Другое разве дано?
Парни сидят с прямыми спинами. И я подхожу то к одному, то к другому. Чувствую, как от моих нежных прикосновений они оба дрожат.
Такие большие и опасные, но от моих легких прикосновений каждый получает удовольствие. Чуть ли не урчат. Это никак не скрыть.
Вижу, как бугрятся шорты одного, джинсы другого. И в голове уже привычный туман и улыбка растягивает губы.
Да… Это идеально. Они оба и я. Два члена, которые я бы сейчас ласкала своими ручками, чтобы окончательно утихомирить моих буйных самцов.
— Ради такой заботы стоило рисковать собой, — слышу голос Захара над головой, пока обрабатываю порез от стекла на его боку и поднимаю голову.
А он конечно смотрит на меня. Дикий. Необузданный. Такой желанный. Готовый прямо сейчас порвать меня на части, вылизать, оттрахать.
Чуть перевожу взгляд и задыхаюсь от того, как раздуваются ноздри Рената, уже готового набросится на меня подобно быку и протыкать меня рогом. Снова и снова.
Мои мужчины. Оба совершенные. Невыносимые. Но мои.
— Катя, — слышу хрип сверху и чувствую руку на заднице, что проворно скользит под легких халат.
— Катя, — грубее голос и мою грудь хватает жесткая рука. Давит на возбужденные соски.
А меня ведёт, да так сильно, что сердце совершает дикий кульбит. И чувство словно я лечу в пропасть. Живот судорогой сводит, а тело готово пасть к их ногам. И вымаливать дать мне кусочек ласки.
Я говорю даже не про секс. Чистую, непорочную близость.
Идеально. Почему они оба этого не понимают. Не по отдельности. Только вместе. Навсегда.
— Значит так, — поднимаюсь, пытаясь собраться с мыслями, выкидываю в урну окровавленные ватки. — Либо играете в меня вместе, либо не играет никто.
Блин, неужели я это сказала? Капец смелая.
— Катя… — перебивает Ренат, тяжело смотря на меня.
— Я не договорила, — поднимаю руку вверх, чтобы он дал мне сказать. Делаю глубокий вдох. — Я люблю вас, — на выдохе.
— Всегда любила. С юности ждала, когда вы наиграетесь и вернетесь к своей подружке. Я вас не чувствую по отдельности. Только вместе. Если вы не готовы предоставить мне подобной свободы в выражении своих желаний, то все будет закончено, — губы начинают предательски дрожать. Нужно закончить. — Раз и навсегда.
И легче так сразу на душе стало, словно в этот момент решились все проблемы. Это так странно и волнительно. Признаваться в чувствах, им и главное себе. Так легко, невесомо.
Но в тоже время очень страшно. Потому что отказ будет принять очень тяжело, а судя по их недовольным минам, спокойствие мне только снится.
— И как ты себе это представляешь, — насмешливо отозвался Ренат, откинувшись на спинку. — Гарем? Опахало не взять?
Он говорит, а с каждым произнесенным словом я морщусь все сильней.
— А где гарантия, что завтра тебе не понадобится кто-то третий? Четвертый. Пятый. Ты сама должна понимать, что такие отношения не норма!
— А где она эта норма! — ору я в ответ. — Кто определяет, что хорошо, а что плохо?! — голос начинает дрожать. А в голову словно врезается сотни иголок. — Быть с вами, видеть вас здоровыми и счастливыми это для меня самое важное. И если вы счастливы на войне, то так тому и быть. Если ты не можешь видеть меня со своим братом, то так, тому и быть! Я ни к чему вас не принуждаю.
— Мы все равно будем склонять тебя к сексу, — как бы невзначай заметил Захар, посмотрев на меня исподлобья.
— Это верно. Мне сложно устоять, — скрывать это глупо. — А это значит, что я просто уеду. Соберу вещи и покину этот дом. Если вы не готовы строить отношения втроем.
И я ждала чего угодно, признаний в любви, просьб не уезжать, рыка и даже, чего скрывать, изнасилования. Ну… Нежного, разумеется. Но только не ржача во все горло. Да еще и в унисон.
— Что?! — не выдержала я.
— Катя, Катя. Наивная ты душа. Никуда ты из этого дома не выйдешь, — поднялся Ренат, так словно не дрался только что.
— Пока так не решим мы, — подтвердился Захар, щелкнул меня по носу и пошел наверх. Ренат за ним.
Злость во мне взметнулась гейзером, от чего глаза зачесались. И я быстро смахнула слезы.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Но подождите! А мои требование по поводу нас. Мои желания. Что насчет них?!
Мужики остановились, переглянулись и покачали головами. От чего мне на душе стало еще больнее.
Нет, черт возьми нет. Они так ничего и не поняли. Они так и будут тянуть меня каждый на себя, пока не порвут окончательно.
А это говорит только об одном. В этом доме мне больше нет места.
Глава 52
Их можно понять. Делить не хотят. Нужно подумать и поставить себя на их место. Смогла бы я вытерпеть рядом с собой соперницу? Делить с ней любимого мужчину.
Однозначно нет.
Их можно понять, а это значит, что выход тут один. Единственно верный.
Нужно бежать.
Валить на все четыре стороны, пока эти двое не разрушили меня как личность. Окончательно. Пока я не превратилась в мясо, которое, не поделив, сожрут.
Мои чувства им не важны. Они все равно сделают все по-своему. И вместе быть мы не сможем, а переходить из в руки… Увольте. Потому что состояние у меня близкое к истерике. Ради них я готова на все. Даже уйти из их жизни. Ради них. И ради себя. Потому что Ренат прав, такие отношения ненормальны. И мои чувства к обоим — ненормальны. Они сделают мне больно. Больно сделают себе. И в итоге мы разрушим сами себя. Я не вынесу этого, как они не могут понять.
Единственный разумный выход, который я вижу в этой беспросветной заднице.
Бежать.
Просто сесть на первый попавшийся автобус и уехать.
Куда? Этого я не знаю. Зато хорошо понимаю, что, если не сделать все по уму… Найдут, из-под земли, гады, достанут.
И все снова вернётся на круги своя. Дележка. Боль. Похоть. Страдания.
Нужен план. Четкий, простой.
Эти мысли ещё долго не дают мне сомкнуть глаза, но утомившись, я все же погружаюсь в тревожный сон.
Мне снится бойня, кровавая. С оружием и взрывами. В эпицентре они. Мои любимые мужчины. И я смотрю на это. Будто со стороны. Будто приведение.
А сердце так гулко бьется, ведь страшно до жути. Если с ними что-то случиться? Я не переживу. Как я буду жить без их наглости, без их доброты, без их силы духа.
И я сквозь слезы тяну руку, хочу дотронуться и начинаю дико кричать. В них стреляют. На моих глазах. И я не могу помочь. Потому что слабая. Потому что глупая, маленькая девочка.
Картина бойни отдаляется все дальше, а я все кричу и кричу. Реву и не могу успокоится.
— Ренат! Захар!
— Эй, Катя!
Кто-то хлопает меня по щекам и я, еле разлепив глаза вижу размытый образ тонких черт, круглого личика, обрамленных светлыми волосами.
Кристина. Она, как ангел. Прекрасная, чистая, невинная.
— Давай, просыпайся, — приказывает она и я открываю глаза вновь. — Тебе приснился кошмар?
Я киваю, чувствуя, как от страха еще стучат зубы, а пижама промокла насквозь.
Откидываю от себя тёплое одеяло и оглядываю освещенную желтым светильником комнату.
Я дома, все хорошо. Мом мужчины тоже. Это главное.
Сон всего лишь плод моего воображения. Ведь до очередной полугодовой командировки им еще много времени.
— Не пойму, как ты вообще заснула с таким шумом, — говорит вдруг Кристина и я ее не понимаю. Недоумеваю, но она показывает пальцем на дверь. — Это началось час назад.
Я прислушиваюсь и понимаю, что в доме играет тяжелый рок, да еще так, словно у кого внизу лишние ушные перепонки. Ну точно не у нас!
Они там еще и гоготать могут, сквозь такие биты.
— Какого хрена? — возмущаюсь я и поднимаюсь с постели.
Стягиваю мокрою пижаму, быстро одеваю свежую и сверху халат. Открываю дверь и меня почти сносит волной баса. Совсем офанарели?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Кристина пошли! — мне нужна поддержка.
— Может быть я здесь, тихонько.
— Ты приехала мне помогать. Вдруг они меня там изнасилуют.
Кристина ворчит, завязывает свой длинный сиреневый халат и ворчит, что-то вроде:
