Анна почувствовала, как ноги ее подкашиваются, но она заставила себя успокоиться и вновь посмотреть на Орлова, не сводящего с нее глаз.
– Хм… вот танцую я с вами и жалею, что не записала вас на диктофон! Ведь могла бы потом продать ваши признания желтой прессе! Возможно, ваша популярность среди этих отрыжек упала бы, и тогда вам не пришлось бы постоянно от них спасаться.
– Ха! Боюсь, это не подействует! Они не очень любят читать!
– Про вас бы точно прочитали!
До конца танца они обменивались остроумными, словно точные удары рапиры, репликами, однако не ранящими, а лишь подстегивающими драться еще более самоотверженно, чем раньше, ведь это доставляло им обоим невероятное удовольствие.
– Ну что же, Анна, рад был тебя видеть! Я думаю, нам уже пора перейти на «ты»? – спросил Орлов.
– Конечно! Я тоже рада вас… тебя видеть.
Орлов протянул руку на прощание.
– Мне пора.
– Ну да, работа-деньги-время – твои три кита всегда при тебе.
Орлов улыбнулся:
– И все-таки ты невероятная! До свиданья, Анна.
– До свиданья, Влад!
Анна замерла, провожая взглядом мужчину. Первый раз она произнесла его имя вслух, и привкус этого чувства еще долгое время преследовал ее по ночам, но сейчас она смотрела ему вслед и думала о том, что в этот вечер впервые почувствовала себя настоящей женщиной, ведь рядом с ней был настоящий мужчина. В глубине души Анна всегда верила, что настоящий мужчина, так же как и настоящая женщина, способен любить лишь один раз и на всю жизнь. Таким она и представляла себе Орлова.
– Вижу, ты не скучала, – голос Анри прервал размышления девушки, и, вздрогнув от неожиданности, она развернулась к нему.
– Да, Орлов был так любезен, что составил мне компанию.
– Ясно… Адриана неважно себя чувствует, и мы решили уйти пораньше.
– Да, конечно! А что с ней? – обеспокоенно поинтересовалась Анна.
– Возможно, съела что-то не то… Она уже ждет в машине. Ты с нами?
– Да.
Уходя, Анна еще раз огляделась, но Орлова уже нигде не было.
Остаток пути Адриана спала, уткнувшись Анне в плечо. Анри угрюмо смотрел в окно и, к удивлению Анны, почти все время молчал, едва перекинувшись с девушкой парой слов.
XXXVI
Дочь Любы, Василина, появилась в доме Вадимовых незадолго до юбилея Константина. Помощница шеф-повара хотела провести время с дочерью, но не имела возможности взять выходной, и потому попросила хозяйку позволить девушке пожить в особняке несколько дней. Юлиана согласилась, и дело разрешилось, о чем впоследствии Люба горько пожалела. Семнадцатилетняя девушка, прелестная в своей простоте и юности, выросшая в деревне и не знавшая столичных искушений, пришлась по вкусу Егору. Поначалу его забавляли неопытность и наивность Василины, а затем у него проснулся спортивный интерес. К своему увлечению он подошел с профессионализмом пикапера, целью которого было пополнение коллекции примечательной особью женского пола с целомудренным названием «девственница».
– Шодерло де Лакло аплодировал бы стоя, оценив его изобретательность, – заметила как-то Анна Гуле, наблюдая сцены соблазнения девушки. – Не нравится мне его поведение… Боюсь, он может повторить свои любимые приемчики!
– Он может… – Гуля замолчала, боясь произнести вслух то, что уже давно витало в воздухе.
– Я думаю, что девочка настолько им очарована, что способна совершить ошибку.
– Может, стоит предупредить Любу?
– И лишить ее работы? Она же прямиком направится к этому сопляку и что-нибудь с ним сделает… Боюсь, в этой ситуации ее ничто не остановит.
– Ты права… Так что же делать?
Девушки задумались.
При любой возможности Егор пытался то обратиться к Василине, то якобы случайно прикоснуться к ней. Девушка была не против столь пристального внимания хозяйского сына. В своих девичьих фантазиях Василина уже шла с ним под венец, представляя себя хозяйкой огромного особняка. Альберт, также наблюдавший сцены совращения, старался уберечь неопытную девушку, территориально ограничивая ее передвижение периметром кухни. Однако голь на выдумки хитра, и Василина, еще вчера бывшая наивной провинциалкой, проявляла редкостную сообразительность и изобретательность. Гормоны, заигравшие в совершенно неподготовленной и неопытной девушке, заставляли ее лихорадочно искать пути для выплеска эмоций. Василина стала откровенно выказывать расположение Егору, уже не скрывая и не стыдясь своих чувств. Парня же забавляла податливость вчерашней стыдливой скромницы, и, устав от игры, он наконец возжелал заполучить главный приз, и без того стремящийся попасть в полное и беспрекословное владение к своему завоевателю.
От Ангелины не укрылась пылкая влюбленность девушки, а также она заметила интерес Егора к Василине.
– И что тебя привлекает в этой замухрышке? У тебя же куча красоток, с которыми ей даже рядом стыдно будет стоять.
– Они все такие одинаковые! А она, может, и замухрышка, как ты говоришь, но хотя бы диковинная.
– Фу… Да ну тебя… – Ангелина скривилась, как будто проглотила лимон.
В отличие от своего брата девушка проявляла по отношению к Василине заносчивость и снобизм. Выказывая свое недовольство обслуживанием Василины, Ангелина периодически доводила девушку до слез, упрекая ее в том числе и за неправильные ударения в словах.
– С такими манерами и произношением, как у тебя, шансы на то, что тебя возьмут прислугой в богатый дом, невелики, – рассуждала Ангелина.
– А я и не собираюсь работать прислугой! Я хочу стать юристом, – хлопая глазками, заметила Василина.
Ангелина рассмеялась:
– Ты? Каким еще юристом? Для начала поработай над грамматикой! Да и вообще, мой тебе совет – не витай в облаках!
Василина опешила. Слезы потекли по ее лицу, и она пристыженно опустила глаза. Люба, Анна и Альберт стали невольными свидетелями этой сцены. Анна почувствовала, как Люба напряглась, готовая к атаке, дабы защитить своего детеныша, но батлер вовремя перехватил ее руку.
– Даже не смейте. Я сам со всем разберусь… – с этими словами он зашел в столовую и мягко обратился к Василине: – Что случилось? Вы чем-то расстроены, мадемуазель?
– Нет, все в порядке, – шмыгая носом, быстро ответила Василина.
– Альберт, вы собираетесь выяснять настроение и самочувствие горничной здесь? Может, вы будете делать это вне зоны моего отдыха? – высокомерно заметила Ангелина.
– Мадемуазель Ангелина, моя настоятельная к вам просьба – не вмешиваться в мою профессиональную этику, указывая, когда мне следует проявлять человеческие качества, а когда – нет, – грозный батлер сверлил девушку испепеляющим взглядом. Таким Анна еще никогда не видела Альберта. Даже она съежилась, услышав стальные нотки в его голосе. Ангелина решила промолчать, поняв, что может сейчас натолкнуться на серьезную проблему в лице Альберта, за которого Юлиана встанет горой, только бы проявить свое превосходство над ней и показать, что право голоса в этом доме принадлежит исключительно ей и никому более.
– Что здесь происходит? – пришедшая в столовую Юлиана мигом оценила представшую перед ее глазами картину.
– Все в порядке, Юлиана Сергеевна… Я пытаюсь научить Василину правильно прислуживать, – батлер старался сгладить ситуацию.
– Почему вы плачете? – Юлиана вопросительно взглянула на девушку, которая продолжала молча лить слезы.
– Мне просто нездоровится… – обманула Василина.
– Ладно, можете идти.
Василина взяла поднос и вышла из столовой, столкнувшись с матерью у выхода. Ни слова не говоря, Люба обняла дочь, и они отправились на кухню. Батлер и Анна также покинули хозяйскую столовую.
Когда в столовой остались только падчерица и мачеха, Юлиана обратилась к Ангелине:
– Унижая детей прислуги, ты унижаешь весь персонал даже больше, чем если бы ты унижала их самих… Ты переходишь границы, а это недопустимо при построении правильного менеджмента в доме. Если не научишься выстраивать – наживешь кучу врагов и однажды, возможно, проснешься с перерезанным горлом, – почти шепотом проговорила Юлиана и, последовав примеру стаффа, покинула столовую.
