— Дэн, хватит веселиться. Иди, иди на палубу. Там ребята тебя встретят. Наградят тумаками.
— За что, капитан? За что тумаками? — удивлялся Данька.
— Как за что?! Ты теперь матрос. Вот от радости они и всыплют тебе.
Даня вышел на палубу. Яркий утренний свет встретил его. Соленый ветер обнял руками. Вселенная радовалась приходу нового матроса "Скитальца". Матросы походили, хлопали по плечу. По спине. Кто-то ткнул кулаком в бок. Они поздравляли его, радовались вместе с ним. Ему хотелось обнять их всех. Он получил лучшие подарки в жизни. Подошел Сол. Руки в карманах штанов. Осмотрел бывшего юнгу с ног до головы. Отрицательно покивал гловой.
— Поздравляю, Дэн. Ты теперь матрос. Когда успел вырасти… Жалко, что я тебя раньше не утопил.
— За что топить, Сол? — Пустой вопрос. Ради шутки.
— Как? Я из-за тебя две монеты потерял. Должен Брайану отдать. За такого, как ты не жалко, но убывает. — Вынул ручищи из карманов и обнял.
Тут подкатил Брайан. Встряхнул копой рыжих волос, протянул руку к Солу, скаля зубы в усмешке.
— Гони монеты!! — Торжествующе посмотрел по сторонам. Монеты — ерунда, главное — победа, выигрыш. Сол не в накладе. На спор его толкает не желание выиграть, а азарт. Лихорадка спора.
Сол порылся в карманах и протянул Брайану деньги.
— Бери, выпей за здоровье нашего матроса.
Сол хитро смотрел на Дэна и продолжал:
— Теперь ты вместе с нами в бой пойдешь. Хватит сидеть в каюте. Или струсишь? Испугаешься. Забьешься в угол, чтоб тебя не увидели.
— Нет, я то же пойду в бой. Только вначале я приложил бы кулак к твоей роже, что б ты не нес чепухи.
— Ладно тебе. Доживем до боя и там посмотрим. Можно пари заключить, — Сол радостно улыбался. Говорил он без зла. Ему, по обыкновению, хотелось кого-то завести. Характер у него такой вредный. Это знали все, не обращали внимания. И спорил сейчас Сол, понимая, что шансов на выигрыш нет. Из простого упрямства.
— Что, Брайан, пари на две монеты? Глядишь, я отыграюсь. — Сол шмыгнул носом и гордо задрал голову.
— Давай, мне твои деньги пригодятся.
Вызов принят. На борту еще долго будут обсуждать пари, Солу повод покрасоваться.
Проснувшись в своей комнате, Данька оделся и быстро побежал на кухню с криками: Мама! Мама!
Чайник на плите закипел. Шляпа — крышка приподнялась и забренчала, приветствуя матроса.
— Даня, что случилось? Ты все сейчас перевернешь, — говорила мать.
Даня прыгал возле стола, махал руками. Схватил со стола бутерброд.
— Я теперь матрос, мама. Капитан назначил меня матросом!
— Матрос? Даня, поздравляю. Молодец, сынок, — Мария Петровна обняла сына.
Данька пил кофе, а мать смотрела на него и грустно улыбалась. Как рано взрослеют сыновья.
Идя в школу рядом с Максимом, он решил пока не рассказывать о случившемся на корабле другу. После уроков рассказать, так интереснее. Максим и не приметил особого возбуждения Даньки. Он был озабочен предстоящей контрольной по математике.
— Боюсь я чего-то. Ведь Афанасий восемь на семь, так они называли своего старого учителя математики, опять какую особо сложную задачу откопал.
Они люби этого старичка. Иногда передразнивали его манеру говорить, подсмеивались. Он был строг и давал сложные задания. Они рассказывали детский стишок о своем учителе: Дано, Афанасий лезет в окно, допустим, что мы его не пустим, требуется доказать, как он будет вылезать.
— Не трусь, Макс, как-нибудь, решим. — Математику Данька считал самым простым предметом. Решить задачу — труд не велик.
— А ты мне поможешь? — Максим не плохо решал задачки, но иногда паниковал. Не хватало внутренней уверенности.
— Помогу, куда я денусь. Паниковать не будешь, решишь без моей помощи.
Контрольную они написали. Чувствовали, что написали хорошо. Правда, Макс пару раз толкнул локтем друга, загляни в мою тетрадь, прав ли я. Шли домой в приподнятом настроении. Желтые осенние листья падали под ноги. Откуда-то несло дымом сжигаемой травы и подгнивших листьев. Дни безмятежной осени.
Над головой по осеннему прозрачное небо. В грязных разводах асфальт. Даня предложил:
— Пройдем ко мне. Купим торт и отметим, — говорить дальше не стал, подольше хотел сохранить интригу. Гордость распирала, но он крепился.
— Что отметим? Контрольную? — Максим крутанулся вокруг своей оси, полное удовольствие от жизни.
— Не только это. У меня есть еще одна новость, — Данька говорил полушепотом. Пусть Макс попробует разгадать его тайну.
— Говори, колись, темнила. — Требовал друг.
— Нет. Вот придем, тогда. Зайдем, купим торт. Я люблю, когда масла побольше. Побольше крема.
Они оба любили такие торты. Устроились на кухне, разрезали торт. Налили в чашки кофе. Крепкий, Даня пил без сахара.
— Говори теперь, Даня. А то не стану есть торт, — угроза, которую не исполнит. Пусть луна упадет, но после. Пусть замолчат пушки, лишатся дара речи музы, Максим занят тортиком.
— Там, на Тортуге меня произвели в матросы, — Данька поднялся на ноги. Встал по стойке смирно. Готов к навешиванию орденов на грудь.
— В матрасы? Тебе присвоили очередное воинское звание? — Очередной кусок торта отправлен в рот.
— Да. Я теперь полный матрос, — полные Георгиевские кавалеры были, отчего не быть полным матросам. Пусть он один такой, но полный.
— Здорово. А как это было? — тут Максим вляпался рукавом рубашки в крем.
Они оттирали жирный крем с рубашки. Потом Макс снова стал допытываться.
— Как тебя посвящали в матросы? Какой обряд? Общее построение, и тебе вручили погоны, — пытался угадать, как происходит такое важное событие. Может из пушек палят.
— Какие погоны? Там нет ничего подобного. Капитан мне утром сообщил, что команде объявлено, я — матрос. Вышел на палубу, а они меня тумаками. — Даня смеялся, вспоминая радостные лица друзей.
— Вот скоты. Чего они? — возмутился Максим.
— Нет. Они от радости за меня. Легонько, в шутку. Они так радовались.
— Хорошо, ты теперь у нас матрос. Ты не подведешь наш мир, я знаю.
На корабле обязанности у Даньки оставались те же. Только теперь он имел право носить шпагу. Первое время он цеплял ее, когда надо и не надо. Все посмеивались. Потом Дэн отказался от этого. Неудобно работать, когда шпага болтается на боку. Он ждал, что появится испанский корабль. Ему хотелось проявить себя. Волновался, как школьник перед выпускным экзаменом. Выдержать бы этот экзамен. Он боялся не самого боя. Он боялся, что испугается. Или ребята заподозрят его в трусости. Будут смеяться. Он не трус. Он докажет. И вот они увидели испанский корабль. Погоня. Они догоняют. Даньке не терпится. Он мечется по палубе. Заскочил в каюту. Капитан сидит и читает книгу.
Как это возможно, в такой момент читать!
— Капитан, там испанский корабль. Мы его вот-вот догоним! — Дэн стоял посреди каюты и ждал, сейчас Свен возьмет шлагу, и они выйдут на палубу.
Капитан спросил, на мгновение, подняв взгляд на матроса:
— Старпом Колин на капитанском мостике? — Перелистнул страницу. Полное равнодушие. Так можно проспать битву.
— Да. Он там. — А ты, капитан, расселся и не можешь оторваться от книжонки.
— Тогда нет повода для беспокойства. Мы догоним испанца. Все в порядке.
Данька не выдержал. Снова выскочил на палубу. Как в такой момент сидеть и читать. Он не капитан, а бог знает что. Испанец близко. Грохочут пушки. Наконец, на палубу вышел капитан Свен. Одет, как настоящий франт. Шпага, белая рубашка. Черные волосы развеваются на ветру. Данька про себя передразнил Свена.
Свен отложил книгу. Время пришло. Бросил взгляд на свое отражение в зеркале. Не плохо выглядишь, старик. Апостол Петр не погнушается таким гостем. Но ты ему не пара. Компания Люцифера подходит больше. По стаканчику рома, Люцик? И выкурим по трубке табака. В какой-то миг вера в свою звезду затмевает разум. Минутное умопомрачение. Свен видит, как летит в бой. Перед ним игрушечные солдатики. "Махни, махни шпажонкой, — говорит капитан одному из троих солдат, бросившихся на него. — Расстарайся, родной".
— Как денди лондонский одет, он, наконец, увидел свет. Точно, джентльмен вышел прогуляться по Стрэнду. Вроде не на бой идет, а на праздник. Вместо шпаги мог бы и трость взять. — Продолжает про себя ворчать Данька.
Корабли сошлись. Капитан, боцман Брин и Брайан бросились на палубу вражеского корабля. И он, Данька, вместе с ними, одним из первых. В голове бьется одна мысль: не отстать, не быть в хвосте. Смерть подождет. За ними другие ребята. Данька выстрелил из обоих пистолетов. Выхватил шпагу и бросился в атаку. Он рвался вперед. Не чувствовал страха и сомнений. Вот его клинок ударил в грудь испанца. Тот упал. Дэн чувствовал себя древним викингом, который не знает ни боли, ни усталости, ни страха. Только Валькирии летают над полем боя. Данька бьется рядом с боцманом. Удар, еще удар. Взмахнув руками, падает испанский солдат. Данька стремится вперед. Боится он только, что кто-то может на миг усомниться в его смелости. Он безрассуден. Этот страх подгоняет его. Крики, лица искаженные яростью и болью — все минует его сознание. Его тело и руки живут своей жизнью, уроки капитана Свена не прошли даром.
