Я почувствовал довольно сильное возбуждение, но еще и испугался.
Они сообщили мне, что я мог бы их спасти, если бы сильно этого захотел. (И это несмотря на отсутствие голов.) Мне страстно захотелось им помочь, и я осведомился у них, как это сделать. На что они ответили:
- Ты должен подобрать нам головы.
Вот тогда-то я и заметил, что каждая из женщин прятала что-то за спиной.
И они дружно, как по команде, вывели руки из-за спины.
У каждой в руках была голова.
Среди голов я узнал лица Конни, Билли, Кимберли, Тельмы, Уэзли, мисс Кертис (моя учительница в пятом классе, которой я тогда ужасно увлекся), Ардет Свон (подружка в старших классах, которая мне так ничего и не позволила) и какая-то совершенно незнакомая женщина (мне кажется), которую можно было бы назвать довольно привлекательной, если бы не кольца, булавки и шпильки, в изобилии украшавшие ее лицо и уши.
Последняя голова принадлежала моей собственной матери. Одному Богу известно, как затесалась она сюда, но ее появление определенно усилило бросающую в дрожь причудливость этого кошмара.
С самого начала мне стало ясно, что в руках у дам были не их головы, а чужие.
Голова Уэзли объяснила мне правила игры.
- Если ты хочешь спасти нас, ты должен правильно распределить головы до заката. Думаешь, тебе это удастся, дружок?
- Тебя бы я не спасал, если бы это от меня зависело, - объявил я ему.
К тому же тела Уэзли здесь даже не было. Из девяти обезглавленных тел, выстроившихся передо мной на берегу, все без исключения обладали исключительно женскими половыми признаками.
Взяв из рук плотно сбитой девицы башку Уэзли, я швырнул ее подальше. Затем подбежал к голове Тельмы, вырвал ее из рук худенькой девчонки, в которой я заподозрил Конни, подскочил с нею к той коренастой даме, у которой выхватил голову Уэзли, и насадил ее на обрубок шеи.
Тельма, теперь полностью укомплектованная, улыбнулась и угрожающе пошевелила в мою сторону пальцами.
Не буду описывать весь этот кошмар. Не хочется даже думать кое о чем из того, что случилось, тем более писать об этом. Так что опущу самое худшее, а расскажу лишь о том, что не столь омерзительно.
На всем протяжении этого сна, смеялся ли я, или чувствовал сильное сексуальное возбуждение, или смущение, или отвращение, или ужас, меня ни на миг не покидало гнетущее чувство страха. Никто не разъяснил, что случится, если мне не удастся правильно подобрать головы к телам до заката - помимо самого очевидного, а именно, что я не "спасу" женщин. Но у меня было предчувствие, что моя судьба могла стать слишком ужасной, чтобы это можно было выразить словами.
А закат быстро приближался.
Так что я носился как угорелый туда-сюда, вырывая из протянутых рук головы. После чего сновал между женщинами, суетливо приставляя головы к шейным обрубкам.
Это было не так просто, как может показаться на первый взгляд.
С Уэзли и Тельмой мне удалось разобраться почти сразу же. Без этих двоих оставалось семеро. На Конни и Кимберли я насмотрелся достаточно, чтобы узнать их тела, так что проблем с ними не было (если не считать того, что голову Конни я уронил и мне пришлось гоняться за ней по пляжу). С четырьмя разобрался, теперь оставалось пять.
Затем я попытался укомплектовать Билли, полагая, что это будет сущим пустяком. В конце концов она вечно расхаживала в одном бикини, да к тому же в ту ночь, когда после неудачной попытки перехвата Тельмы она пропахала песок, я видел ее груди полностью обнаженными. (Даже во сне помнил, как выглядели они тогда, вывалившись из бюстгальтера бикини.)
Вырвав голову Билли из рук какого-то неизвестного тела, я поспешил к дородной и пышной фигуре, которая, по моему убеждению, принадлежала матери Конни.
Когда же я плюхнул ее на шею, рот Билли произнес:
- Глупый ход, Руперт. Ты что, родной матери не узнаешь?
Тьфу ты!
В другом конце шеренги я заметил идентичное тело.
А по мне, так обе похожи на Билли.
Тпру! Нелли! А вот и Фрейд с его вездесущим Эдиповым комплексом.
К черту! Некогда тревожиться о том, что там копошится в моем подсознании. К хренам собачьим Сверх-Я!
Все же этот эпизод потряс меня до глубины души. Но нет худа без добра: я быстро водрузил сразу две головы на плечи их истинных хозяек - Билли и моей матери.
После чего занялся головой незнакомки.
Ее уши, ноздри, губы и даже веки были сплошь утыканы всевозможными металлическими украшениями. Взяв эту голову из рук Кимберли, я пулей пронесся вдоль шеренги дам к бледной худощавой девчонке с болтавшимися из проколотых сосков, клитора и т. д. кольцами. Пустяковое дело.
Теперь у меня осталось только две бесхозные головы: моей смазливой блондиночки - училки пятого класса, мисс Кертис, и школьной подружки, Ардет Свон.
Да вот незадача: безголовых тел было три.
А все потому, что своим первым ходом в этой игре я выкинул голову Уэзли.
Впрочем, она все равно не подошла бы ни к одному из оставшихся тел.
Вдали за горизонтом медленно погружалось в океан солнце.
С мисс Кертис и Ардет проблем у меня не возникло ни малейших.
Мисс Кертис была дамочкой небольшого роста с изящными пропорциями. У нее был прекрасный загар, небольшие грудки с темными набухшими сосками и хохолок лоснящихся белокурых волос между ногами.
Веснушчатая и прыщавая пышка Ардет Свон вместе с головой не потеряла застенчивости: она прикрывала одной рукой свои огромные груди, а другой укромное местечко.
Когда я посадил голову мисс Кертис на ее шею, она с теплой улыбкой произнесла:
- Ты всегда был порядочным молодым человеком, Томас.
Не имея ни малейшего представления о том, что это был за Томас, я все же поблагодарил ее.
Вернув голову Ардет, я просто улыбнулся ей.
- Катись ты к черту, придурок.
Ну вот, даже в моем кошмаре...
На горизонте поблескивала из океана лишь небольшая оранжевая полоска.
А я стоял перед последним безголовым телом.
И мне нечего было ему предложить.
В надежде, что недостающая голова где-то затерялась, я оглянулся по сторонам.
Но все женщины исчезли.
Куда-то подевались. Все, кроме меня и этой одинокой безголовой женщины. Мы стояли лицом друг к другу на пустынном берегу. (Разумеется, это больше относилось ко мне, поскольку она не могла стоять "лицом" ко мне, не имея оного.)
Но зато у нее было умопомрачительно и невероятно восхитительное тело.
Золотисто-смуглая кожа вся словно светилась изнутри.
От шеи до пят ростом она была не меньше шести футов. Длинные стройные руки и ноги, широкие плечи, высокие твердые груди с набрякшими торчащими сосками, крутые овалы бедер, подтянутый живот. Ниже - гладкая блестящая выпуклость без единого волоска - словно у нее там никогда не было никакой растительности.
- Я в полной растерянности, - признался я. - У меня кончились головы.
Она лишь пожала плечами, отчего ее груди так восхитительно приподнялись и опустились.
- А ты не знаешь, где твоя голова? - в отчаянии воскликнул я.
И вновь она лишь мило повела плечами.
С тревогой взглянув на горизонт, я увидел, как последний кусочек солнца исчезает из виду.
Тогда я молниеносно оторвал свою собственную голову и водрузил ей на шею.
- Получай! - ликующе протрубил я.
Но возглас этот донесся не из моего рта. Я смотрел на свой рот, свое лицо, свою голову, венчающую это роскошное тело.
Никак не под стать!
Торопясь наделить ее головой, я совершенно позабыл о том, что правила требовали строгого соответствия.
Просто первая встречная головушка не подошла бы.
Но моя подошла!
Это ж надо такое!
Так вот, мое собственное лицо мне очень мило и по-дружески улыбнулось.
Затем женщина моей мечты промолвила:
- Спасибо, Руперт. - (Не моим голосом, доложу я вам. Он, скорее, напоминал голос Лорен Бэйколл в фильме "Иметь или не иметь" и был очень похож на голос Билли.) - Ты победил, - сказала она. - Ты всех нас спас и можешь собой гордиться.
Слова эти меня очень порадовали.
- Конечно, - продолжала она, - теперь сам ты остался без головы.
- О, это ничего. - Иногда и я бываю галантным кавалером. - Она мне не очень и нужна была, - ответил я. - Я безмерно рад, что смог подобрать вам всем подходящие головы.
- А знаешь ли ты, какой приз тебя ожидает?
Я покачал головой. (Ну, может, и не покачал. Но, по крайней мере, подумал, что покачал.)
- Тебе достанусь я, - торжественно объявила она.
- Вот это да! - восхищенно произнес я.
Шагнув вперед, она обняла меня, и я ощутил ее всем своим телом. К несчастью у нее было мое лицо, поэтому, когда она попробовала поцеловать меня, я отвернулся.
- Что с тобой? - удивилась она.
- Что-то я совсем запутался. Не думаю, чтобы мне хотелось целовать собственное лицо.
- Ну, это дело поправимое. А чье бы ты хотел?
- А ты можешь менять лицо?
И увидел, как я сам себе многозначительно улыбнулся.
