теперь он мой фанат на веки и ему даже стоит взять у меня парочку уроков по обольщению женщин. Особенно часть про «сердце» ему понравилась.
Знал бы он… что я не лгал.
И да, понятия не имею, что теперь делать со всем этим. В одном Аритея была стопроцентно права: не уверен, что смогу повторить ей те же слова, когда моя работа закончится.
Не уверен даже в том, что мы с ней вообще после этого увидимся.
Вот так вот всё дерьмово складывается.
Что касается детектива-чтоб-его-Парка. Он чист. Официальный коп со стажем, хоть и не большим. Вчера я отправил фото его документов, что отснял с помощью встроенной в очки камеры, и Тим довольно быстро пробил его личность и личность этой блондинки-офицера. Даже если они и замешаны в чём-то нелегальном, например, в грязных делишках ЦРУ, то нам об этом не узнать. По крайней мере, пока. А с другой стороны, если бы эта парочка была замешана в чём-то подобном, они бы уничтожили анонимку, как только её обнаружили.
После полученных распоряжений от семьи Холтов, я подобающе попрощался и вышел на улицу к машине.
Что творится с этой дьявольской погодой? Забыл уже, когда в последний раз солнце видел. Сплошные дожди и ветра, ни капли просвета. Ни в чём.
Голос Тима зазвенел в ухе, стоило мне захлопнуть за собой входную дверь:
– Там сейчас мышку-малышку по поводу защищённого секса натаскивают.
Я замер на последней ступени. Нахмурился.
– Чудно, – не сдержал смешок.
– Чудно? – повторил Тим. – Это слово из какого века, приятель? Моя бабуля
и-то современней выражается.
– Твоя бабушка – бывший зек.
– Это было сто лет назад!
– Привычки не меняются.
– Да чтоб тебя, Ари!
Я усмехнулся:
– Как там дела у Болтона?
– О! У нашего извращенца всё просто замечательно! Видео в полиции. Болтоны там же в полном составе. Кранты сыночку прокурора. Могу узнать больше.
– Не надо. Просто следи за тем, чтобы в протоколе не засветилось моё имя. И имя Теи, как пострадавшей, тоже. Не нужно ей это заново переживать.
– Понял.
– Потом расскажешь, на сколько его закрыли.
Сел за руль авто и захлопнул дверь.
– Что насчёт детектива? – задал вопрос Тим. – Пробивать дальше?
– Бессмысленно, – я задумчиво смотрел на входную дверь и отбивал пальцами по рулю. – Придётся смотаться в участок… И поинтересуйся у заказчика, что вообще за чертовщина происходит. Этого точно не было в планах.
– Опять ты за своё…
– У тебя остался один день, Тим.
– Это в каком смысле? Прикончить меня собираешься?
– Один день выяснить, что за урод за нами таскается и что за урод отправляет анонимные письма нездорового характера в полицейские участки.
– Думаешь это один человек?
Я устало вздохнул. Отсутствие сна давали о себе знать, но я не мог спокойно спать, зная, что какой-то ненормальный попёрся за нами в сам Спрингфилд и желает Тее смерти. Пришлось следить за домом и его территорий. Ну и… да-да, я в принципе не могу спать в чужой постели и на чужих простынях.
– В этой истории и так слишком много действующих лиц, чтобы раздавать новые роли, – ответил я Тиму. – Так что да, думаю это один человек. И у него планы не только насчёт Аритеи, но и на меня.
– Я работаю над этим, – сквозь зубы процедил Тим.
– Плохо работаешь. Последний день, Тим. И я лично поинтересуюсь у заказчика насчёт нашей «тёмной лошадки».
Тим не ответил. Только раздражённо вздохнул.
– Что насчёт Криса Захари?
– У меня что, по-твоему, пять пар рук и столько же пар глаз?
– По крайней мере, ты не лишён сна. А деньги мы получаем одинаковые!
– Ладно-ладно, спокойно, приятель. Пока что не нашёл ничего стоящего. Переспроси через пару часиков.
Я выдержал паузу:
– Следующий вопрос…
– А вот на этот счёт только попробуй мне высказаться! – вспыхнул Тим. – Ты мне о событиях семнадцатилетней давности нарыть сказал! А у меня в башке нет компактного архивчика на любой счёт, так что не надо тут… Знаешь сколько в Филадельфии за тот год случилось пожаров? Охренеть сколько! Озвучить цифры? Да и вообще, у нас нет никаких гарантий, что наша малышка родом отсюда. Даже она сама не знает этого наверняка, просто… догадывается. Мило, ага.
Я прикрыл глаза и откинулся затылком на подголовник:
– Заканчивай ныть.
– Я не ною! Я работаю! И у меня всего один мозг!
– Неужели в тот год так много детей погибло в пожарах?
– Хватает, знаешь ли. И особенно весело становится, когда к нужной информации доступ закрыт. Кстати… я тут подумал…
– Не интересно, – перебил я Тима и открыл глаза, глядя, как Тея целует Холтов и быстро сбегает по ступеням крыльца. Не улыбается. Она вообще редко себе это позволяет.
– Нет, послушай! – вспылил Тим. – Это важно!
– Потом. Я на работе, – отключил наушник и бросил его в бардачок.
Тея кинула сумку с вещами из дома на заднее сидение и села рядом со мной.
– Ну? – Выглядит требовательно.
– Что, ну?
– Я выспалась.
– Молодец, – не сдержав улыбки, нажал на педаль газа и вырулил с подъездной дорожки дома Холтов.
Чувствовал, как взгляд Теи прожигает висок. Она недовольна. Возможно даже разочарована. А мне просто нравится её дразнить. Она забавная, когда проявляет хоть какие-либо эмоции вместо того, чтобы быть сдержанной и замкнутой. Кажется, что так я узнаю её лучше. Так она становится ближе, раскрепощается. И один чёрт знает, почему меня это так волнует.
Вчера, когда держал её в объятиях, на миг показалось, что кроме ощущений, что рождаются внутри меня в её присутствии, мне в этом мире больше ни черта и не надо. А это не правильно. Это разрушит меня и всю мою жизнь. Только я почему-то позволяю этому продолжаться, веря, что справлюсь и с этим. Ведь я совсем справляюсь.
Мы уже выехали из города, а Тея всё продолжала сверлить меня взглядом.
– Лжец, – отвернулась к окну.
Обиделась?
Я улыбнулся шире и обратил внимание, что сегодня её волосы собраны в хвост.
Что-то в ней меняется.
И что-то меняется во мне. Буквально трещит по швам.
– Эй, – мягко позвал, съезжая на обочину, – если разобьёшь тачку, будешь расплачиваться до конца жизни.
Тея удивлённо взглянула на меня:
– Но у меня нет таких денег.
Я не сдержал смешок:
– Вот тебе и крутой водитель.
– Получше тебя.
– Уже верю. Вылезай. И насчёт того, что будешь расплачиваться – я не шутил. – Ухмыльнулся. – Не обязательно деньгами.
Тея смутилась, но за руль с радостью села.
В общем, надо отдать ей должное. Она и вправду отлично водит, чего совершенно не ожидал
