— Нет. Посмотрю все предложенные варианты, от Ксилевых до маминых, и выберу себе что-нибудь по вкусу, — полушутливо отозвалась я, инстинктивно отодвигаясь к стене, подальше от старейшины. Так и подмывало спросить — а ему удобно лежать на ступеньках, края под ребра не впиваются?
— Хорошая идея, — поощрительно кивнул Акери. — Но позволит ли Ксиль тебе ее выполнить? Он никогда не спрашивает о желаниях. Просто поступает так, как считает нужным.
Перед мысленным взором мгновенно возникла картинка: молнии, черный туман и угловатая фигура князя, склонившаяся над золотоволосым аллийцем.
Тогда Ксиль почти открыто признался, что рад такому исходу, что он хотел заполучить Дэйра в свой клан с первой минуты…
Я усилием воли загнала это воспоминание обратно в подсознание. Акери вовсе не обязательно знать о том, что произошло с Дэриэллом.
— Думаю, с самодеятельностью Ксиля мы как-нибудь разберемся. Вместе, конечно, — прохладно заметила я.
Акери пугал меня. Он говорил странные, неприятные вещи и, если верить Ксилю — а ему я не верить не могла — нисколечко не врал.
В глазах старейшины появилась грусть.
— Значит, ты не винишь его? Это хорошо, — он отстраненно провел ладонью по выщербленной ступени. Мелкий мусор, который наверняка останется на моих штанах, на его белую кожу не налипал. Я почувствовала легкую зависть к шакаи-ар. — Он такой, каким его воспитала судьба. Ты знаешь, что он рано остался сиротой?
Я занервничала. Беседа о юных годах Ксиля не входила в мои планы. Давным-давно, когда князь рассказывал свою историю, у меня сложилось впечатление, что он не стал бы делиться ей с кем попало… И неизвестно, входит ли в число «доверенных лиц» Акери.
— Знаю, — осторожно ответила я. — И о том, что с шести лет его воспитывает Тантаэ — тоже знаю. Рано потерял родителей, рано пришлось принимать решения самому… Вы об этом? — поинтересовалась я, наивно надеясь перевести разговор в более абстрактные сферы.
— Принимать решения… да, да, так оно и было… — несколько рассеянно кивнул Акери и вдруг устремил на меня пронзительно-ясный взгляд. — А ты знаешь, что это были за решения?
По спине пробежал отчетливый холодок. Как будто сквозняком потянуло.
— Думаю, что тяжелые.
Язык едва ворочался, словно я мороженого наелась.
— Маленькая наивная девочка, — то ли прошептал, то ли вовсе — подумал Акери. — После смерти Нейарана и Лукреции без защиты и покровительства остались обширные земли. Те, что принадлежали раньше Северному клану. В то время шла война с твоими сестричками, милая Нэй, и многие, очень многие захотели воспользоваться ею, чтобы заполучить замок Нейарана.
Голос Акери завораживал. Я не могла себе представить, что происходило тогда, три с половиной тысячи лет назад, но липких страх наползал из полумрака, заставлял почувствовать себя уязвимой в огромном враждебном мире… И это в относительно безопасной Академии, где через стену — общежития учителей, внизу — спортзал для студентов, а вверх по лестнице, всего лишь в полусотне ступеней — наша комната, с уютным камином и чайником на огне.
— Первые семь лет замок не трогали. Тантаэ лгал всем гостям, желающим удостовериться, что Нейаран мертв. И лгал удачно. Его репутация труса и слабака тогда сослужила хорошую службу. Никто и подумать не мог, что он отважится лгать, глядя в глаза тем, кто может смять его одним лишь усилием воли. Слабый Тантаэ, едва пробудивший наследие шакаи-ар, и мальчишка в фазе кровавого безумия — властители Северного замка и земель на три дня пути во все четыре стороны… Как ты думаешь, Нэй, долго ли можно скрывать такую тайну?
— Думаю, нет.
Мой голос прозвучал хрипло и загнанно.
— Наш мальчик тоже так думал, Найта, — жутковато улыбнулся Акери. Зрачки его вытянулись ниточками как тогда, наверху, когда старейшина отчего-то разозлился. — Он, затерянный в кровавом безумии, сумел рассчитать свои силы. И нашел единственную возможность остаться в живых и сохранить земли для своего будущего клана.
Озарение было, как вспышка молнии.
— Он решил заручиться помощью другого клана?
Могу поклясться, что Акери вздрогнул, когда услышал мои слова.
— Вы мыслите сходно, — речь его оставалась, тем не менее, такой же спокойной и завораживающе-размеренной, как и раньше. — Да, Максимилиан решил, что только князь может защитить его земли. И обратился к одному из своих соседей — тому, кто обладал наибольшими возможностями. К несчастью, этот сосед находился не в лучших отношениях с Нейараном и был бы рад отплатить за все хотя бы его сыну. Но Максимилиан понял это только тогда, когда оказался в личных покоях князя. Один на один с ним. Бедный мальчик. Тогда ему пришлось узнать много нового о жизни.
Меня тряхануло от того, каким тоном это было сказано. Как будто Акери… смаковал? Но что? Воспоминания? Акери уже слышал этот рассказ от самого Ксиля, или от того князя…
…или он и был тем самым князем?
О, боги… Северный клан. Снежный клан. Крыло Льда.
Три общины, разделившие север материка, вплоть до полярного круга.
«Угадала», — мысленно произнес Акери без всякого выражения и продолжил повествование, прикрыв глаза. Белоснежные ресницы слегка подрагивали. Длинные, густые и наверняка нежные, как шелк — так хотелось коснуться их, обвести веки кончиками пальцев… Меня тянуло, как к ядовитой змее — знаешь, что она смертельно опасна, но красивая шкурка и плавные движения притупляют инстинкт самосохранения.
Я встряхнула головой, насильно заставляя себя вслушаться в речь Акери.
— Он не сломался. Это меня немного удивило. Я умею ломать людей — и не только. Даже не истязая их физически. Но гордый ледяной мальчик устоял. А потом выяснилось, что он не оставил своих планов отыскать покровителя. И тогда я заинтересовался Максимилианом серьезно. Выслушал его просьбу о защите, больше похожую на приказ. И задал потом только один вопрос: как он собирается мне платить за то, чтобы я помог ему сохранить земли клана?
И он снова меня удивил.
«Кажется, тебе нравится меня мучить, — сказал этот красивый мальчик. — Я согласен. Я буду приходить сам и делать то, что ты скажешь. Два условия: ты не будешь причинять мне непоправимого вреда и никогда никому не расскажешь о том, что делал. Это может помешать мне, когда я буду создавать свой клан».
Я очень сильно удивился. Максимилиан не просто блефовал. Он действительно верил в то, что говорил. В свое будущее. В то, что он станет князем. Что не сойдет с ума, пока будет моей игрушкой.
Но вслух я сказать этого не мог. Я произнес совсем другие слова:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
