С охватившим разум оцепенением нужно было бороться.
Гупи рывком поднялся на ноги.
Стены качнулись и двинулись ему навстречу. Очертания предметов утратили резкость.
Гупи закрыл глаза и медленно сосчитал до десяти.
Кружка кофе сейчас была бы, как никогда, кстати. Но где ж ее возьмешь?
Гупи открыл глаза.
Порядок.
Реальность вернулась в отведенные ей мирозданием рамки.
– Пошли!
Все были уже готовы. Оставалось лишь влезть в лямки рюкзаков и взять оружие.
– А с этим что делать? - кивнул на Рикошета «грешник».
«Монолитчик» сидел, привалившись спиной к стене. Он тяжело, с хрипом дышал, а когда начинал кашлять, изо рта у него летели кровавые брызги. Зараза разъедала его изнутри. Глаза Рикошета были приоткрыты, но по выражению обезображенного лица невозможно было определить, понимает ли он, что происходит вокруг.
– Я бы оставил его, - сказал Гупи, застегивая карабин на груди. - Здесь его, по крайней мере, никто не сожрет.
– Он сможет идти! - Муха схватил пистолет-инъектор, вставил в него сразу три ампулы и всадил тройной заряд Рикошету в шею. - Сможет! Точно!
Гупи с сомнением прикусил губу.
– Давай!
Потянув Рикошета за руку, Муха заставил его подняться.
«Монолитчик» стоял, покачиваясь, опираясь ладонью о стену. Но - стоял.
– Он свалится через десять шагов.
– Его нельзя оставлять. Только он знает, где находится схрон с защитными скафандрами. Без них мы далеко не уйдем.
– Он прав, - кивнул Вервольф. - К схрону должен был вывести нас Рикошет.
– Ну, что ж… - Гупи указал рукой на выход.
Ударив пальцем по клавише, Шрек обнулил таймер, отсчитывающий время до перехода Радара в автономный режим работы.
Они вышли в коридор.
С нижнего яруса доносились звуки непонятной возни и временами тяжелые, глухие удары. Как будто кто-то пытался пробить стену тараном, обернутым матрасом.
– Псевдогиганты занервничали, - сказал Журналист. - Почувствовали выброс. Скоро наружу рванут.
На лестнице Рикошет оступился, упал и проехался лицом по ступенькам. Когда Муха поднял его, лицо Рикошета было похоже на кровоточащий кусок отбивной.
– Помоги ему, - кивнул Гупи Шреку.
Американец протиснулся вперед и подхватил «монолитчика» под другую руку.
Гейтсу достались рюкзак, а Вервольфу - автомат Рикошета.
Лес был таким же, как накануне. Ржавым. И еще - сырым. Должно быть, ночью прошел дождь. Мочала висели на деревьях, словно старые, подранные парики со слипшимися от грязи волосами.
То, что Рикошет едва переставлял ноги, замедляло движение отряда. Гупи недовольно скалился. Вервольф нервно курил одну сигарету за другой и вполголоса ругался. Один Журналист оставался невозмутимым. Или только казался таким. Лицо его, как и прежде, было скрыто под капюшоном. Руки он спрятал под плащ. Со стороны он, наверное, казался бесплотной тенью плывущей меж деревьев.
– Тихо как-то… - произнес настороженно Гейтс.
– Выброс, - ответил Журналист. - Все твари рванули в сторону защитного периметра. Через Припять - так ближе.
– Вот когда новая волна монстров до нас докатится, тогда я дробовик на пулемет сменю, - пообещал Вервольф.
– А у тебя есть пулемет? - недоверчиво посмотрел на него Гейтс.
– В схроне, куда нас Рикошет должен отвести, полно оружия, - ответил «грешник». И, покосившись на повисшего на руках у Мухи и Шрека «монолитчика», добавил: - Он обещал.
Спустя какое-то время Вервольф сделал Гупи знак, мол, надо парой слов перекинуться. С глазу на глаз.
Замедлив шаг, Гупи чуть поотстал от основной группы.
Тут же рядом с ним оказался Вервольф.
– Слушай, Гупи, - быстро зашептал «грешник». - Чуешь, кирдык нашей группе? - Гупи наклонил голову, не то соглашаясь с тем, что говорил Вервольф, не то предлагая ему продолжить. - Рикошету каюк - это уже точно. Муха без него - ничто… Нет, он парень хороший, я бы даже сказал, толковый, но - не боец. Согласен? - Гупи снова наклонил голову. - Америкашки хитрованами оказались, у них какие-то свои мыслишки бродят. Я бы на них полагаться не стал. Того и гляди, пулю в спину всадят. За ними глаз да глаз нужен. А Журналист… Слушай, Гупи, я вообще не понимаю, кто он такой и чего ему от нас нужно?
– Ему нужен Монолит, - сказал Гупи.
– Точно? Ты в этом уверен?
– Мы в Зоне, Вервольф, - в чем тут вообще можно быть уверенным?
– Оно, конечно, так… Но Журналист… Сказать честно? Я его боюсь! Даже когда он ко мне спиной, мне кажется, он за мной наблюдает… Аж коленки чесаться начинают.
– Коленки? - посмотрел на «грешника» Гупи.
– Ну да! - определенно кивнул тот.
– И что ты от меня хочешь?
– Ты, Гупи, в Монолит не веришь…
– Не-а, - качнул головой сталкер.
– Но все равно идти придется до конца. Так что давай вместе держаться… Ну, в смысле, друг за дружку… Если что… Ну, ты меня понял!
– Понял, - кивнул Гупи.
– Договорились?
– Да.
– Точно?
– Мне что, перекреститься?
– Все, Гупи, - Вервольф хлопнул сталкера по плечу. - Если выберемся - то вместе. Сдохнем - так тоже на пару.
– Не, - усмехнулся Гупи. - Мы с тобой не Ромео и Джульетта.
– Это кто еще? - озадаченно нахмурился Вервольф.
– Никогда не слышал? - недоверчиво покосился на него Гупи.
– А что, должен был?
– Ну, не знаю, - Гупи поправил ремень на плече. - Да, в общем, тебе это ни к чему.
– Расскажи, - попросил Вервольф. - Все равно идти долго. Уродов поблизости нет, а ловушки Журналист лучше любого детектора сечет.
В принципе, «грешник» был прав. И Гупи, сначала без особой охоты, но постепенно втягиваясь, начал рассказывать трагическую историю Веронских любовников.
Вервольф слушал с интересом. А когда Гупи закончил, грустно вздохнул.
– Вот оно как в жизни-то бывает…
Лес закончился внезапно, как будто окраину его вырубили. Подчистую. Шедший на пару шагов впереди других Журналист остановился возле последнего дерева, с ветвей которого свешивались ржавые лохмы мочалок. Прямо перед ним стоял, провалившись в землю по самые оси, старый «ЗИЛ», с прогнившими, разломанными бортами, выбитыми стеклами и продавленной крышей водительской кабины. С другой стороны, впритирку к борту первой машины, стояла другая. Спереди и сзади - тоже машины.
Это было кладбище автомобилей. Почти такое же большое, как на Янтаре. Старые, покореженные временем машины - легковушки, грузовики, джипы - стояли ровными рядами, как оставили их ликвидаторы первой Чернобыльской аварии. Новенькие и отнюдь не дешевые по тем временам машины невозможно было вывезти из зоны отчуждения - день-другой посидев за рулем любой из них, можно было схватить летальную дозу облучения.
Журналист взялся одной рукой за борт машины и легко запрыгнул - почти взлетел - в кузов. Прошелся, поставил ногу на кабину. Посмотрел по сторонам. На северо-востоке, где сквозь плотную завесу облаков едва пробивалось бледное пятно солнца, у самого горизонта виднелась окраина Припяти. Чтобы добраться до АЭС, нужно идти в другую сторону.
– Куда?
Вопрос Журналиста будто повис в пустоте.
Ответ на него знал только Рикошет. Но страшная, неизвестная болезнь так изуродовала его ротовую полость, что он уже не мог издавать членораздельные звуки. Язык, багровый, распухший, будто у удавленника, вываливался между налитыми кровью, потрескавшимися губами.
Рикошет дернул рукой, за которую поддерживал его Шрек, будто пытался освободиться. Американец отпустил локоть «монолитчика» и сделал шаг в сторону. Рикошет повернулся к Мухе и показал ему сжатую в кулак кисть руки с выставленным, будто ствол пистолета, указательным пальцем. Сообразив, что хочет приятель, Муха протянул ему пистолет-инъектор и пластиковую коробочку аптечки. Зажав инъектор под мышкой, Рикошет поковырялся похожими на сосиски пальцами в аптечке, нашел нужную ампулу, затем еще две и, не закрывая, кинул коробку Мухе. Тот едва успев ее поймать, и тут же присел на корточки, чтобы собрать выпавшие на траву ампулы. Рикошет вставил все три ампулы в инъектор и, одну за другой, ввел их содержимое себе в шею. После третьего нажатия клавиши, он так и остался стоять, покачиваясь, с дозатором, прижатым к шее и полуприкрытыми глазами.
– Заснул или сдох? - спросил негромко Вервольф.
– Если бы сдох, то упал, - ответил Гупи.
– А если бы заснул?
На этот вопрос Гупи не успел ответить.
Рикошет широко раскрыл глаза, оскалил оставшиеся зубы и, выставив руку перед собой, направил указательный палец на «грешника».
– Чего это он? - как будто с испугом даже передернул плечами Вервольф.
Рикошет вскрикнул приглушенно и сдавленно, конвульсивно изогнулся, упал на спину и забился в судорогах.
Муха схватил его за плечи и попытался прижать к земле.
Выпрыгнувший из кузова ЗИЛа Журналист наклонился и двумя пальцами, большим и указательным, обхватил горло «монолитчика», как будто хотел задушить, чтобы облегчить страдания.
