— сценарий, написанный чьей-то хитрой рукой и извращенным разумом?
— Молчи, пожалуйста, молчи. — Я вытянула руку, закрывая ей рот. — Увези меня отсюда прямо сейчас. И уезжай. Мне нужно побыть одной.
Мать встала и вышла. Я слышала, как она разговаривает по телефону, и от этого стало ещё хуже. Еще противнее.
— Да, Дима. Она начинает всё вспоминать. Куда дальше-то? Деринг прилетает завтра. Какая сила на этом свете сможет помешать ему уже через полчаса после приземления быть рядом с нею? Вот и я не знаю. Ларка подписала документы. Всё равно. Пришло время открывать карты. Я не могу потерять дочь еще на десять лет! Нужно было раньше думать! Я выхожу из игры. Если на весах находится Катя — я выбираю Катю. Я слишком долго не была ей матерью! Когда он придет ко мне, я все ему расскажу.
Мозг встал в стойку.
— Алексеева, салют!
— Иди к чёрту!
— А что так? Хочешь, здравый смысл позову? Он тут где-то ползал, после того, как в тебя целую кучу химии влили.
— О-о-о! Да отвалите вы от меня оба!
Я встала и огляделась. Одежда аккуратной стопочкой лежала на стуле: спортивный костюм из футера цвета пыльный виноград, нижнее белье, носки с зайками и кроссовки, еще новые в коробке.
Быстро оделась. На стуле остался болтаться только бюстгальтер. Последнее время я абсолютно перестала их носить, получая удовольствие от того, как напрягались соски, соприкасаясь с тканью одежды. Вот и сейчас, только мягкие волокна футера коснулись их, они тут же встали по стойке смирно.
— Хочу тебя, котенок. Хочу до боли.
Я вздрогнула и резко оглянулась. Никого. Но его голос настолько чётко прозвучал в моей голове, я даже почувствовала, как от его дыхания зашевелились на висках волосы.
— Черт! — выругалась я, почувствовав волну желания, накрывающую меня.
Выглянула в коридор. Никого не было. Амбалов отправили ещё час назад, а мать ушла за документами и, заодно, проследить, чтобы не осталось ни единой записи о моём пребывании в больнице. Быстрым шагом прошла по коридору и вышла на улицу. Зажмурилась от яркого солнца и, сжав руки в кулаки, потрясла головой, разгоняя сонных тараканов по углам.
— Йо! — мозг задвигал скрипучими колесиками. — Чего разошлась-то? Куда двинем наши кости, Алексеева?
— Домой! — прошептала я. — Исключительно домой.
Выскользнула из здания больницы, вызвала такси. Набрала телефон матери. Как обычно, со второго гудка.
— Да, Катюша, ты где?
— Мама, прости, не могу. Я уехала. Я… Мне нужно побыть одной и о многом подумать. Ты можешь..?
— Я остановлюсь в отеле «Эпикурион». Не злись, доченька, я тебя очень люблю. Я всегда хотела, чтобы…
— Мне было лучше, — закончила я за неё. — Только почему мне теперь так плохо, мама?
Я отключилась. Вытерла пальцами глаза и села в подъехавшее такси.
Голова раскалывалась. Всё плыло перед глазами. Меня мутило и спазмами сводило всё тело. Опустив стекло, я вдыхала влажный морской воздух полной грудью, чувствуя, что всё вокруг начинает скручиваться в тугую, плотную спираль. Дорога шла вдоль моря.
— Остановитесь! — вдруг закричала я, пытаясь открыть на ходу дверь.
Машина резко затормозила, практически уходя в юз.
Открыв дверь, я вылетела из салона и бегом, спотыкаясь, побежала к морю. Влетела в теплые волны и упала на колени.
— Пожалуйста, пожалуйста… — шептала я, зарывая пальцы в песок. — Я хочу…
Яркая вспышка. Сознание, как ржавая шестеренка, начинает вращать колесики назад. Прокручивая мою жизнь, как в обратной киносъемке. До того самого вечера, до того самого мгновения, когда я первый раз посмотрела ему в глаза, своему Сашке, четырнадцатилетнему подростку, завязывавшему шарф десятилетней девчонке под фонарем на улице Маяковского.
Я вспомнила всё. Всё. Если мне до этого казалось, что я его люблю, то тот ураган чувств, который меня захлестнул сейчас, оказался не под силу ни моей душе, ни сердцу.
Запрокинув голову, я закричала, так надрывно, что голос охрип, и мой крик перешел в плач, сотрясающий меня крупной дрожью.
Это была боль, боль расставания, потерянного времени, его и моих ошибок, наших не рождённых детей, боль моей пропасти одиночества, которую я чувствовала всегда и не могла понять ее природу. А, оказывается, все было просто. Я одна, всегда одна, если он не рядом со мной.
Я оглянулась. Такси так и стояло поперек дороги. Медленно поднялась и, обхватив себя руками, вернулась в машину.
Шурша гравием, такси вывернуло на асфальт и, набирая скорость, помчалось вперед.
Телефон тихо блямкнул. Я знала, что это он. Мы чувствовали друг друга, словно настроенные на одну, свою собственную волну.
— Да, Саша.
— Родная, что случилось? — его голос был напряжен.
— Я всё вспомнила. Ты нужен мне. Ты мне очень, очень нужен.
— Я скоро буду. Я вылетаю завтра утром. Если всё будет хорошо, часам к двум буду уже у тебя. Дождись меня, Катюш. Я люблю тебя. Я всегда тебя любил.
— Я знаю. — тихо говорю я. — Я, наверно, всегда знала, что ты где-то есть. Ты всегда был в моих снах, ты всегда был рядом.
— Маленькая моя, я знаю это. Потому что и ты всегда была в моих. Я не знаю, что это. Я вообще не могу понять, что между нами. Потерпи ещё немного, и мы будем вместе навсегда. Мы уедем, куда ты только захочешь. И всё будет так, как ты скажешь.
Я улыбнулась. Боль уходила.
— Я люблю тебя.
Машина свернула к дому и остановилась у ворот. Расплатившись, вышла, по дорожке обошла дом, скинула туфли и села на горячий песок. Он молчал, я молчала. Мы просто слушали дыхание друг друга, ощущая невидимые нити, связывающие нас.
Параллельный звонок.
— Я перезвоню тебе, хорошо?
— Конечно, Катюш.
Отключаюсь. Не успеваю на пару секунд поднять трубку. Номер скрыт.
Бздзыньк.
Сообщение с неизвестного номера. Открываю и покрываюсь липким, холодным потом.
«Сука! Если ты думаешь, что заберешь его у меня, то ты ошибаешься, тварь! Он мой! И всегда
