончательно ясно, что Нагаэ и его товарищи по клану твердо вознамерились напасть на Кодзукэноскэ Киру и теперь ждут, когда в Эдо приедет Оиси, которого они называют командором. Первые разговоры о возможности такого поворота событий Матахатиро услышал сразу же после инцидента в замке сёгуна. Он хорошо помнил, как некоторые из его соседей по дому утверждали, что лишенные всех привилегий вассалы рода Асано чуть ли не на следующий день собирались штурмом брать усадьбу Киры.
Однако, облетев все закоулки Эдо, эти диковинные слухи вскоре угасли. Еще тогда Матахатиро был уверен, что это и в самом деле только домыслы, порожденные с одной стороны масштабами случившегося события, а с другой — искренним сочувствием, которое вызывала судьба несчастного князя Асано и его верных вассалов. Начать охоту за головой Кодзукэноскэ Киры означало не подчиниться решению правительства, принятому по этому делу. А подобное неподчинение всегда рассматривается ни больше, ни меньше как бунт против бакуфу. Даже представить себе было трудно, что такое может произойти в условиях жесткой системы военного правления, да еще и под самым носом у сёгуна.
Однако затем, когда Матахатиро служил телохранителем, неуловимые тени ронинов Асано не раз возникали на его пути. Он также обнаружил, что существует целая группа людей, которые не спускают с этих ронинов глаз. И это лишний раз доказывало, что бывшие вассалы дома Асано и в самом деле вынашивают какие-то планы и тайком готовятся к их осуществлению. В конце концов, Матахатиро уже и сам не понимал, во что верить, а в чем сомневаться. Но сегодня вечером последние сомнения рассеялись. В течение полутора лет ронины Асано с завидным упорством готовились отомстить за своего господина, и сейчас им оставался всего один шаг до заветной цели.
«Какие молодцы!» — думал Матахатиро. Наверное, окажись он на их месте, тоже бы подписал общую клятву. Вот только самое трудное начнется потом. Не всякий сумеет затаиться на такое долгое время, не упуская при этом из виду свою главную цель, думал Матахатиро, вспоминая, сколько раз за свою жизнь ронина он был близок к тому, чтобы опустить руки и пойти на поводу у судьбы.
«Выпью за то, чтобы все их намерения осуществились», — решил Матахатиро и, мысленно пересчитав монеты, спрятанные за пазухой, раздвинул грязный норэн.[67]
В корчме было не больше семи-восьми посетителей. Внезапно Матахатиро увидел, что на него с радостной улыбкой глядит его недавняя знакомая, учительница пения О-Рин. На этот раз она была одна.
— Сударь, вы еще только с работы? Поздновато вы сегодня, — сказала О-Рин, жестом приглашая Матахатиро сесть рядом с ней. Ее лицо, слегка порозовевшее от выпитого, выглядело обворожительно.
— Боюсь, сударыня, что в прошлый раз мы по неосторожности ввели вас в непомерные расходы, — сказал Матахатиро, присаживаясь. Он тут же решил, что сегодня его очередь угощать эту женщину, и перепроверил в уме, сколько у него денег. — Вы часто бываете здесь?
— Да, я даю уроки в одном доме неподалеку отсюда.
— Похоже, что вы очень любите сакэ.
— Это вы из-за прошлого раза так подумали? — улыбнулась О-Рин. Живое сияние черных, будто закрашенных тушью глаз и белоснежные зубы придавали ее улыбке еще больше очарования. — Право же, сударь, вы так говорите, словно я пьяница какая-то. Мне даже неловко…
— Вовсе тут нечего стыдится. Вот моя бабка, например, всегда повторяет, что сакэ — всем лекарствам лекарство, и пьет его при каждом удобном случае.
Матахатиро взял кувшинчик, принесенный хозяином кабака, наполнил чарку О-Рин, после чего налил себе. Вдруг, внезапно насторожившись, он спросил:
— А откуда вы узнали, что я иду с работы?
— Помилуйте, вы же сами прошлый раз об этом говорили, — ответила О-Рин. — Вы сказали, что служите помощником мастера в городском додзё. Работать приходится много, а платят за это мало…
— Я и это говорил?
Матахатиро совершенно ничего не помнил. Им начало овладевать смутное беспокойство.
— Сударь, простите меня за неожиданный вопрос, — прошептала О-Рин, наклонившись так близко, что Матахатиро на мгновение задохнулся от аромата ее кожи, — но вы не могли бы рассказать мне, что за люди приходят на собрания общества взаимопомощи, которое учредил мастер вашего додзё господин Нагаэ?.. И принимают ли они в это общество женщин?
— Зачем это вам?
— Мне нужно раздобыть немного денег. Вот я и подумала, может быть, меня тоже пустили бы в это общество.
— Но… я не знаю. Я только веду занятия в зале.
— Но вы же видите людей, которые заходят в дом. Кто они? Самураи? Торговцы?
«Да она же настоящая шпионка, — внезапно осенило Матахатиро. — Ей просто хочется выведать у меня все, что я знаю о школе Нагаэ». Вслед за этой догадкой в памяти отчетливо всплыло лицо мужчины, которого он встретил, выходя из додзё. Пожалуй, Матахатиро поспешил причислить его к ронинам Асано. Скорее всего, это тоже шпион, работающий вместе с О-Рин. И если все эти предположения верны, дом Нагаэ уже находится под пристальным наблюдением множества глаз.
— Ну что вы так нахмурились, выпейте еще, — О-Рин подлила Матахатиро сакэ и придвинулась почти вплотную. — Давайте поговорим откровенно, — полушепотом сказала она. — Мне очень нужно узнать, что за люди приходят в этот дом. Сколько их, как они выглядят… Расскажите мне все, что вам известно, а уж я, поверьте, в долгу не останусь.
— Заманчивые вещи вы говорите, — сказал Матахатиро. Он перевернул свою чарку вверх дном, встал с места и позвал хозяина. — Но я помощник мастера, только и всего. К сожалению, я даже не понимаю, о чем вы меня спрашиваете.
— Сударь!
— Если у вас возникнет желание побеседовать на другие темы, я никогда не откажусь выпить в обществе очаровательной учительницы пения.
Не обращая внимания на растерянный вид женщины, Матахатиро отсыпал хозяину все имевшиеся деньги, излишек велел записать на счет О-Рин и вышел из корчмы.
7
Утренняя заря тихо освещала причал. Лодки еще не пришли, поэтому грузчики, собравшись вокруг костра, сидели без дела. Найти среди них Хосою не составило труда. В плотной накидке с укороченным подолом и грубых соломенных сандалиях, он сидел, с мрачным видом попыхивая трубкой. Завидев Матахатиро, он тут же встал и пошел ему навстречу.
— Ну что, как работа?
— Ой, не спрашивай, не спрашивай… — Хосоя, как заправский грузчик, ловко погасил трубку ладонью. — Гравий добывать не пришлось, но на разгрузке чуть не надорвался. В следующий раз возьму Сагамию за глотку, и пусть хоть из-под земли достает мне нормальную работу, а иначе какой с него толк.
— Много осталось?
— Еще дней десять. Супружница моя уже за меня боится. Каждый вечер мне ноги разминает, только так пока и держусь. А вообще на такой работе долго не протянешь, — пожаловался Хосоя, не забыв по обыкновению упомянуть о своей жене. Спохватившись, он взглянул на Матахатиро:
— У тебя, поди, дело ко мне?
— Да. Хотел кое-что спросить, — глядя в землю, Матахатиро кончиками пальцев почесывал подбородок. — Помнишь тот вечер, когда мы пили вместе с женщиной…
— С женщиной? — Хосоя удивленно поднял брови, но тут же заулыбался. — А! Ты про учительницу пения? Как же, разве забудешь такую красотку!
— Это как раз не самое важное. Лучше скажи, ты помнишь, о чем я с ней говорил?
— В каком смысле? — Хосоя недоуменно посмотрел на Матахатиро.
— Ну, например, про додзё в квартале Хаяси, где я сейчас работаю, рассказывал я ей или нет?
— Погоди, погоди, — Хосоя склонил голову набок и, немного подумав, снова взглянул на Матахатиро. — Помню, что она тебя настойчиво расспрашивала об этом додзё, но вот что ты ей ответил, хоть убей, не помню.
